Дорога в замок не заняла много времени, а в покоях его ожидал Рион, развалившись на простынях. Он, кажется, уснул, пока ждал Юнги, но Мина не заботило это, он лишь безразлично взглянул на юношу и подошёл к столу, оставляя на нём кольцо-печать наместника. Сегодня он будет просто Мин Юнги. Он не хотел будить Риона, потому оставил его лежащим на постели.

Когда до полудня оставалось всего ничего, он ощутил весь ужас того, что ему предстояло сделать. Сердце билось, словно бешеное, внутри что-то переворачивалось, а волнение заставляло кусать губы, от чего те наливались красным. Истерика началась, когда Юнги взошёл на помост, ловя на себе взгляд Чонгука. Тот сидел на троне, подле него стояли стражники. Когда вывели Хосока, одетого в подранную одежду для слуг, Юнги прикусил щёку изнутри. Он чувствовал горячую кровь, что заполняла рот, а цепи на руках Чона заставили его обернуться к Чонгуку.

— Снимите с него это, — твёрдый и холодный как никогда голос Юнги заставил Чонгука едва заметно кивнуть своим слугам.

В следующую минуту Юнги впихнули в руку меч, а толпа простолюдинов заголосила. Когда цепи были сброшены, а Хосока заставили встать на колени, Юнги осмелился посмотреть в его глаза. Все посторонние звуки пропали, а в голове был только этот взгляд, полный печали и понимания. Юнги кое-как на негнущихся ногах подошёл к Хосоку и подал ему руку, побуждая встать. Грязная ладонь сражённого короля оказалась зажатой в руке Мина, а сам Юнги едва слышно всхлипнул. Ему было сложно видеть сильного и бесстрашного правителя на коленях. Но он должен был. Он не мог отступить.

— Я не мог позволить сделать это Киму, — едва слышно пробормотал Мин, пытаясь сдержать слёзы.

— Котёнок, — хриплый голос Чона заставил Юнги задрожать ещё больше, — ты самый сильный, мой маленький котёнок. Я обещаю, что найду тебя. В следующей жизни я найду тебя, мой мальчик.

Хриплый шёпот Хосока заставил Юнги сильнее ухватиться за его руку.

— Я соврал тебе тогда, когда ты спрашивал люблю ли я тебя. Я сказал «нет», но это неправда, — первые солёные дорожки потекли по щекам. — Я люблю тебя, Хосок, не в следующей жизни, а сейчас. Люблю так сильно, что мне больно дышать. Люблю так сильно, что готов умереть с тобой, — Юнги, не обращая внимания на крики толпы, которая требовала казнить Чона, прошептал и обнял его, прижимаясь к любимому телу. Метка болезненно горела, а слёзы капали на грудь Чона, скрытую обычной мешковатой рубахой.

— Ты станешь тем, кем не смог стать я — выведи наше королевство из мрака, не позволь народу страдать, стань более достойным правителем, чем я был, — Хосок приглаживал волосы Юнги, они не слышали людей вокруг себя, видели и чувствовали только друг друга.

Когда Мин отстранился, он увидел одинокую слезу, что стекала по щеке Хосока. Он громко всхлипнул.

— Давай же, котёнок, всё будет в порядке, — Хосок отошёл от Юнги, позволяя ему поднять свой меч.

Мин, уже не скрывая своей истерики, занёс меч, но осёкся, опять опуская его.

— Юнги, — выдохнул Хосок, прикрывая глаза.

Мин поднял руку, упираясь остриём прямо в грудь. Туда, где была его собственная метка — чуть ниже сердца. Хосок схватил меч рукой и прижал его сильнее, а Юнги со всей силы надавил, видя, как алое пятно тут же стало растекаться по серой рубахе. Он продолжал давить, слёзы застилали взор, он всхлипывал, а лезвие входило всё дальше. Когда Чон закашлялся, а изо рта потекла кровь, Юнги резко вынул клинок и обнял его, не позволяя упасть навзничь. Хосок задыхался, хрипел, а кровь пачкала одеяния Юнги, но ему было плевать. Он выл раненным зверем, шептал, что любит, упал на колени, удерживая Хосока на своих руках, видя его последний вдох. Он раскачивался из стороны в сторону, даже не замечая того переполоха, который творился вокруг, не слышал ничего, видел лишь навечно закрытые глаза своей любви, повелителя своего сердца. Метка горела адским пламенем.

Тиран мёртв.

— Хосок, я люблю тебя.

