На сцену упала кулиса
в луче пропылилась она
приказ настигает Улисса курите щавель чайхана
съезжаются гости фуршета стесненные длинным столом
мы пели однажды про это про твой юбилей напролом
в отшибленном семьдесят пятом
слайд-шоу меняют коней
порядок бывает разъятым обратным с крестей и с бубей
размазанный по асимптотам блатною цистерной в Афган
шесть соток родня «шестисотым» потрем же обман об обман
Улыбок базар с монитора глаголет очнитесь деды
я вру про себя словно город хлебнувший мешок DVD
прицелен рассказчик физтеха затянутый в щукинский класс
живот мой непрочное эхо смертям хоть одна б задалась
зато сплошняком усыпляла стреляла навскидку звала
сорвав тормоза сериала сирень и сукно со стола
и нет окружений властнее для воблы на телеверху
Медея и все ее змеи бикфордом плетут who is who
Бесчувственной пяткой надкусан паркет или так ламинат
пинг-понг антрекота с арбузом бойца не заметил отряд
отлетную в дырочках шляпу Ла Скала дыхалкой отжег
ты все юбилеи отплакал кромсая то лук то восток
а надо ведь надо же старче лицом к утомленной стене
восстать травянее и жарче жары безветрильной вовне
в луче мы про это бренчали крошили училищный мел
но песням не кланялся щавель откуда он здесь уцелел
Острей запахла талая вода
от двух прудов на повороте в Узком
убавишь скорость раз и навсегда
по ржавым тормозам ты свой ты узнан.
Вот-вот из застоявшихся глубин
единожды я знаю чей един
ветвистый всплеск прижал кружное место
к еще пустому лесу горьких щек
но взрыв большой по тихому течет
и ёк твоя ёк-ёк в нем эсэмэска
С желтых желобков двора Вернадского
лифт возносит на этаж на тот же
Отмокаешь сумрачными красками
дежавю забудем ты продолжи
Дверь открыть на три прыжка прихожую
сон во сне включается кондишен
в сбывшейся пусть потеряю прошлую
время побежденное все спишет
Снимков комариное кружение
с жалобным испугом кошка-бука
ластится подсыпь чего кошернее
гранулами ультразвука
Кто мы здесь умрем или состаримся
если не уже но и без если
пульс разжался детского кристаллика
долгий-долгий вместе
Ты одна меня помнишь в бумажной венгерской джинсе
у «Смоленской» с пионами с розами тут же на все
за еще не отбитым от рук восхищенным умом
отпустившего душу ловить наши дни кувырком
Их сжимает по зернышку пухом на горьком клею
с покаянным восторгом не раз и не сто расклюю
Столько столько живут попадая в свои же следы
если локоть знакомил с лицом из толпы от балды
столько столько рождаются к пеплу и праху спиной
отмечать по-домашнему блеянье вьюги родной
даст пион прикурить после рейсов туда и назад
как залитый очаг лепестки рассыпаясь горчат
Надо память подрезать сойдет примороженный хром
с потаенных копирок и кто из нас клон с молоком
кто по мудрому трус за двоих против счастья трясясь
ты одна ты глазами одна ближе страсти по воздуху страсть
отрясаемый счет стайкой пуха да стелется ей
и не вся и не всякая боль этой жертвы смелей
Верен электрочайник газ языкаст обманчив
кто вскипятит быстрее выплеснет перенянчит
Утро искрит промерзло запах «Нестле» от елки
и голубей Сан-Марко на середине Волги
Жмется весной к жилищу птичьих ветвей засада
красною клеткой скатерть вздута ее и надо
Клеммы судьбы совпали щелочно и кислотно
ищешь ключи в диване собранного неплотно
Отпочковались наши не из песка ли прятки
с верхом тебе две ложки мне как всегда несладкий
Вольно – былым свиданьям им не узнать о многом
что кипятку прикажешь то и пожнешь ожогом
Выплеснулось впиталось но и когда нет ближе
он как вода заноет сам же себя залижет
