– Лотти, – вкрадчиво шепчет.

– Что?

– Ту девушку в жёлтом костюме зовут Лотти. И учитывая то, что ещё сегодня утром я понятия не имел, как её зовут, как думаешь, когда мы успели познакомиться?

Медленно отстраняется от меня, не разрывая контакт глазами, и больше я не вижу в них лукавого блеска. Презрение – вот что теперь полыхает в них зелёным пламенем.

– Рискни, – бросает, откидываясь затылком на стену, и прикрывает глаза, – и с вероятностью в восемьдесят процентов козлом отпущения станешь ты.

– Что если ты блефуешь?

Перекатывает голову набок:

– Я же сказал: рискни. Вот и проверишь. Двадцать процентов все твои.

Смотрю на Лотти, лицо которой отливает цветом васаби, и буквально спотыкаюсь о собственные умозаключения.

– Когда ты успел? – хмурюсь.

– Лотти очнулась второй, – раздаётся негромкий голос. – Сразу после меня.

По крайней мере, теперь я точно знаю, что сегодня утром в кафе этот парень мне не померещился.

Головой качаю, глядя в абсурдно умиротворённое лицо:

– Кто ты такой?

– А ты? – приоткрывает глаза.

– Ты… ты ведь не… Кто ты?

– Никто, – отвечает спустя паузу. – Для таких как ты… я – никто.

– Эй, голубки, о чём шепчемся? – встревает в наше подобие разговора Чед, – Нам рассказать не хотите?

Решаю проигнорировать и возвращаюсь на своё место у стены, пока Чед пытается доконать разговором парня, имени которого я так и не узнала.

– Застряли мы здесь походу, – на тяжёлом выдохе Линк опускается на пол рядом со мной, вытягивает ноги и смотрит так, будто мы с ним в парке развлечений оказались, а не чёрт пойми где.

– Я сказала не приближаться ко мне.

Фыркает:

– Да ладно тебе, Ханна, все мы здесь в одной упряжке, просто смирись с моим присутствием и прекращай быть такой злюкой.

Злюкой?

Он серьёзно? После всего, что сделал, Линк Поузи просит меня не быть злюкой?!

– Мир? – улыбаясь широченной голливудской улыбкой, протягивает мне руку, а всё, что могу я, это смотреть на него, как на последнее заслуживающее моего внимания существо на планете, и уговаривать себя не вестись на провокацию, игнорировать, не обращать внимания. Линк Поузи мёртв для меня. Давно мёртв!

– Эй, смотрите!!! – громкий крик Кайлы моментально переключает моё внимание на квадратную плитку по центру высокого потолка, которая в данный момент, с противным режущим слух скрежетом, отъезжает в сторону, представляя нашим глазам пустое чёрное отверстие.

– Это ещё что за…

– Не знаю, Чед, – Марша опускает руку парню на плечо, будто бы тому сейчас больше всего нужна моральная поддержка.

Активисты вроде Кайлы и близнецов также оказываются в центре зала, ровно над чёрным квадратом, как раз в тот момент, когда из мрака показывается небольшое сооружение, разглядеть которое удаётся далеко не сразу. Казалось бы, обычный столик на коротеньких деревянных ножках – что может быть проще? Однако сам факт спускающегося к нам с полотка стола способен кого угодно ввести в замешательство.

– Эй! Эй, там! – кричит Чед, прижимая ладони ко рту в подобии рупора. – АЛЛЁ! Я знаю, что вы там!!! Быстро спустились сюда, мать вашу, и открыли мне дверь! ЭЙ! Эй!!! УРОДЫ!

– Да успокойся ты уже! – Кайла толкает Чеда в плечо и выглядит на удивление весело. – Я же говорила: это игра! Смотри, идиот! – тычет пальцем на столик и вновь толкает Чеда. – Это часть игры! Они нам воду спустили, видишь?! – Задирает голову. – Эй! А туалет не предусмотрен?!

– Вода это хорошо, – одобрительно кивает разговорчивый близнец. – Жить можно.

Двенадцать.

Двенадцать пластиковых бутылок аккуратно составлены на столе.

– Не трогать! – вдруг командует Марша.

– С какого это хрена?! Я пить хочу! – Чед сбрасывает с себя её руку, подхватывает со стола одну из бутылок и залпом осушает половину.

– Не пей много! – призывает его к разуму Марша. – Вода – наше всё.