***

Солнечный свет раздражал глаза, а связанные руки горели адской болью. Тэхён пытался понять, что происходит, оглядывая лекарскую, в которой его оставили. Она была пуста, но Тэ не спешил рыпаться, понимая, что за дверью могут быть стражники. Он попытался подняться, чувствуя тошноту и головокружение. Воспоминания ударили в голову, и Тэхён тихонько застонал, понимая, что не это был плохой сон. Жуткая реальность накатывала неумолимыми волнами, а понимание того, что Чонгука могут убить, огрело обухом по голове. Мальчик аккуратно поднялся на ноги, но в глазах потемнело, а всё вокруг стало расплываться. Из-за соломенной кушетки, неудобной позы и связанных рук болело всё тело. Он осторожно подошёл к шкафам, наполненным всякой утварью и приборами лекаря. Он помнил, где видел нож. Тэхён открыл дверь шкафа ногой, и нож лежал как раз на уровне рук, так что мальчик повернулся спиной и ухватился кончиками пальцев, нечаянно порезавшись об острое лезвие. Через несколько секунд и два точных движения верёвка валялась у его ног, а сам Тэ разминал руки.

Второй задачей стало выбраться из лекарской. Солнце уже было слишком высоко, а рисковать было нельзя. Поэтому Тэ толкнул один из шкафов и успел спрятаться за дверь, которая отворялась внутрь перед тем, как колбы попадали на каменный пол, а дверь распахнулась. В неё вбежал один стражник, и Тэ поблагодарил небеса, что его недооценили и приставили только одного человека. Он подождал, пока стражник прошёл вглубь лекарской, а потом резко выдохнул и рванул, чувствуя слабость во всём теле. Он выбежал в коридор и принялся перебирать ногами изо всех сил. Он нёсся по коридорам, направляясь к выходу на главную площадь, слыша крики позади себя. Так быстро он не удирал даже из замка Чона.

Когда Тэхён столкнулся с толпой, что требовала казни Чон Хосока, он стал судорожно искать взглядом Чонгука. Тот сидел на помосте, на троне, и Тэ понимал, что выбежать туда — идея не из лучших, потому он стал пробираться как можно ближе, видя советника, что, улыбаясь, стоял подле короля, о чём-то с ним щебеча. Тэхён судорожно оглядывался, пытаясь понять, кто станет убийцей короля: кто-то из толпы, один из стражников или… он замер, смотря на бастионы, на которых стояли лучники, что должны были следить за безопасностью короля. Идеально, но не факт, что достоверно. Он старался подобраться ещё ближе, но люди толкались, шипели и возмущались. Мальчик проскальзывал между юбок пышных дам, обходя мужчин, пытаясь подобраться ещё ближе. Когда он встал прямо перед лестницей, что вела на помост, он увидел то, что искал. Тетива одного из луков была натянула. Мин Юнги вонзил меч в грудь Чон Хосока. Сокджин едва заметно кивнул.

***

Чонгук наблюдал за тем, как Юнги приставил меч к груди Хосока, как алая кровь окрасила его грудь, но в следующий миг он больше почувствовал, чем увидел, как на него что-то взвалилось. Тэхён, непонятно откуда взявшийся, упал к его ногам, и всё произошло так быстро, что король и не сразу увидел стрелу, торчащую у мальчишки из плеча. Стражники переполошились, встали кругом вокруг Его Величества, а сам король упал на колени, пытаясь понять, что происходит.

— Советник, — прошептал Тэхён, а Сокджин рядом подозрительно дёрнулся.

— Сейчас, молчи, — сказал король, — у тебя кровь. Нам нужен лекарь, как же ты оказался здесь, Тэхён? Нам нужен Джунхён, где его носит? — лихорадочно шептал Чонгук, пытаясь зафиксировать стрелу, чтобы она не ранила ещё больше. — Всё будет хорошо, Тэхён. Как же ты так? — его хриплый голос грел Тэ. Он едва заметно улыбнулся, перед тем, как ухватился за руки короля и едва ощутимо сжал их своими.

— Чонгук, господин Джунхён убил господина Чимина, — Чонгук обернулся, чтобы найти Сокджина, но тот испарился, хоть несколько секунд назад стоял рядом.

— О чём ты говоришь? — непонимающе спросил король, застыв.

— Он ввёл не противоядие, а яд, — говорить становилось сложнее, — я подслушал разговор советника с господином Юнги, они разговаривали о том, что убьют вас в полдень.