— Я ничего не помнил! — Возражал я. — Да, я был зол на них, потому что родители решили разводиться, я был на нервах, — Мои глаза наполнились слезами. — И потому, возможно, я испытал такое потрясение…потому я забыл это все… — Я судорожно выдохнул. — Прости меня, Хосок…

Хена сказала неумолимо:

— Он посчитал, что ты все же причастен к трагедии. Что в этом есть твоя вина.

— Что? — Переспросил я.

— Он не верил этому. Не хотел верить. Это очень сильно мучило его, поверь. Хосок весь год говорил мне о том, что не хочет возлагать на тебя вину, потому что он любил тебя. Говорил о том, что ему самому следовало бы забыть о том дне, потому что у него прекрасная семья, прекрасный друг, в конце концов, девушка…

— Что еще, что еще он говорил? — шептал я, обезумев.

— Хосок говорил, что у вас был общий друг, которого он отстранил от вас из страха, что этот друг в большей степени поддерживает тебя. Он сказал, что это было глупо, Хосок очень сильно жалел об этом, ему было стыдно.

— Чимин… — Я тяжело дышал. — Я и думаю, почему мы перестали гулять вместе…

— Кто? — Хена сильно удивилась.

— Чимин, — повторил я громче. — Чимин был нашим общим другом!

— Пак? Которого я домой подвезла?

— Да!

— Ничего себе, — выдохнула Хена.

— Я начинаю вспоминать, — сообщил я девушке. — Да, мне тоже было тяжело, потому что он уделял мне меньше внимания. Ну, да это неважно. Важно то, куда он делся, — и я устремил свой взгляд на Хену. — Он забыл обо всем? Или нет?

Девушка выглядела ужасно напуганной. Было очевидно, что я своими вопросами запустил совсем нежелательный механизм, и теперь у Хены нет пути назад, кроме как выложить мне все без остатка.

— Он мучился, но не желал тебе ничего сильно плохого. Во все виновата я.

— Да, — бестактно подтвердил я. — Ты ведь могла рассказать ему о том, что случилось несколько лет назад. Ты могла рассказать, что это не я виноват.

— Я боялась! — Воскликнула со слезами Хена. — Я не хотела вмешиваться, но Хосок сам замешал меня в этом. А я не хотела!

— И что?! — Обстановка накалялась. Мы с Хеной уже не испытывали расположения друг к другу. Теперь я понимал, почему весь месяц на подсознательном уровне избегал девушку. Она действительно таила в себе скрытую угрозу. Этот ее рок, то, что она молчала о том, что я не виноват в произошедшей трагедии, дискредитировало ее в моих глазах.

— Ты забываешь о том, что я была влюблена в него, вот что! Я не хотела, чтобы он отдалился от меня.

Я остолбенел. Так значит, Хена отстаивала сейчас свои отношения?

— Какой эгоизм… — Просипел я.

— Я виновата не в том, что не рассказала, хотя и в этом тоже! — С жаром доказывала мне девушка. Ее разгоряченное лицо было красным, Хена то и дело яростно откидывала волосы от лица. — Я виновата в том, что начала бояться другой вещи.

— Опять твой рок? С роком не справиться, если ты не будешь пытаться взять себя в руки!

— Уже слишком поздно, — Хена скулила и терла глаза рукавом кофты. — Я испугалась того, что вы поубиваете друг друга.

У меня сперло дыхание. Мой левый глаз начал подергиваться. Заболела и закружилась голова.

Я уже знал, что за этим последует.

— Я жив. Значит…

========== 17. Hold me tight ==========

POV Yoongi

Год назад

Окончился теплый январь, и февральский холод пробирал до костей. Школьные занятия закончились. Хосок приболел, поэтому я решил навестить его после школы. Я позвонил ему.

— Хорошо, дома вроде бы есть, что перехватить, в крайнем случае, я могу сварить тебе рамен, — голос Хосока был тихим и слабым из-за болезни.

— Спасибо, хозяюшка, — улыбнулся я.

— Да, кстати, дома никого нет. Поиграем в приставку, наверное, да?

— Конечно. Хосок, я выхожу.

Я пожалел больного друга и поспешил выйти на улицу, поплотнее запахивая длинную куртку и застегиваясь на все кнопки. Я знал, что все равно замерзну, но решил, что тонкой куртки мне вполне хватит. Я воткнул в уши наушники и быстро пошлепал по подтаявшему снегу. Я пожалел о том, что променял школьные туфли на кеды, оставив их в школьном гардеробе, но возвращаться мне не хотелось.

