Маркус уставился на Лэндона, но не делает попыток приблизиться ко мне. Его глаза поднимаются к моим, и они говорят мне так много, так много, чего я не хочу слышать.

Я снова опускаю свое лицо, Уайатт поворачивает меня и выводит из клуба.

Когда мы оказываемся снаружи, я ломаюсь и безудержно рыдаю.

– Эй, – Уайатт говорит. – Ты в порядке, иди сюда.

Он отводит меня к скамейке в парке, и мы садимся. Лэндон присоединяется к нам через минуту.

– Что произошло? – он спрашивает.

– Я шлюха, – я плачу. – Вот что.

– Эй, – Уайатт трясет меня. – Ты не шлюха.

Я поворачиваюсь к нему, мое тело дрожит от эмоций. Я не думаю, я просто говорю. – Я просто позволила ему трахнуть меня. Трахнуть меня. Словно ничего плохого не произошло. Как будто это не имеет значения.

Уайатт моргает, а Лэндон проклинает.

– Он твой муж. Ты любила его, ошибки случаются.

– Он забрал мою жизнь. Он взял ее и облажался. Как я могу быть такой жалкой? По существу я просто сказала ему, что все, что он сделал, было правильным.

– Это не правда. – Лэндон спорит.

– Ты хрупкая, Катя. Он был важен для тебя, и не имеет значения, что где-то в глубине души, что-то изменилось внутри тебя. Не вини себя за минутную слабость.

Я опускаю голову. – Я хочу домой, – шепчу я.

– Катя…

– Сейчас.

Они машут такси, пока оно не подъезжает, я держу голову опущенной.

Лэндон звонит Дасти, который должен был встретиться с нами после работы, и говорит, что случилось. Я молчу всю дорогу до дома. Мое сердце разрывается, мои эмоции разрушены и мне стыдно за себя. Когда мы добираемся до дома, я иду прямо внутрь, игнорируя Кэнди и Форда, направляясь наверх.

Я слышу, как они говорят обо мне, я скольжу на свою кровать рядом с Пенни. Я двигаюсь и беру ее руку в свою, закрывая глаза и стараясь забыть сегодняшний вечер, пытаюсь забыть Маркуса, и насколько сильно он испортил меня, пытаюсь забыть последние двенадцать месяцев, но больше всего пытаюсь забыть, как хорошо было быть снова в его объятьях.

– Маркус был там, – я услышала, как Лэндон сказал. – Что-то пошло не так.

Он не сказал, что именно, и я люблю его за это.

– Что? – Кэнди спрашивает. – Я не видела ее такой с того дня, как она нашла контракт.

Я икаю и начинаю плакать.

– Я не знаю что, – добавляет Лэндон. – Все, что я знаю, это то, что она опустошена.

– Ты не думаешь, что она… переспала с ним?

Я закрываю глаза от стыда.

– Нет, - Уайатт подал голос. – Не думаю.

– Должна ли я пойти к ней? – Кэнди спрашивает.

– Нет, - Уайатт снова добавляет. – Ей надо побыть в одиночестве, одной. Оставим ее в покое.

После этого стало тихо.

Я притягиваю свою дочь в объятья.

Затем я засыпаю от собственного плача.

Глава 11  

Маркус 

Тогда

– Давай, милый, – женский голос мурлычет.

Мой пьяный мозг старался обработать то, что происходит. Я лежу на спине, когда что-то тяжелое лежит поверх меня, но я помню все, блять, остальное. Я стараюсь заставить свои глаза открыться, но ничего не вижу сквозь дымку. Что-то прохладное касается моего лица, поглаживая мои щеки.

– Ты такой горячий, Маркус.

Это женщина? Сверху меня? Я быстро моргаю, и постепенно фигура появляется в поле зрения. Она блондинка, голая, и седлает меня. Смесь гнева, унижения и вины ползет вверх по моему телу. Я пытаюсь поднять руки, но ничего не получается. Ничего не чувствую.

Рука поглаживает мой член.

Я что, блять, голый? Как, блять, это произошло?

– О…о…отпусти, – я пытаюсь, но мой голос звучит жалко и невнятно.

– Шшш, позволь мне помочь тебе.

Она поглаживает мой вялый член. Какого хрена? Я пытаюсь стряхнуть ее со своих бедер, но из-за того, что я, блять, в хлам, ничего не происходит.

Я мычу от ярости, снова дергая бедрами.

– Тише, позволь мне трахнуть тебя, красавчик.

Нет.

Ни хрена.

Я снова брыкаюсь, и в этот раз она слезает с меня. – Убирайся на хрен! – я воплю.

Дверь распахивается, и я слышу знакомый голос. – Черт, приятель. Дерьмо.

Мак.

– Убирайся нахуй, – я воплю, стряхивая ее со своей груди. – Убирайся нахуй.

– Что ты дала ему, сука? – Мак орет.

– Я…я просто…

– Что ты ему дала?

– Я не знаю, – она плачет. – Друг сказал, что это поможет мне.

– Затащить его в постель? – Мак шипит.

– Лучше убирайся, блять, с моего поля зрения, пока я не добрался до тебя и не выбросил в окно.

Я слышу топот ног, и затем он или она тянет меня вверх за плечи. – Бля, чувак, – Мак бормочет. – Прикройся.

Он бросает на меня одеяло, и я могу увидеть его через яростную дымку.

– Где она? – я воплю.

Если она увидит это…если она узнает, что эта женщина была рядом со мной… нет.

– Кто?

– Катя? Не впускай ее сюда.

– Блять, мужик, - Мак бормочет, садясь рядом со мной. – Чувак, она ушла. Помнишь?

Боль разрывает мою грудь, когда я вспоминаю выражение лица своей жены, когда она ушла от меня. Нет. Она не могла уйти.

– Нет, Мак, – я рычу. – Верни ее назад. Скажи ей, что я сожалею.

– Ну же, мужик, ты облажался. Позволь мне отвезти тебя домой, чтобы ты проспался.

– Скажи ей, что я сожалею, – я хриплю, опуская голову. – Скажи ей, что я люблю ее. Скажи ей.

– Маркус, приятель, тебе это не поможет.

Я поворачиваюсь, хватая его за рубашку, и трясу. – Блять, скажи ей. Скажи ей, Мак. Скажи ей, как мне, блять, жаль. Заставь ее вернутся. Заставь ее поверить мне.