— Мне было приятно тебя звать. Тебя не пришлось уговаривать, — признался я. — У меня есть в школе друг, которого невозможно вытащить на улицу. Я как-то раз целую неделю подбивал к нему клинья, пока не понял, что это бесполезно. А ты сразу согласился.

Чимин допил остатки грушевого сока и теперь покусывал конец трубочки, торчавшей из стаканчика.

— Потому что ты мне нравишься. И вообще…было бы невежливо отказаться, я думаю.

Тут я прищурился, внимательно глядя на Чимина.

— Я все не спрошу… А ты как на меня вышел вообще? Тем более…ну, — я немного замялся. -…начал испытывать ко мне такие чувства. Я вроде бы поводов не даю к хорошему отношению.

Чимин сильно удивился. Я вроде бы нормальную вещь спросил.

— Так мы с тобой давно знакомы.

Чего?

— Я же в записке написал, — продолжил говорить парень. — «Просто знай, что я очень хочу с тобой пообщаться вновь». Мы общались некоторое время назад, но потом перестали. А потом я перешел в школу, в которой ты учишься, и нашел тебя.

После слов Пака я в конец разуверился в своей наблюдательности. Чимин же замер, лишь крутя в пальцах трубочку, которую к тому моменту уже вытащил из стакана.

— Ты не помнишь?

На наш стол аккуратно поставили вазочку с мороженым, а я очень медленно покачал головой.

— Не помню, чтобы мы общались раньше.

Парень подтянул мороженое к себе и начал неспешно облизывать десертную ложечку, наслаждаясь вкусом угощения.

— Я расскажу тебе.

Я полностью уверился в том, что Чимин славный малый. Мало того, что он помог мне в ситуации, от которой зависела моя дальнейшая жизнь, так еще и готов залатать дыры в моей памяти. Пак набрал на ложку немного замороженной молочной субстанции с кусочками шоколада и вафель и предложил мне попробовать десерт. Я наморщил нос.

— Если ты будешь кормить меня, все вокруг точно подумают, что мы молодожены.

— Неправда, — возразил Чимин, но отдал мне ложку, чтобы я поел самостоятельно. — Так вот…

Я навострил уши.

— У меня был друг. Мы с детства ходили с ним на танцы. Потом у него умерли мама и сестра, и у него не осталось никого, потому что отец тоже умер давно, и ему стало тяжело заниматься. Как-то раз он упал на занятии в обморок и после этого перестал ходить на танцы. Но я же хороший друг. Я не могу бросить товарища в беде. Я усердно пытался связаться с Хосоком, но он не отвечал на звонки и…

— Как ты его назвал? — Перебил я Чимина.

— Хосок, — терпеливо повторил Пак. — И я решил его навестить.

— Прости. Наверное, после аварии память отшибло. Продолжай, пожалуйста, — мне становилось страшно. В последнее время вся моя жизнь вертелась вокруг этого имени. А я даже не помнил, кто этот человек. Не помнил своим сознанием, но чувствовал сердцем, что с этим именем у меня связано что-то тягостное, нехорошее, болезненное. Мне стало дурно. Я не стал уточнять, что память у меня отшибло давно.

— Хосок жил с братьями, и я у них спросил, где мой друг. А они сказали мне, что он гуляет с тобой. Я дождался вас дома у Хосока и, когда вы пришли…тогда я и познакомился с тобой, Юнги.

Чимин замолчал.

— И что было дальше?

Парень подтянул к себе вазочку с подтаявшим мороженым и некоторое время молча ел, пожевывая пухлыми губами.

— Я понял, почему Хосок общается с тобой. Я гулял с вами, правда, немного, но вы всегда занимались интересными вещами, веселились или драматично дрались. Мне казалось, что вы любите друг друга, как братья. И я тоже хотел быть для вас лучшим другом. Особенно для тебя… Ты так смотрел на Хосока…

— Как?

— Ну… — Чимин поскреб ухоженными ногтями затылок. — Как на мудрого человека, которому доверяешь. Иногда вы ругались, и ты смотрел на него с болью и усталостью. У вас была какая-то особая связь. Будто бы вы были родственными душами. Я не знаю, с чем это сравнить. А потом… Вы познакомились с девочкой, и, похоже, она нравилась тебе. Тогда я уже и мечтать не мог о том, чтобы ты обратил на меня внимание…

— Чимин, тебе стоит быть откровеннее со мной. Если ты хочешь быть моим другом, то я не против. Но мне не кажется, что такое положение устроит тебя, раз ты ревновал меня к девчонке.

