Одним из главнейших условий, от которых в значительной степени зависит успех всей работы по самовоспитанию врача, является максимальная самокритичность. Только выработавший ее обретает способность видеть себя как бы со стороны, объективно оценивать свои способности и возможности, беспрестанно подмечать, осуждать и исправлять на ходу каждый свой недостойный поступок, неправильную мысль, недочет поведения. Восточная мудрость гласит, что истинный друг не тот, кто нас хвалит, а тот, кто нас заслуженно порицает. Стать таким нелицеприятным другом, а вместе с тем и суровым судьей самого себя — это большое достижение в деле самовоспитания.

Не меньшее значение в формировании врача имеет выработка устойчивой привычки и любви к систематическому, упорному труду. Врачебная работа очень трудоемка, и, чтобы добиться успеха, нельзя ограничивать ее строго отмеренным временем «от и до». Работе нужно отдавать себя всего, руководствуясь старинным правилом: «То, что нужно сделать в будущем, сделай сегодня, а то, что нужно сделать сегодня,— сделай сейчас».

Поучительные примеры самозабвенного трудолюбия являет нам жизнь целого ряда лучших представителей нашей профессии. Таких, как основатель и первый президент Академии медицинских наук СССР и главный хирург Советской Армии в годы войны Н. Н. Бурденко*, крупный невропатолог, автор свыше 600 научных работ В. М.. Бехтерев, известный патофизиолог академик А. А. Богомолец, замечательные ученые Н. Н. Петров, А. В. Вишневский, В. Н. Розанов, А. Н. Бакулев. Известный ленинградский хирург Иван Иванович Греков, уже будучи в преклонном возрасте, на вопросы о том, когда же он отдыхает, неизменно отвечал: «В работе отдыхаю, в труде черпаю силенки...»

*(Уже будучи тяжело больным, Николай Нилович говорил: «Если сдают физические силы, должна выручать сила нравственная. Если у тебя на руке останется только один палец, не сдавайся и работай. Действуй с той же энергией, как если бы у тебя были целы все пальцы (см.: С. М. Багдасартян. Н. Н. Бурденко в годы Великой Отечественной войны. — «Советская медицина», 1948, №11).)

Исключительной работоспособностью и трудолюбием обладал и талантливый советский хирург Сергей Сергеевич Юдин. Весьма характерны в этом отношении его воспоминания, относящиеся к первым годам врачебной деятельности («Захарьино», 1920 год):

«В июньские короткие ночи... я добросовестно сидел за книгами с 10 вечера до 3 утра. Но уже в июле... я засиживался все ночи за чтением медицинских книг, а когда голова начинала работать хуже, то брался за перевод с немецкого, дабы выучить получше язык, в котором я знал лишь разговорную речь по гимназическому курсу и по трехмесячной моей ссылке в Ригу в 1905 году.

Мне надо было заново выучивать всю специальную медицинскую и хирургическую терминологию на немецком языке. Я пользовался двухтомным немецко-русским словарем Павловского и с его помощью перевел всю книгу Барденгауэра о лечении переломов лейкопластырным вытяжением. Работа была большая, ибо книга была страниц болыше четырехсот. Литературная отделка не была достаточной, зато немецкий язык я изучил так, что с тех пор хирургические книги и журналы на немецком языке я читаю, как по-русски или французски. Этого я добился в течение 3—4 летних месяцев...»

Нельзя здесь не вспомнить и Н. И. Пирогова, который еще «в период подготовки к профессорскому званию в Дерпте с таким рвением отдавался изучению хирургической анатомии и производству операций на трупах и животных, что однажды, пораженный своим неистовством, воскликнул: «Ведь так, пожалуй, легко зарезать и человека!..» А заняв кафедру в Военно-медицинской академии и ежедневно посвящая 8—9 часов интенсивной работе в клинике, он до (поздней ночи месяцами трудился в холодном, неблагоустроенном помещении морга (бывшей бане) 2-го Военно-сухопутного госпиталя, проводя свои классические исследования по «ледяной» и «скульптурной» топографической анатомии.*

*(За 14 лет работы в Военно-медицинской академии Н. И. Пирогов лично сделал около одиннадцати тысяч вскрытий, в том числе 800 трутов людей, умерших от холеры. За год с небольшим пребывания Пирогова в Крыму во время осады Севастополя (1854—1856) было произведено 5000 ампутаций, причем только 400 без его непосредственного участия. (См.: В. И. Колесов. Страницы из истории отечественной хирургии. М, изд. АМН, 1953).)

