"Поторопись, Род, нам здесь долго не продержаться".

  - Я сказал, уходи! - я попытался оттолкнуть девчонку, но детские пальчики оказались на удивление сильными.

  - Нет! - стиснув зубы, она уперлась взглядом в пол.

  - Да за что мне это наказание!

  - Та женщина сказала, что теперь ты мой.

  -Что? - переключиться на детский лепет оказалось невероятно сложно.

  - Теперь ты мой отец.

   Вспомнилось предостережение губернатора, что с детьми здесь стоит быть осторожнее. Но он говорил про женщин. Однако, судя по всему, единственный способ избавиться от обузы состоял в том, чтобы сбросить ее вниз.

  - Здесь опасно, ты можешь погибнуть. Не смогу защитить тебя,- я решил сменить тактику в последний момент,- на входе появился первый из Стада, царапнула пика на настилу моста.- Беги!

  -Нет, с тобой самое безопасное место, она так сказала. И я не умру,- девчушка тряхнула головой.- Не могу умереть, пока не встречу ее.

  - Кого ее, да что же это? - я покрепче перехватил прут, и выставил его вместо щита, набросив полу куртки.

  - Девочку, которая рисовала те рисунке в храме.

  -Как... как ты сказала? - дыхание перехватило.

   Издав низкий звук, больше напоминающий гудение ненормально прокручивающегося двигателя на максимальных оборотах вместе с зимней вьюгой, пикинер начал наступать. Он не торопился, прекрасно видя, что отступать нам некуда.- Ты видела ее? Где?

  -Здесь.

   Все же я не сдержался и разорвал зрительный контакт с противником.

   Девочка указывала себе на лоб.

  -Во сне,- пояснила она.

   Я вздохнул, поменяв стойку.

  - Как тебя зовут?

  Долгий миг девочка изучала мое лицо, видимо решая, довериться ли или нет, а потом со всем достоинством шестилетней произнесла.

  - Мышка.

  - Так вот, Мышка, обещай мне, что сразу спрячешься в норку, как только я скажу бежать, а потом, обещаю, я возьму тебя с собой. Всех вместе.

  - Обещаешь?

  - Слово миротворца, а ты обещай больше так не поступать, и потом расскажешь мне о девочке из твоего сна.

  - Угу! - Мышку как ветром сдуло. Юркнув сквозь перила, она свесилась на руках, да так ловко, точно делала так каждый день. Лишь глаза остались сверкать и внимательно следить за происходящим.

  Солдат приближался медленно, давая как следует рассмотреть себя. Миротворческий корпус никогда не сталкивался со Стадом напрямую. Нам не ставили такую задачу. Эвакуация, наблюдение, сбор фактов и доказательств. Но пару раз мы все же сталкивались лоб в лоб. В первый я потерял троих, во второй мы потеряли планету. Оба раза я записал в своих ячейках памяти как величайшее личное поражение. Был еще третий, но тот раз я вспоминаю нечасто. До недавнего времени старался загнать ту встречу как можно дальше в глубины памяти. Но конфликт с Ягуаром и уход из Корпуса заставил вернуться к тем событиям и пересмотреть все заново. Правда состояла в том, что человек не мог бороться со Стадом, просто не способен. У нас не было оружия, чтобы им противостоять, не было тактики, чтобы предсказывать их тактику. Они никогда не мыслили категориями, которые придумали военные гении всех веков. Все, что мы могли - предупредить и замести следы. И все же, я столкнулся с ними, я и Род, тогда у супермаркета на Земле. И лишь одно могло если не убить, то хотя бы заставить сдержаться - вода. Я заметил эту особенность уже давно, но никогда не указывал это в докладах. И вот сейчас я выставил покрытый замерзшей водой прут против непостижимого существа. Стадо не было однородным, у них существовали и свои ранги и различия. Большую часть составляли вот такие пикинеры. Одно копье на одну людскую душу. Как только он находил жертву, уводил ее с собой, покорную, лишенную воли. Должно быть поэтому Стадо никогда не высаживалось густонаселенные планеты, предпочитая маленькие колонии. Число жертв по числу высадившихся на планету. Не больше и не меньше. О тех, кого пикинеры не уводили с собой, заботились уже "Хранители щита" - так мы окрестили их условно. Сгоняя оставшихся людей вместе, они обступали их кольцом, направляя особенные предметы, похожие на круглые щит, разделенные на разноцветные сегменты из чего-то, похожего на стекло. А когда свет преломлялся в центре круга, люди превращались в ледяные статуи. Хрупкие как хрусталь, они распадались стоило подуть даже ветру. Корпорация заставляла нас хранить и эту тайну. Выживших после Стада не было. И это непреложная истина. А те, кто были, навсегда вычеркивались из галактических списков, растворяясь в исследовательских лабораториях Корпуса. Но почему вода... на этот раз я решил проверить. Все равно терять уже было нечего.