– Это – моя вода! – Чед трясёт бутылкой перед её носом. – Моя, усекла?! Сколько хочу столько и пью!

Сбоку слышится разочарованный вздох Кайлы:

– Боже… и что я только в этом кретине нашла?

– Что ты там пискнула?!

– Так, успокоились! – Марша как всегда берётся разнимать этих двоих.

– А я согласен с Чедом, – вдруг оглашает разговорчивый близнец, подхватывая со столика две бутылки. – Одна для меня, другая для Генри. Всё по честноку, ребятки. Нас двенадцать и бутылок двенадцать. Логично? Безусловно. Аве мне. – Плечами дёргает и улыбается нелепо. Серьёзно, у этого близнеца одна из самых нелепых улыбок из всех, что я только видела. Как ребёнок-переросток.

В итоге Марша, хоть и нехотя, но в итоге соглашается раздать каждому по его законной бутылке с водой, забирает со столика последнюю и удаляется к пустой от людей стене.

– Что если попробовать по нему забраться? – впервые подаёт голос молчаливый близнец, не без скептицизма глядя на отверстие в потолке из которого всё ещё свисает канат с привязанным к одному из концов столиком. – Что если именно этого от нас и ждут?

– Шутишь? – цинично усмехается Кайла, переминаясь с ноги на ногу в нетерпении сходить по-маленькому. – Голову разбить хочешь? Это не безопасно. Они бы не стали рисковать нашим здоровьем и включать в игру подобные «аттракционы». – Открывает бутылку и делает маленький глоток. – Чёрт! Я сейчас описаюсь! Без шуток!

Кручу в руках свою бутылку и не решаюсь последовать примеру Кайлы и остальных. Во рту – пустыня раскалённая, в горле по-прежнему от «сонного газа» саднит. Хм… на это и была сделана ставка, или у меня попросту паранойя начинается?

Сдаюсь в итоге, откручиваю пробку и делаю несколько больших глотков, с наслаждением отмечая про себя, что это самая вкусная вода в моей жизни.

– Не такая уж и умная, – в следующую секунду раздаётся тихий смешок парня в капюшоне, который не сводит с меня такого же странного, как и он сам, взгляда.

Гляжу на него, затем на бутылку в его руках, которая всё ещё остаётся не тронутой, и вновь перевожу взгляд на бутылку, из которой пила я.

– Что ты имеешь в виду?

Долго ещё смотрит, пристально, прежде чем коротко вздохнуть и очевидно нехотя ответить:

– Возможно, ничего. А, возможно… – медленно поднимает голову и кивает на потолок. – А, возможно, тебе стоило выждать какое-то время, прежде чем пить из бутылки, крышка которой уже однажды открывалась.

Из чёрного квадрата в потолке, неспешно кружа по залу, к полу планирует небольшой бумажный самолётик, который все двенадцать пар глаз, как заворожённые провожают взглядами.

Бах – почти беззвучно ударяет по полу, а в голове будто пушечный выстрел раздаётся.

И тишина. Словно все звуки попросту куда-то исчезли. Даже дыхания не слышно.

– Что за фигня? – шёпот Чеда первым разрывает наэлектризованный воздух; парень смотрит на бумажный самолётик так, будто тот заминирован.

– Игра, Чед! Игра – не фигня! – в глазах Кайлы азарт блестит.

Наш самопровозглашённый лидер Марша решает и эту ситуацию взять в свои руки: подбирает с пола самолётик, разворачивает и долго ещё смотрит на белый лист бумаги, прежде чем тихим, напряжённым голосом прошептать:

– Быть не может…

– Что там?! – Чед, теряя остатки терпения, вырывает бумагу из рук Марши и громко зачитывает на весь зал: – Вода в одной из бутылок была отравлена. Противоядие в следующем зале. Подберите код к замку и выберетесь из комнаты. У вас два часа. Время пошло!

– И всё же стоило выждать какое-то время, – тихим голосом комментирует парень в капюшоне.

Ханна

Незадолго до…

«… на прошедшем недавно пленарном заседании ООН, состоявшемся в Вашингтоне, были подведены годовые итоги программы развития, включающей в себя систему распределения социальных классов – СРСК… »

Застёгиваю джинсовую куртку, закидываю рюкзак на плечо и бросаю ещё один взгляд на Него. Последний взгляд на человека, чья кровь чёрной лужей медленно расползается по дорогущему паркету президентских апартаментов шестизвёздночного отеля.