Совершенно исключительным примером трудового подвига может служить жизнь старейшего советского ученого-гельминтолога академика Константина Ивановича Скрябина, девяностолетие со дня рождения которого было отмечено в 1969 году. Автор огромного количества капитальных научных работ, глава крупнейшей в мире научной школы, воспитавшей 116 докторов и 800 кандидатов наук, с полным основанием имел право писать: «Я убежден, что человек может быть по-настоящему счастлив только тогда, когда любит свою специальность, увлечен работой и всей душой предан ей, когда чувствует, что он необходим обществу и его труд приносит пользу людям».*

*(К И. Скрябин. Моя жизнь в науке. М., Политиздат, 1969.)

Конечно, все перечисленные здесь деятели являются не только великими тружениками, но и высокоталантливыми людьми. Но никогда не нужно забывать, что талант без труда — ничто. И, объективно рассуждая, следует признать, что труженик средних способностей приносит обычно больше пользы, чем талантливый лентяй.

Какие качества специфически врачебного характера должен всячески развивать в себе и постоянно совершенствовать будущий врач? Главнейшими из них можно считать: сознание величайшей ответственности, наблюдательность, любовь к своей профессии, мужество и решительность, оптимизм.

Ответственность за свои действия, за свою работу — качество, обязательное для любой профессии. Но в деятельности врача она приобретает особый характер. Зависит это от того, что ни одна профессия не имеет такого близкого, конкретного, так сказать повседневного, отношения к самому важному и сокровенному для человека: его Жизни и Смерти. Вследствие этого врачебная ответственность становится не только наиболее высокой и почетной, но и наиболее тяжелой.

Врачу вверяется самое драгоценное — жизнь, здоровье и благополучие людей. Он несет ответственность не только перед отдельным больным, его близкими, его коллективом, но и перед обществом в целом, перед государством. Поэтому всякий врач, тем более советский, не имеет права быть безответственным.

К глубокому сожалению, еще и теперь не race представители нашей профессии полностью осознают эту истину. Встречаются до сих пор случаи небрежного отношения к своим обязанностям, стремление снять с себя ответственность за тяжелобольного, найти предлог, чтобы передать его другому («специалисту») и т.д. Все эти явления недопустимы. Всякий врач, к которому обратился больной, обязан сделать все возможное для того, чтобы нуждающемуся в помощи она была оказана в самые сжатые сроки и на высоком профессиональном уровне. И сделано это должно быть с полным забвением личных интересов и соображений. Интересы больного превыше всего.

В одном из своих писем А. П. Чехов отмечал, что «у врачей бывают отвратительные дни и часы, не дай бог никому этого». Такие «дни и часы» — неизбежный спутник врача. Только ему одному знакомы бессонные ночи с навязчивыми думами о судьбах доверенных его попечению тяжелых больных. Только он один знает всю горечь упреков, которые сам себе посылает, когда допущены какая-нибудь оплошность, недосмотр или трагическая ошибка. До конца жизни упрекал себя С. С. Юдин в смерти тридцатилетней жены агронома, у которой он в дни своей врачебной молодости не распознал хронической непроходимости кишечника и назначил слабительное. Точно так же и замечательный диагност профессор С. П. Боткин не мог простить себе, что из-за отсутствия каких-либо объективных данных не поверил жалобам на упорные головные боли юноши-фельдшера, вновь поступившего в клинику после выздоровления от брюшного тифа. Юноша был выписан с пометкой в истории болезни «симуляция», а на следующий день умер. При вскрытии был обнаружен абсцесс мозга.*