Пак активно замотал головой.

— Я не ревновал! Мне было просто неприятно наблюдать за тем, как ты страдаешь из-за того, что Хена встречается с Хосоком, а не с тобой, а я никак не мог отвлечь тебя от грустных мыслей!

— Хена? А она тут при чем, постой?

— Про какую Хену ты спрашиваешь? — Чимин нахмурился. Он и сам запутался во всей этой истории.

Я нетерпеливо замахал руками.

— Понимаешь, ко мне недавно прицепилась одна девчонка и ее зовут Хена. Говорит, что ей очень нужно со мной поговорить о чем-то серьезном. Она и тебя знает! — От возбуждения я прямо подскочил на месте и поджал под себя ногу в пыльном кроссовке. — Мы с Чонгуком пытались ее влюбить в тебя, потому что она считает твои работы классными.

Чимин тоже начал ерзать на своем месте.

— Чонгук — это твой друг, да? Он у нас раньше учился.

— Я знаю.

— Так… Хена…пристает к тебе? А как же Хосок? Вообще, вы все еще дружите с ним? Я ничего не понимаю!

Я обессиленно упал спиной на спинку диванчика.

— Я тоже. Я тоже ничего не понимаю. Нет, я не дружу с Хосоком. Я вообще не знаю, где он.

«Может, он и не жив вовсе. Фу, надо отгонять такие мысли, с чего ты взял?»

— А Хену я случайно встретил. И вот, теперь она за мной бегает. О тебе она говорила, как о парне с художественного. И все.

— Ничего себе, — я видел, что Чимин ни черта не понимает. — Мы с ней виделись недавно. На том концерте, который Вонджэ сорвал. Она была нервной. Что ей от тебя нужно, в конце концов? — Пак отвел от меня взгляд, стискивая свои маленькие кулачки. — Я не хочу, чтобы она к тебе лезла.

— Я уже не страдаю по ней, успокойся, пожалуйста. И у нее мы можем узнать, где Хосок. Я не знаю, где он, ты тоже не знаешь, так, может, она знает? Мне уже становится интересна вся эта заварушка. Теперь мне просто необходимо найти всех людей, которые как-то причастны к этому. Ты со мной?

Чимин неуверенно посмотрел на меня. По-моему, моя пламенная речь произвела на него впечатление.

— Я всегда с тобой, Юнги.

Внезапно за окном сверкнула молния и громыхнуло. Чимин вздрогнул и сильно сжал в пальцах вазочку с мороженым. Мы и не заметили, как за окном стемнело от застилавших небо темных туч. Пак завернулся в свое бежевое пальто, как в плед.

— У меня нет зонта. Как же я пойду домой?

— Я могу вызвать тебе такси.

Чимин надул губки.

— А как же ты?

— Я могу быстро добежать до своего дома. В принципе, можешь пойти со мной.

— Что? — Щеки парнишки налились румянцем. — Правда?

Я взял с дивана свою джинсовку и расправил ее.

— Завтра же выходной. Накроемся моей курткой и побежим. Позвони семье и скажи, что ты у меня. Ты доел?

Чимин принялся быстро выскребать остатки мороженого из вазочки.

— Большое спасибо.

— Тебе спасибо. Я думаю, что даже хорошо, что ты ничего не ел. Моя бабушка откормит тебя, как только увидит.

Чимин засмеялся. Мы поднялись с диванчиков и направились к выходу.

Ветви деревьев, растущих близ кафе, хлестали по окнам. Ветер поднялся страшный. Хлесткие плети ливня били по тротуарам. Я вытянул руки над нашими с Чимином головами, крепко держа в них свою джинсовку. Парень уже разговаривал с матерью.

— Да. Да, хорошо. Нет, что ты. Конечно, мам. Мам, все… — Я сделал Чимину знак, чтобы он заканчивал разговор поскорее.

— Да, пока. Я люблю тебя.

— Бежим туда, — я указал Паку на свой дом. Мы собрались с духом и рванули под дождь. Было жутко холодно, и, когда мы, наконец, оказались на крыльце моего дома, носы у нас с Чимином были красные. Я поскорее пригласил парня в дом и захлопнул входную дверь.

Дом бабушки и дедушки был теплым и уютным. По стенам были развешены бра, которые источали приглушенный, рыжий свет, так греющий в дождливую погоду. Я быстро стащил с себя мокрые кроссовки и помог раздеться Чимину.