Дорога была плохой, я пришел к Хосоку промерзший, раздраженный. Меня пару раз обрызгали, обругали, сам тоже спотыкался от усталости. Хосок, увидев меня, тихо засмеялся.

— Снимай все, свиненок, — друг стащил с меня куртку, пока я снимал свои насквозь промокшие кеды. Хосок унес все в ванную сушиться.

Я прошел к Хосоку в комнату. Теперь у него была своя комната, да. Комната была просторной и с балконом. Я бесцеремонно плюхнулся на кровать Хосока, стаскивая с себя носки.

— В уличных штанах на мою постель, ну спасибо, — начал было возмущаться Чон, входя вслед за мной, но быстро успокоился. Я чувствовал себя очень уставшим и злым, но все равно ласково потрепал волосы Хосока, когда он присел рядом со мной.

— Извини, день выдался тяжелым. Если я буду молчать, не удивляйся.

— Я понимаю. Ты будешь есть?

— Конечно, когда я отказывался?

— Хорошо, — Хосок был в тот день задумчивым, двигался не спеша, рассеянно.

— Может, тебе помочь? — Поинтересовался я участливо. — Ты все-таки болеешь.

— Все в порядке, лежи, — махнул мой друг рукой и пошел вниз. Я включил телевизор. По нему шли «Гриффины». Вечно Хосок включает канал с мультиками.

Мой друг пришел спустя 20 минут и принес мне миску с раменом. Мне нравилось, как Хосок готовит, и я начал жадно уплетать рамен за обе щеки.

После обеденного перерыва я снова разлегся на кровати.

— А как же приставка? — Спросил Хосок.

— Подожди, — ответил я.

-…еще не дорос до флэшбеков.

— Да уж. Не дорос.

Я в конец расслабился и задал абсолютно глупый вопрос:

— Хосок, напомни мне, почему мы это смотрим? — Простонал я, подминая под себя большую подушку.

— Потому что ты не захотел играть со мной в приставку, — Хосока развеселило мое состояние, и он повалился на меня, вытесняя воздух из моих легких. Я терпеливо проворчал:

— Вообще-то, я хочу.

— Ты сам сказал мне: «Подожди», — и уже десять минут валяешься и жуешь свои козявки. А мог бы взять в руки прекрасную, новую коробочку с диском, полюбоваться, а потом снять видео с распаковкой и тестом, так мы станем знаменитыми, и ты будешь петь свои песни не только во дворе.

— Я не жу… Что ты несешь, чокнутый? Давай сюда свою коробку, ты так достал балаболить, больше дела.

Хосок присел рядом и хмыкнул. Его улыбка растянулась до ушей, а глаза сильно прищурились.

— Кто бы говорил, сам, небось, не уголь разгружал.

— Я на физ-ре шестиминутку бегал, это пострашнее будет, — завязался наш обычный разговор со взаимными поддевками.

— Не смеши, ты со мной куда только не лазал, — Хосок хлопнул по пульту рукой и поднялся со своего места, направляясь к музыкальному центру, чтобы включить какую-нибудь песню для фона.

— Каждый раз, когда мы куда-то лазаем, я думаю, что ты хочешь убить меня. Но я доверяюсь твоей уверенности, и вроде проносит, — прокомментировал я.

— Юнги не доверяет людям. Это не мой Юнги, — подросток ткнул пальцем в кнопку на центре и повернулся ко мне с загадочным видом. А затем он звонко рассмеялся. Чон вдруг начал пританцовывать и подвывать:

— Somebody that I used to know…

— Ну и понесло же тебя, — я был привычен к неожиданным выкидонам своего друга, но танцевать он в последнее время не очень любил. Мое сердце странно грелось и леденело одновременно при одном взгляде на паренька. — С каких пор ты поешь и танцуешь, не прерываясь и не делая грустную мину?

— Не знаю, — тот явно наслаждался звучащей песней и тем, что творил под нее. — Ведь я никогда не делал этого раньше. Просто это моя любимая песня. И просто я общаюсь с музыкантом.

— Громко сказано, — проворчал я, но был польщен.

— Я часто делаю то, чего никогда не умел делать. Выступаю в школьных спектаклях, заменяя заболевших, беру роли прямо перед представлением. Могу начать показывать фокусы в переходе. Я люблю все, от чего вырабатывается адреналин.