Отчего-то на душе стало немного легче, даже усталость не так напоминала о себе. Да, главным сейчас оставался план и то, как его осуществить, по возможности не потеряв людей… но, когда Заганос видел перед собой красивую, смелую девушку, с которой можно было говорить как с неплохим союзником, и слышал, что от ее внимания Махмуд отказался, потому что ждал истинной любви – это льстило самолюбию. И давало надежду, что супруг остался верен своему слову сейчас.

- Я поговорю с нашими девушками, - пообещала Шара. – Айлин, я думаю, согласится, и она подходит для того, что вы задумали. Эмель или Гюльфем… посоветуемся с Элой, кто лучше сыграет роль. А может, согласятся обе. Кстати, Эла ведь хорошая лучница, и, когда она охраняла нас в дороге, ей часто приходилось стрелять ночью. Моя сестра приведет сюда вашего супруга.

Попрощавшись с девушкой, Заганос послал рядовых, велев передать командирам полков, чтобы те прислали самых опытных лучников, желательно – из тех, кто раньше служили на границах или в охране путешественников, и умеют стрелять, когда освещение оставляет желать лучшего.

Конечно, облегчить условия возможно… в храме согласятся зажечь огни, и подозрений это ни у кого не вызовет: что в Турции, что в Балтрейне молодые и глубоко верующие послушники или люди, у которых последняя надежда осталась на помощь свыше, готовы молиться хоть всю ночь. Никто не подумает об опасности, если огонь будет светиться в окнах мастеров или подмастерьев. Близится война, или не близится, а если дорогой и важный заказ нужно выполнить срочно, человек засидится допоздна.

Хотя, учитывая расстояние, этого мало.

Но на войне идеальных условий не бывает.

Заганос согласился ненадолго подняться наверх и отдохнуть лишь тогда, когда командиры начали его убеждать, что сейчас дела не требуют постоянного контроля и время до позднего вечера еще есть. Подкрепление прибыло, в городе пока тихо, вестей о приближении к крепости вражеской армии пока не было. Если случится что-то непредвиденное – тогда, конечно, сообщат. Но главнокомандующий всем нужен живым и в добром здравии.

*

День тревожных вестей не принес, и это было как нельзя кстати. Позже Ахмет-бей сообщил, что находившихся в городе имперцев выслеживали и задерживали постепенно, небольшими отрядами и стараясь по возможности не поднимать шума. Сначала солдат отслеживали специально обученные для таких поручений люди, переодетые обычными горожанами. «Ищейки» подавали условный знак, и за дело брались уже военные. Да, без сопротивления не обходилось – но опытные бойцы умели выставить всё как пьяную драку в трактире, переулке или на рынке.

Но перевес в числе сейчас – дело быстроты и случая, да еще повезло, что арабы уже встревожены слухами об обмане и их вожди не могут объединиться и прийти к общим решениям. А что будет, если к Хизару подступит подкрепление из Балтрейна?

Заганос вызвал к себе нескольких воинов, служивших гонцами, и велел им направляться в приграничные деревни и поселения.

- Вы должны сообщить, что подкрепление в крепость не прибыло, наместники из соседних городов прислать людей не смогли. Каждый из вас получит деньги и яд, чтобы выкупить у крестьян домашних животных, отравить и оставить на дорогах. Пусть люди сами распустят слух, что вода или продовольствие отравлены. Мои помощники выедут примерно в то же время и оставят на окраинах и у дорог якобы разоренные и брошенные повозки с порченым провиантом.

- Но что подумают о вас, Заганос-паша, если пойдет слух, будто вы готовы отравить и своих, и чужих, лишь бы не пустить имперскую армию в Хизар? – осторожно спросил один из юношей.

- Обо мне и так ходит немало сплетен, одной больше, одной меньше… - Заганос пожал плечами. – Считали просто ядовитой змеей, будут думать, что я чудовище, какая разница. Должен же кто-то не бояться марать руки. Выезжайте. Нельзя терять время на споры о нравственности.

Он выехал из особняка, когда начинало темнеть. Лучники направились каждый своей дорогой, чтобы занять наиболее удачное место.