   Копейщик остановился точно натолкнувшись на невидимую стену, когда я выставил между нами прут. У Стада не было глаз, ртов или ушей. Безликое и безмолвное - похожее на рептилию, ростом чуть выше пары метров, вятянутая морда качнулась в стороны, будто принюхиваясь. Глянцевая черная чешуя, покрывавшая тело от макушки до похожих на лягушачьи лапы заколыхалась, как ежится от холода человек и задрожала мелкой дрожью.

  - Боишься? Не нравится? Помнишь, да? - я знал, что это правда. Из того, что стало известно рядовым членам корпуса, получалось, что Стадо обладает коллективной памятью. Копейщики не обладали индивидуальностью, а общим сознанием, как у пчелиного роя или муравьев. При том, что численность его обычно была постоянной. Не больше миллиарда особей, что случалось с остальными, когда с очередной планеты собирали " урожай", неизвестно.

  - Ты снова видел? Теперь знаешь? Или потерялся? Смотрящий указал тебе путь?

   Я закусил губу. Снова он...- из коридора, возглавляя неизвестное число копейщиков вышел Погонщик. Сложив крылья-плащ, он протянул руку, на которой лежал небольшой предмет, похожий на раскаленный докрасна железняк. Однако, несмотря на то, что от предмета исходил жар, Погонщик держал его свободно.

  -Это карта, так ты быстрее найдешь то, что ищешь. Возьми, если не боишься боли. Ты всего лишь слабый человек. Не знаю, что Первосвященник нашел в тебе.

  "Карта? О чем он?"

  Но лишь спустя несколько секунд я обнаружил себя стоящим рядом с Погонщиком с ладонью, уже готовой сомкнуться вокруг раскаленного камушка. Казалось бы на первый взгляд ниего не изменилось, но каким-то образом они почти заставили меня выполнять свои приказы. Ну уж нет, твари, я так просто вам не дамся. В следующий миг Погонщик дернулся, но я действовал быстрее. И успел всадить импровизированное копье в грудь копейщика, подбиравшегося сзади. Пальцы сомкнулись вокруг раскаленного камня. ОТ дикой болли раздираемой жаром плоти я едва не потерял сознание.

  -Карта? За дурака меня держишь? Думаю, это скорее бомба. Погонщик взмахнул крылом, пытаясь видимо заслониться, но не тут то было - я успел впечатать камень точно между глаз. Руку я уже не чувствовал, а от воя Погонщика едва не лопнули перепонки. Последнее, что я видел - как красное сияние разливается по всему телу крылатого. Слепящее красное сияние расползалось точно живое вокруг гада по полу и потолку текли кровавые реки, Настил моста задымился, раскалившись точно корабль при входе в атмосферу. Пальцы не слушались, поэтому, вцепившись сгибом локтя в перила моста, я начал молиться всем звездным Богам. Взрыв испарил Погонщика мгновенно, исчезли копейщики, исчез мост, своды пещеры над головой. Покатился в печатался в стену. И тут боль в пораженной руке все же втсретилась с нервными импульсами, отключая сознание.

   Я уже почти не удивился, когда очнулся в знакомом лесу. Снег перестал. Зато мороз лишь усилился. Над лесом ходили сполохи, мелкие кристаллики льда играли в воздухе. Скрипели заиндевелые стволы лиственниц.

   И кажется потихоньку начинались сумерки. Такого я здесь еще не видел. Подняв еще недавно обожженую ладонь я улыбнулся, увидев уже знакомый будто морозный узор, впечатавшийся в кожу. Теперь вся правая рука от плеча до запястья и половина груди была разрисована как у шамана. Там, где раны бли более старые, узор казался плотнее, и даже рельефным, шероховатым