— На палубе, рядом с рулевым веслом, есть светильник, — Сигер неопределенно махнул рукой вверх. — Надеюсь, он не разбился во время шторма, потому что тогда дела наши будут действительно плохи.

Первым на палубе оказался фарсунианец. Он обнажил клинок и встал немного в стороне от скрученного паруса, поглядывая по сторонам. Следом появился кормчий. Он проворно перескочил через борт и ошарашено замер. Даже в такой тьме было совершенно ясно видно, что палуба пуста. Сигер вопросительно взглянул на Тэрона, но тот только пожал плечами. Кормчий быстро направился на корму, исчезнув во мраке. Вскоре донеслось тихое чирканье и вдалеке родился язычок пламени.

— Все в порядке. Слава богам, светильник цел. Даже фитиль не отсырел, — довольно произнес появившийся моряк, держа над головой источник света. Это была старая жестянка из которой торчал промасленный кусок веревки, накрытый сверху стеклянной колбой.

Над бортом появилась голова Хонебу. С пыхтением он перебросил ногу на палубу, а затем и всего себя. Вытерев пот с лица, он втянул парус наверх вместе с Врилом. Побратимы вытянулись во весь рост, оглядываясь в поисках возможных противников.

— Что прикажешь нам делать? — поинтересовался Врил у зеленоглазого. Здоровяки беспрекословно признали главенство Тэрона в их маленьком отряде.

— Сперва нужно узнать, где находится статуя, — справедливо заметил фарсунианец. — Думаю, это первое место, где нужно искать Ламинию.

— Статуя была помещена в особую каморку, расположенную сразу за кубриком. Попасть туда можно только через люк на носу судна. — Сигер отвечал автоматически, думая о чем-то другом. — Одного вот только не понимаю, куда делись тела мертвецов? Куда?

— Возможно их перенесли вглубь корабля те два рыбака, которых ты видел, Сигер, — предположил Тэрон. — Во всяком случае мы должны обыскать все судно.

Они двинулись к носу баркаса, стараясь осторожно ступать на доски палубы. Но те все равно ужасно скрипели, разнося шум во все стороны. В ответ не доносилось ни единого звука. Корабль был мертв.

Крышка люка в кубрик оказалась откинутой. Тэрон наклонился и в лицо ему повеяло затхлостью и сыростью. Он вздрогнул.

— Там лестница деревянная есть, — указал пальцем Сигер. — Она ведет в узенький коридорчик, примыкающий к кубрику.

— Посвети мне, — попросил Тэрон, опуская ногу во тьму.

Свет отхватил часть мрака и взору открылись несколько деревянных ступенек, вертикально уходящих вниз. Фарсунианец схватился руками за лестницу и проворно ушел в темноту. Через несколько мгновений он снова появился.

— Там темно, совсем ничего не вижу. Дай-ка светильник, а то не хочется поломать себе ноги.

Сигер протянул жестянку. Тэрон благодарно кивнул, затем протяжно вздохнул и исчез в люке.

— Вижу в конце коридора дверь, — донесся снизу его возглас.

— Все правильно, за нею находится кубрик, — утвердительно кивнул кормчий.

— Тогда спускайтесь за мной.

Коридорчик оказался настолько узким, что им удалось разместиться в нем только гуськом — друг за дружкой. Врилу и Хонебу даже пришлось повернуться боком, потому что их широкие плечи упирались в стены.

— Врываемся внезапно, внутри размещаемся в одну линию, — указал фарсунианец. — В случае опасности крушите все вокруг. Пошли!

Мощный удар ноги настежь распахнул дверь. Четверо мужчин ворвалось в помещение, расположившись в одну линию, плечом к плечу. Мелкая дрожь пронзала их напряженные фигуры, а по лицам стекали струйки пота, образовывая извилистые дорожки.

В первый момент фарсунианцу показалось, что они попали в склеп — настолько кубрик пропитался трупным запахом. И, справедливо говоря, чувства его не обманывали. У противоположной от двери стены высилась куча деревянных топчанов, на которых еще совсем недавно коротали долгие морские ночи члены экипажа. Одно ложе стояло посередине помещения, являясь пьедесталом для статуи из черного мрамора. Подле нее, на коленях распростерлась хрупкая молоденькая девушка, несомненно Ламиния. Но самым ужасным и неприятным зрелищем были фигуры людей, застывшие вдоль стен в самых нелепых и скорченных позах. Все они давно умерли. У многих на телах зияли отвратительные кровавые раны, сломанные и покалеченные конечности находились в разнообразных неестественных положениях. У иных черепа оказались проломленными, а лица обезображены увечьями. Остекленевшие глаза бессмысленно таращились в пустоту. Однако они непонятно каким образом держались на ногах, попирая все законы природы. Мертвые не могут подражать живым. Но в этом месте с подобным можно было поспорить.

