========== Фаза 1 ==========

Орихиме никогда раньше не напивалась до такой степени, но Рангику была непреклонна: «Сегодня тебе исполняется двадцать! Двадцать лет! Ты обязана отметить это знаменательное событие в самых лучших традициях!» — наставляла близкая подруга, переворачивая содержимое шкафа растерянной именинницы.

— Ох, так и знала, что у тебя нет ничего подходящего, — надула губки обворожительная блондинка.

А Орихиме только и оставалось виновато улыбнуться, не без сожаления взглянув на цветастую кучу тряпок, решительно вышвырнутых из гардероба на скромную узкую кровать.

— Но… — многозначительно протянула Мацумото Рангику. — Я это предвидела, — на этих словах её голубые глаза загорелись.

Женщина-ураган подорвалась с места и кинулась к пакетам, принесённым с собой.

— Ты только посмотри на это, — промурлыкала она, являя на свет маленькое чёрное платье.

В тот момент Орихиме смогла только выдавить негромкое «а», удивлённо вскинув брови. Платье было короткое и кружевное.

— Эм, немного похоже на пеньюар.

— Я знаю, — игриво подмигнула ей подруга.

Орихиме задумчиво рассмотрела вещь в руках женщины, потёрла между пальцами хрупкие кружева.

— Красиво.

Глаза Мацумото загорелись — в этот раз от радости: она всегда приходила в восторг, когда её хвалили.

— А я о чём говорю, милая?! Ты только посмотри! Оно просто создано для тебя. Идеально сочетается с твоими медно-рыжими волосами и карими глазами. О! Даже в сочетании с твоей светлой кожей смотрится превосходно. Надевай! Надевай скорее!

Кивнув, именинница скрылась в ванной. Платье из гладкого шёлка доходило до середины бедра; вместо лямок были широкие ленты, которые завязывались на шее. Орихиме покрутилась у маленького зеркала, приглаживая слой кружев, шедший поверх шёлка.

— Ты прекрасна, — хлопнула в ладоши женщина, когда Орихие показалась ей на глаза. — Ещё парочка штрихов — и ты будешь вообще идеальна, — решительно заявила она, и в её руках материализовались чёрные лаковые туфли на высокой шпильке, косметичка и расчёска. —Приступим…

***

Орихиме уже плохо соображала, когда вывалилась из душного бара, вибрирующего от музыки и пьяных криков. Прекрасные туфли тут же полетели на асфальт, и незадачливая пьяница потёрла глаза, не заботясь о прекрасном макияже: «Это смоки-айс», — поучительным тоном бормотала Рангику, рисуя стрелки на веках подруги.

Иноуэ огляделась, не узнавая места — да и вокруг всё плыло; она обернулась посмотреть на бар, но не в силах прочитать его названия слепо мотнула головой, сделала шаг и тут же налетела на что-то твёрдое, холодное и, кажется, металлическое.

Ох, лучше было не задирать голову: яркие взрывы в голове от света фонаря, ударившего в глаза, заставили пошатнуться.

— Ч-ч-ч-ч…что ты делаешь?

Орихиме не смогла даже удивиться, когда её схватили за руку и потащили обратно, подальше от ночного воздуха, и только спустя время в пьяной блондинке она узнала подругу.

Музыка густой волной обрушилась на уши и голову, полностью отключая механизмы мыслительного процесса, а потому теперь Иноуэ, окружённая тесной толпой, танцевала так раскрепощённо, как никогда в жизни, пока движение потока людей не вытолкнуло её — как удачно — к барной стойке. Орихиме вцепилась в деревянную поверхность, серьёзно опасаясь упасть под напором силы звуков.

— В-в-в-в… чёрт! Виски, — кажется, это говорила она.

— Тебе хватит. Бармен, не надо.

Жаждущая замотала головой, не уверенная в реальности этого хрипловатого голоса. Когда что-то тёплое легло на плечо, она мазнула взглядом в сторону, откуда до этого доносился голос. Рядом стояло что-то оранжевое с двумя белыми точками. Орихиме отрицательно покачала головой; пальцы же стали ощупывать это что-то.

— О! Гл-л-л…лаза серебряные, — каким-то чудом выдохнула она, — красиво.

— У тебя могут быть такие же.

Пьяная танцовщица зажмурилась, совершенно не понимая смысла предложения, а в голове, кажется, начали танцевать извилины её мозга.

