В пустоте, во мраке зарождалось что-то. Свет лился отовсюду, согревая и очищая. Понимание. Но понимание чего? Что же он сделал? Что же на самом деле произошло? Ответа не было. Но он искал. Пытался найти. Но разум его не слушался. Он, как ржавый механизм, который хорошенько крутанули. О, вот, вижу. Теперь вижу. Что-то появляется. Это что-то твёрдое и прозрачное. Оно растёт и завивается, словно лоза на скользких скалах. Неужели это…

Авгур по-прежнему бездыханно лежал на земле. Мысли его рассредоточились.

Ярким светом был ослеплён внутренний взор Авгура. Это было его рождение. Теперь видение начало сжиматься. Загадочный кристаллический узор начал покрываться трещинами и хрустеть, будто доселе стеклянное сердце мальчика сейчас расколется.

Шли мгновения длинною в часы. Искажение усиливалось. Авгуру становилось больно и горячо. Свет мерк. Неужели я умираю, пронеслось у мальчика в сознании.

Узор, всё ещё вырисовывавшийся, трещал по швам. Боль крепла, как и страх.

— Авгур… — гулко пронеслось в уходящем свете.

— Да, что это? Что со мной происходит? Я умираю? — пытался узнать встревоженный Авгур.

— Твоё время на исходе, Авгур, — так же гулко и более мягко прозвучал чей-то голос.

— Что мне делать? Мне так больно! — еле сдерживая стон, выдавил Авгур.

Свет почти покинул сознание. Давление на узор дошло до предела. С минуты на минуту он треснет, и случится непоправимое.

— Ты бросил вызов! И теперь ответишь за это! — загремел голос из самой глубины уходящего света. — Если выстоишь, я благословлю тебя, — протянул голос. — Если же нет, то станешь уроком для тех, кто в будущем осмелится обратиться ко мне! — заключил голос.

Эйерен. Невозможно.

Наконец пространство сознания схлопнулось, расколов узор на тысячи осколков. Эхо же, коснувшись каждого из них, растворилось во мраке вместе с последними лучами света. Кусочки таинственного кристалла разлетелись во все стороны. Авгур стал чувствовать, что замерзает. Теперь я совсем один, даже Эйерен покинул меня. Мысли мальчика заметались. Что же делать? Если ничего не предпринять — я пропал. Один момент. Авгур осмотрел осколки. Я бросил вызов. Мальчик пытался найти связь. Я обратился к нему лично. Первородные — источник магии. Значит, я применил заклинание! Такой вывод не мог не порадовать Авгура, который в прошлом мечтал стать волшебником. А что делает обычного человека волшебником? Ну конечно! Его душа. Тут мальчик снова осмотрелся. Я что, в мире Снов? Не может быть! Внезапно мальчик почувствовал, что ему тяжело говорить. Боль пронзала его сущность и при каждой последующей мысли лишь усиливалась. Теперь мне всё ясно!

Из осколков всё ещё струился чистый, белый свет. Их было нетрудно обнаружить в погружающемся в непроглядный мрак сознании. Нужно собрать их воедино, но как? Он протянул руку к ближайшему осколку. Тот замер. Затем он протянул вторую руку к другому осколку. Тот тоже замер. Главное их не разбить. Превозмогая боль, Авгур сделал вдох и соединил руки, сделав хлопок. Осколки сблизились и с треском и световой вспышкой соединились. Свет прошёл сквозь мальчика, ослабив боль и немного согрев. А чего мелочиться-то, давайте все разом. Времени у меня практически нет, если для этого измерения время вообще играет какую-либо роль. Он поднял обе руки, широко расставив пальцы. Все осколки медленно полетели в область прямо перед Авгуром. Сил оставалось всё меньше. Нет уж, если умирать, то точно не так! Он опустил руки и поднял их вновь, желая собрать воедино всё, что было в пустоте. Осколки сблизились. А как соединить их все? Секундочку. Есть одна идея! Авгур опустил руки. Осколки вновь начали разлетаться. Левую руку он поставил перед грудью, направив ладонь вниз. Правую же поставил чуть выше пупка, повернув ладонью вверх, прямо под левой. Осколки вернулись в исходную позицию. Авгур начал раскручивать их, двигая ладонями против часовой стрелки. Осколки завертелись в неудержимом вихре. Мальчика даже начало немного отталкивать. Но он стоял крепко. Из ладоней начал исходить тёплый исцеляющий свет. Чем быстрее крутились осколки, тем ярче он становился. Дождавшись, пока свет станет первозданно белым, Авгур прошептал: Остался завершающий штрих. Подняв левую ладонь повыше, а правую опустив ниже, мальчик приготовился. Затем, без промедленья, соединил их с оглушительным хлопком. Осколки сложились вместе, испустив волну света, что озарила всё пространство. Пройдя через полумёртвую сущность мальчика, она вдохнула в него жизнь, исцелила от ран и согрела. Авгур был ослеплён. Его сердце забилось сильно и интенсивно, словно в первый раз. Его начало выбрасывать. Поле зрения его сужалось, а последним, что он увидел, это была мерцающая вертящаяся левозакрученная бриллиантовая спираль.