— Благословенный Тритон, — простонал кормчий, — все здесь. Вся команда. Я видел, как они умирали, видел… Но они… не мертвые…

— Я вижу Богарта и Сирилла, наших пропавших рыбаков, — медленно произнес Хонебу, указывая на двух мертвецов, застывших у стены с перекошенными набок головами. Не составляло особого труда понять, что у обоих сломаны шеи.

— Мы попали в преисподнюю! Этого не может быть, такого не бывает! — с ужасом завопил Сигер, вновь впадая в безумство.

— Спокойно! Только без паники! — Тэрон был мрачен как никогда. Светильник едва заметно дрожал в его руке. — Мы сейчас заберем девушку и немедленно уберемся отсюда. Врил, подними Ламинию!

Едва только Пол-уха сделал первый шаг, как светильник с шипением погас. Кубрик укутался жутким мраком. Но уже вскоре все вокруг озарилось призрачным синим сиянием, что исходило от демонического изваяния. Свечение растеклось почти по всему помещению, не доставая лишь до самых укромных уголков. И словно в ночном кошмаре мертвецы дрогнули и… двинулись к дерзнувшим побеспокоить их. Они передвигались странными неуклюжими рывками, не выражая никаких эмоций на лицах-масках. Кольцо постепенно сжималось, поглощая свободное пространство.

— В бой! — раздался яростный клич фарсунианца.

И сталь принялась крушить кости и мертвую человеческую плоть. Но ожившие покойники восприняли это абсолютно равнодушно: молча, но с мерзким скрипом суставов, они ковыляли к окруженным, пытаясь дотянуться до них костлявыми дланями.

Меч Тэрона рубил конечности, разносил на кусочки лица, вырывал ребра с кусками мяса из зловонных тел. Если бы ему сейчас не угрожала смертельная опасность, он, скорее всего, сошел бы с ума — от страшных потрясений. Но желание жить вытеснило из разума все остальные мысли.

Бок о бок с зеленоглазым сражался Хонебу. Этот великан так увлекся боем, что несколько раз едва не зацепил Тэрона своим жутким топором. Однако вряд ли он это вообще заметил. Его глаза пылали бурлящей яростью, лицо перекосила гримаса ненависти и отвращения к безжизненным противникам. Методично опуская грозное оружие на головы нечисти, он не забывал колотить рукояткой особо проворных мертвецов, подобравшихся слишком близко для удара лезвием.

На другом фланге ожесточенно отбивались Врил и Сигер. Пол-уха обладал поистине фантастической силой: его топор с одного взмаха разваливал врагов на две части. Но дрался он открыто и рискованно, поэтому кормчий взялся прикрывать его спину, ловко подсекая ножом сухожилия на ногах мертвецов.

И все же, как бы не были искусны воины, Тэрон понимал, что бой складывается не в их пользу. Пространство для битвы катастрофически уменьшалось, врагов же наседало все больше и больше. Фарсунианец отчетливо осознавал, что их просто задавят числом. Поэтому времени у них было в обрез. И тут противоположный край обороны рухнул.

Топор Врила, раскроив очередную башку, по самую рукоятку ушел в деревянную обшивку судна. Даже огромной силы великана не хватило чтобы выдернуть оружие из плена. Мертвецы гурьбой навалились на Пол-уха. Сигер тотчас же был оттеснен от напарника, оказавшись в окружении.

Они были в шаге от полного поражения. Еще несколько мгновений и нечисть растерзает людей поодиночке. И их изувеченные тела — Тэрон был уверен — займут свои места в рядах оживших мертвецов.

— Хонебу! Прорывайся к Ламинии! Забирай ее и к выходу! — проревел фарсунианец великану. Тот мгновенно ринулся вперед, влетев в толпу врагов с наскока. Лезвие очертило сверкающую дугу в призрачном свете и ноги зеленоглазого обдало струей крови. Сразу три тела выпало из строя нечисти, образовав подобие прорехи, в которую и проскользнул Хонебу.