— Тебе надо домой.

Орихиме очнулась, услышав знакомое слово.

— Домой?

— Да. Пойдём, я отвезу тебя. Где ты живёшь?

— Дома.

— Адрес назвать можешь?

Девушка задумалась. Адрес? А! Ну ясно же:

— Дом.

— Понятно…

Ей послышалось, или этот некто смеялся? Без разницы. Дом. И мягкая кроватка. Одной мысли об отдыхе ей хватило, чтобы начать клевать носом на ходу.

***

«Так себя чувствуют бедные зомби, когда их воскрешает плохие колдуны Вуду», — думает Орихиме, когда чувствуют горький вкус алкоголя во рту и слышит звон в голове.

«Это не мой потолок».

В её квартире он просто белый, с парой трещин, этот же с лёгкой позолотой. И без трещин.

«Просто кажется».

Иноуэ закрывает глаза и открывает их вновь, но ни единой трещинки не появляется. Теперь становится немного страшно.

Повернув голову в сторону, она застывает, не уверенная, что реальность перед глазами так уж реальна. Внутри дёргается тревожный звоночек, Орихиме откидывает одеяло, убеждаясь, что одета, и медленно, боясь произвести лишний звук, выдыхает.

— Не волнуйся, ничего не было.

Иноуэ вздрагивает, резко повернув голову к источнику звуку. В этот момент в её разум врезается хмурое лицо: тонкие рыжие брови, сошедшие к переносице, и тёмно-карие глаза с пульсирующими янтарными жилами.

— Эм, а что вчера было? — кое-как выдавливает она из пересохшего горла.

— Ты напилась, танцевала, и хотела напиться больше, хотя больше было невозможно, и я предложил отвести тебя домой, но адрес ты не помнила.

— Угу, — кивает незадачливая пьяница. — А почему мы в одной постели?

— Это была твоя инициатива. И, знаешь, я ожидал другой реакции.

— В смысле?

— Ты проснулась в одной постели с незнакомцем. Ну, не знаю. Крик? Возмущение? Стеснение?

Орихиме задумывается, поглаживая белые мягкие простыни.

— Но ведь ничего плохого не произошло.

— Действительно, — усмехается незнакомец. — Я, кстати, Куросаки Ичиго.

— Иноуэ Орихиме.

Новоиспечённый знакомый глубоко вздыхает, так что грудь подымается на значительные несколько сантиметров, встаёт с кровати и, разминая шею, произносит:

— Завтракать будешь?

Мысль о еде заставляет желудок сжаться, и девушка активно кивает, но попытка встать пресекается острой головной болью — словно какой-то великан сдавливает мозг своей огромной ручищей, — и вспышкой в боку. Орихиме морщится, прижимая руку к саднящему месту.

— Что случилось?

Молодой мужчина хмурится, и Иноуэ не может не подумать: «Он делает это часто, раз уже появилась морщинка».

— Ум, ничего. Просто старая рана.

Орихиме замечает, как на оголённых загорелых предплечьях Ичиго надуваются жилы, как грудь застывает под белой футболкой, как ходят желваки по лицу и глаза тёмно-карие, пронизанные янтарными царапинами, замирают на ней каким-то каменным грузом.

— Я врач, могу посмотреть.

Гостья отрицательно качает головой.

— Как хочешь… Пойдём завтракать.

***

Куросаки Ичиго был очень хорошим человеком. Он не только накормил Орихиме, вылечил от похмелья определённо волшебными таблетками, дал туфли вместо выброшенных ею возле бара, но и везёт её теперь домой. В ответ на горячие благодарности мужчина улыбается и говорит: «Я обязан о тебе позаботиться, раз уж подобрал в баре, и доставить домой в целости и сохранности».

— Спасибо, — в очередной раз бормочет девушка, боковым зрением замечая, как он ухмыляется, закатив глаза.

— Не за что, Орихиме.

Она кивает, преисполненная непонятно откуда взявшейся бурлящей энергией, выскакивает из чёрного «BMW» и бежит к входным дверям. Да уж, её дом значительно скромней.

— И больше так не пей!

— Хорошо. Обещаю, — немного подумав, отвечает Орихиме.

Ещё у дверей квартиры Орихиме слышит, как надрывается телефон, забытый ею дома. Опять. Найдя ключ под ковриком, она врывается в скромное помещение и бежит к охрипшему аппарату.