Это была самая рискованная часть плана. Если шатер загорится, пожар будет нелегко потушить. И ведь, что самое страшное – там, в палатке, женщины и дети. Одна ошибка девушек из труппы, один неудачный выстрел лучника, и не удастся спасти никого.

========== Глава 24 ==========

Свет в длинных узких окнах замигал и вдруг погас. Вот это было как нельзя некстати! От группы, ехавшей на окраину, отделилась одна из девушек-актрис и поспешила в храм. Заганос настороженно вглядывался в темноту. Каждая минута промедления сейчас играет против них… вдруг их заметят? Вдруг Эмель столкнется с арабом, наемником Ротт Орм или просто каким-нибудь буйным пьяницей, который захочет весело провести время и поднимет шум, если ему откажут?

Но вскоре девушка вернулась и тихо сообщила:

- Послушник заболел, и сейчас ему придется отправиться в лазарет при храме. Но я попросила разрешения зажечь свет и остаться до утра. Если вы позволите, паша…

- Оставайтесь. Другого выхода у нас просто нет.

Одним человеком меньше. А ведь Эмель должна была попытаться отвлечь стражей. Теперь Заганос был даже рад, что позволил и Гюльфем присоединиться к вылазке, хотя поначалу хотел выбрать одну из двоих. Будто чувствовал, что что-то может пойти не так!

Несколько светящихся окон на безопасном расстоянии от шатра давали лишь незначительное преимущество в самом начале, когда лучники занимали свои места, а актрисы приближались к стражникам, пытаясь, как задумано, отвлечь флиртом и игрой на извечных инстинктах.

Технику, которую, по словам одного путешественника и ветерана прежних войн, использовали в бою в Чинилли*, Заганос не слишком любил использовать и за всё время своей службы использовал не так уж часто. Тем не менее, в нынешнем положении трудно было в короткий срок найти другой приемлемый выход. Когда страж долгое время смотрит в одном и том же направлении, видя вблизи свет факела или костра, ему нелегко будет снова сосредоточиться и различить передвижение вокруг, если он отведет взгляд или приглядится к огню, который вдруг почти угас или, наоборот, вдруг чересчур сильно разгорелся. Зрение затуманится на какое-то мгновение, но и этим незначительным промежутком способен воспользоваться опытный разведчик.

Ключевое слово – опытный! Но в нынешнем случае приходилось рассчитывать на добровольцев. На тех, кто вызовет как можно меньше подозрений. Конечно, Айлин и Нафиса быстрые, ловкие, они должны суметь незаметно проскользнуть и перерезать веревки, удерживающие шатер, а еще лучше – разрезать ткань. И все равно, такие вылазки – не их основное ремесло. Вдруг промедлят? Вдруг ошибутся или испугаются?

Сам Заганос вместе с несколькими стрелками-всадниками должен был издалека выстрелить из трубки-«камиш»** зернышками веществ, от которых пламя почти угасает и шипит. Если справиться с источниками огня, стражам будет труднее поджечь шатер. Это поможет выиграть время, если еще что-то пойдет не так.

С места, откуда он наблюдал за происходящим, было видно, как несколько девушек скрылись вдали. К одной из фигур, стерегущих шатер, приближалась Шара. Кто оказался ее мишенью, женщина или изящного сложения юнец, издалека казалось неясно. Танцовщица приблизилась, на какой-то миг она и страж остановились, видимо, разглядывая друг друга… и тут противник схватил девушку за запястье.

Попалась!

Закатные твари, сейчас всё, всё полетит в преисподнюю…

- Целимся по огню, - сквозь зубы процедил Заганос своим спутникам.

Он не мог позволить себе проиграть… не сейчас!..

Зернышки почти бесшумно достигли целей. Факелы почти погасли, в темноте светились лишь едва заметные точки. Почти следом раздался свист стрел, за которым последовали крики и сдавленные стоны. Вскоре всё смешалось. Крик женщин, отборная ругань, топот, треск…

- Я должен быть там! – Заганос спешился и уже хотел направиться к шатру, но Шехин, воевавший вместе с ним и прежде, остановил его:

- Не сейчас. Еще стоит выждать.