Акт II

Чёткая ранее картинка становилась более размытой, звуки приглушались, боль утихла. Авгур летел куда-то, наблюдая видения прошлого, желания, мечты, надежды. Всё так быстротечно. Свет окончательно покинул видение. Всё погрузилось во мрак. Снова. А мальчик всё никак не мог прийти в себя. Все те изменения, что произошли за последний день, могут серьёзно сказаться на его будущем. Большее беспокойство вызывал чей-то очень глухой, будто сквозь воду, крик. Видение прояснялось. Появилось пятно. Сверху рыжее, снизу жёлтое, посередине белое. Потом он понял, что это лицо. Знакомое лицо.

Авгур очнулся, резко поднявшись с земли и пытаясь захватить как можно больше воздуха. Щёки горели, словно проспал всё это время у затухающего костра. Девушка лежала возле него, напуганная и слегка рассерженная. Закрыв опущенное лицо руками, она, по-видимому, плакала, что-то бормоча себе под нос.

— Я думала, ты погиб, — всхлипнула она.

Авгур был растерян. Его зрение ещё не пришло в норму: всё окружающее было словно во мраке. Молчание. Снова почувствовав биение своего сердца, он наконец решился:

— Думаю, так и было. Какое-то время я точно был мёртв.

— Но что произошло? — уже спокойнее спросила девушка. — Как такое вообще возможно?

— Я не представляю, как тебе это объяснить сейчас, — признался Авгур. — Дай мне время.

— Ты просто обязан, слышишь, обязан мне всё рассказать! — указала она на него пальцем.

— Просто так я это не оставлю. ― Девушка тоже приходила в себя. Произошедшее сильно её потрясло — о былом оптимизме можно было забыть.

Но Авгура больше беспокоила не девушка. Всё окружающее словно прояснялось. Становилось всё светлее и светлее, словно течение времени повернули вспять. Как вдруг он услышал знакомый голос:

— Авгур, — встревоженно сказала девушка. Он повернул к ней голову. — У тебя глаза светятся.

С ума можно сойти, удивлялся про себя Авгур. Ведь глаза светятся чаще всего у волшебников в момент использования могущественных заклинаний. Другие случаи были ему неизвестны. Затем он обратил внимание на гору. Тропинка, ведущая от моста на противоположном береге реки до самого ущелья, была прекрасно видна. Были хорошо видны деревья, озеро, лес за ним, Стены. Цветы по-прежнему были закрыты.

— Как светло, — сказал Авгур вслух.

Девушка сразу отреагировала:

— Что ты такое говоришь, Авгур. Ничего же вокруг не видно — непроглядный мрак.

Тут Авгур понял, что действует заклинание.

— Нам нужно двигаться, быстро! — бросил он девушке.

— Куда двигаться? — захныкала она. — Я вижу только мост и еле горящее Солнце. Ночь наступает.

— К горе! До неё ближе, чем до деревни, — пытался убедить её мальчик.

— Я не уверена… — протянула она, оглядываясь по сторонам.

— Я тебе всё расскажу, обещаю, — продолжал убеждать Авгур.

— Ладно, ладно! Только скорее! — выдала вдруг она и приблизилась.

Она вся тряслась то ли от холода, то ли от страха. Она подходила всё ближе и ближе. Авгур медленно развёл руки в стороны. Девушка, не выжидая, прильнула к его груди и тихо заплакала. Мальчик скрестил руки у неё за спиной.

— Мы выдержим, слышишь, — прошептал он. Прислонившись к кудрявой рыжей голове своей щекой, Авгур продолжил: