— Что написать?
— В любом случае, ничего из того, что выдаст наши планы.
— Это понятно. — С ухмылкой я передаю планшет ему. — Пиши лучше ты. — Пусть он подумает. — Сообщение не будет настолько сильно бросаться в глаза, чем если его пришлю я.
«Это Джексон Картер», — набирает он после минутного размышления. — «Ваша бывшая коллега у меня. Может быть, вы хотите ее увидеть? Ее шея кажется мне очень привлекательной. На ней надето серебряное украшение».
Тяжело дыша, я смотрю на Джекса.
— Думаешь, это достаточно завуалированно?
— Надеюсь. — Он пишет свой адрес и нажимает «отправить». — Если твой Марк не глуп, он поймет, чего мы от него хотим.
— Он чертовски умен.
Джекс не одобрительно поднимает брови. Он… ревнует? Нет, я совершенно точно придумала себе это. Просто он не доверяет Марку.
Когда раздается тихий звук оповещения, мы оба смотрим в экран. Марк уже написал ответ: «Освобожусь через три часа».
— Хорошо. — Я ложусь на кровать рядом с Джексом, закрываю глаза и делаю глубокий вдох. — Надеюсь, сообщение не перехватят.
— А если и так, никто не запрещал мне принимать гостей. — Он кладет планшет на ночной столик.
Я незаметно вытираю взмокшие ладони о простыню. Надо надеяться, Марк снимет с меня эту штуковину.
— Могу я спросить у тебя кое-что о Седрике?
— Хм, — отзывается Джекс.
— Что именно произошло, когда вас обоих тяжело ранило осколками гранаты?
Джекс ложится на бок, поддерживая голову рукой. Ему обязательно ложиться так возбуждающе?
— Нам было поручено выследить повстанцев, у которых где-то под городом есть штаб-квартира. Но они постоянно меняют ее. Иногда нам удается поймать одного из них, но в большинстве случаев они успевают совершить самоубийство.
— Как ужасно…
— Это мой мир, малышка.
Я сглатываю.
— Ты что-нибудь чувствуешь, когда убиваешь человека?
Он ложится на спину и закрывает глаза. Слово за словом, Джекс начинает говорить:
— Так заведено уже давно. Так я был обучен. Жизнь повстанца или человека из Аутленда ничего не значит — они отбросы, в то время как горожан нужно защищать даже ценой жизни. — Он со вздохом набирает воздух в легкие. — До того, как Сед умер, я всей душой ненавидел людей с той стороны, это не выразить словами. С самого рождения меня готовили ненавидеть и уничтожать этих зараженных радиацией мутантов.
— Они отличаются от нас внешне? Ты видел когда-нибудь хоть одного? — Мое сердце несется галопом.
— Я убил несколько из них в заградительной зоне. Они выглядят так же, как мы. Может быть, менее ухоженные, но у них нет двух голов или трех рук. Проблема в их мозге: они похожи на зомби и питаются человеческим мясом.
Я закрываю рот рукой.
— О, боже!
— По крайней мере, нас этому учили. Седрик был другого мнения, он рассказывал, что поймал одну женщину из Аутленда. Ей удалось проникнуть в город и примкнуть к повстанцам.
Я резко сажусь.
— Он сдал ее властям?
— Нет, он отпустил ее, и я его за это едва не застрелил, хотя никогда ее не видел. Я был настолько предан режиму, — сказал он мрачно.
— Звучит так, словно сейчас ты поменял свое мнение.
— После смерти Седрика я не убил больше ни одного.
Он изменился…
— Что переубедило тебя?
В его взгляде заметно страдание:
— Мы с Седриком были двуяйцевыми близнецами10, но похожими, как ты знаешь. Мы происходим из одного искусственного оплодотворения, просто яйцеклетки имплантировали разным женщинам. Седрик родился на два года позднее меня. Уже в тренировочном лагере мы были неразлучны. И когда он попал в мое подразделение, я стал его наставником, мы всё прошли вместе. Но однажды я почувствовал, что он что-то утаивает. В последние дни перед смертью он был скрытным, отдалился от меня и от других солдат.
— Из-за этой женщины?
Со вздохом Джекс переворачивается на живот и опирается на локти.
— Я не знаю, он не успел рассказать мне. Он что-то знал, контактировал с повстанцами, и это не могло не отразиться на нем.
— Что он сделал? — Я наклоняюсь к Джексу и беру его за руку.
— Во время того задания, когда мы оба были тяжело ранены, он собирался перейти на сторону повстанцев.
От волнения я забываю, как дышать, и, замерев, жадно слушаю прерывистый рассказ Джекса.
— Сед хотел рассказать мне больше, а потом попрощаться со мной, но тут прямо рядом с нами взорвалась граната. Поэтому я уверен, что убить его в больнице распорядился кто-то из сената. О чем-то стало известно, и меня сводит с ума, что он не доверился мне до того, как стало слишком поздно.
— Раз вы так хорошо друг друга знали, он понимал, насколько ты поддерживаешь режим.
Джекс сжимает кулаки.
— Проклятье… да.
— Значит, смерть Седрика изменила твой взгляд на жизнь?
— Хм. — Он слегка расслабляется, но лицо всё еще перекошено. — Помогло то, что меня не бросили в бой сразу после выздоровления. Сначала я неделю провел на границе города, и там я не смог нажать на курок, когда увидел бегущего аутлендера.
— Он больше ничего тебе не рассказал?
— Рассказал, — тихо отвечает Джекс. Его взгляд вспыхивает, и он быстро отводит его. — Умирая у меня на руках, он прошептал: «Если выживешь, найди Джулиуса Петри».
— Кто это?
— Без понятия, но он не гражданин города, я проверял.
— Тогда, возможно, он один из повстанцев.
— Может быть.
— И больше он ни о чем не упомянул?
Джекс снова поворачивается на спину и устремляет взгляд в потолок.
— «То, что мы делаем — неправильно», — сказал он, хотя взрывом гранаты его едва не разорвало пополам. А еще: «Я смогу умереть спокойно только если буду знать, что мой брат на моей стороне».
— И как ты отреагировал?
— Я сказал: «Если ты умрешь, я отомщу за тебя, не важно, кто повинен в твоей смерти».
— Итак, Седрик действительно хотел перейти на другую сторону. Поэтому ты не стал ничего рассказывать в комнатах удовольствия.
— Да, но не только поэтому. За два дня до нападения я застал его, когда он закладывал в канал медикаменты. Он провез их контрабандой для повстанцев.
— И ты не расстрелял его.
— Конечно нет, он был для меня всем. В общем, я влип с ним по самые уши. Это лишь вопрос времени — когда выяснится, что я промолчал. Тогда я обречен.
— И всё же ты продолжил молчать.
Он со вздохом объясняет:
— Чтобы поговорить с тобой. Мне нужна была информация.
Которую я не могу ему предоставить. Из-за ошейника я не могу даже провести его в клинику, чтобы он посмотрел видео с камер наблюдения.
Я гляжу на свои пальцы, которыми мну простыни.
— Почему о контактах Седрика с повстанцами не узнала общественность?
— Мы — символ статуса, и на нас держится этот чертов город. Как мы после этого стали бы выглядеть?
— Люди перестали бы доверять своим героям. — Я мягко провожу рукой по спине Джекса. — Возможно, никто никогда не узнает, что ты не выдал своего брата. Но если ты поможешь мне, охотиться будут на нас обоих.
Он пожимает плечами.
— Всё, чего я хочу — отомстить. И я буду защищать тебя. Но у меня есть только одно это имя.
Я — часть его плана. И должна принять это, даже если это причиняет боль. Мне нужно отвлечься.
— Найди Джулиуса Петри… Может быть, здесь кроется отгадка?!
Я перегибаюсь через Джекса и беру с ночного столика планшет.
— Я уже вводил это имя в поисковую систему, но она выдает лишь комбинацию букв и цифр.
— Действительно. — На белом фоне экрана черным шрифтом светится: M13-3.
— М13… Что это может быть?
— Например, секретный язык. Код. Или… — Он нажимает на свой маленький компьютер на запястье, и на дисплее тут же появляется светящаяся трехмерная сетка координат.
— Что это за линии между квадратами?
— Это система тоннелей под городом. — Глаза Джекса расширяются. — Почему я раньше об этом не догадался? Это может означать квадрат сетки, точное местоположение и уровень! Поскольку мы, Воины, обычно остаемся на самом нижнем уровне города, у нас на карте есть только он, это тремя уровнями ниже. Кроме того, М13 находится в центре!
