Индустриальная сказка За автостоянкой – бессвязный пустырь с лебедою, куски расчлененных машин, что свое отлетали. Мерцающий дождик покроет их мертвой водою, как в сказке срастутся они, но задышат едва ли. Плывут облака, вглубь земли направляя ветрила, покуда варяги вонзают лопаты в ее пуповину. Копают траншею, как будто копают могилу, и бритвою почвы фигуры их срезаны наполовину. Дыша перегаром в лицо богомерзкого века, в котором жучки отпевают движки, повисая над бездной, они погружаются в небо без низа и верха — трава-лебеда станет их лебединою песней. И было бы можно цепляться за них, продлевая кусты, но только гробокопателя труд здесь почетней давно, чем любая заслуга, но только иной – соразмерный с дыханьем пустырь лежит средоточьем свободы и мертвого духа… 1999 Супермаркет Марку Шатуновскому Если пища мертва, то ее неприступны останки, тронешь сэндвич холодный глазами – и ты уже сыт, в перерезанном горле безжизненной белой буханки, словно твердая кровь, застревает полоска сухой колбасы. Узкогорлая ваза, в которой задушены тихо побеги восторга, пересеянной влагой давно подавила восстанье слюны, чтобы ты холодел у витрин продуктового морга, подбирая покойника с яркою биркой цены. Если эти хлеба рождены не божественным жестом и элитные вина не взмах над пустыней пролил, то тебе не уйти от суфлера сферической жести, от нелетного времени с тяжестью свинченных крыл. Между спущенным облаком и нависающей карой господней, затянувший удавку на горле слепой пустоты, супермаркет петляет, как длинный туннель к преисподней, ты идешь по нему, ты совсем поседел и твой сэндвич остыл, И, пожалуй, один лишь язык не утратил свободу, только вздыбить его, если рот не закрыть на замок — все равно, что с разбегу нырнуть в зеркала, а не в воду, или с места рвануть – и себе наступить на шнурок. Значит, будет пуста усыпальница в льдистом кристалле, где когда-то зрел бунт, а сейчас безмятежно течет бытие… То ли рожь, то ли ржа прикипает к заоблачной стали, что, как черствую булку, разрезала горло твое. Ночь I В такую ночь, когда звезде тебя не видно, раздвинув кости интерьерного бамбука, ты в страшной духоте откроешь Windows дышать у синей проруби ноутбука. Пусть, как на кладбище, на книжной полке тесно, зато в сети просторно, как в астрале, здесь плавают расслабленные тексты, что рыбами непугаными стали, и, чем плотнее тьма, тем ночь безбрежней, ты послан средь морей и гор условных освоить их язык, забыв свой прежний, мерцая на манер холоднокровных. II Язык со временем дает усушку и усадку, и вот лапшу зовут английским словом noodle писатели неробского десятка, которых бес, точнее, текст попутал. Что буржуазно – вовсе не антинародно, коты Британии внушают львам Цейлона, и вот опять литература – это модно, и лоск салонности – как блеск автосалона. А правит кошками компьютерная мышка, консервы речи вырываются из жести, ложась в коробочку десятидолларовой книжки мышешуршания полночных путешествий. Герой, всплывающий, допустим, в замке Мальты со дна ущелья русской летаргии, и страсть, отпущенная нам, как мегабайты, за кликом клик сплелись в ее драматургии. Телеведущая с глазами одалиски и хор топ-менеджеров, что косят под микки-рурков, им хватит места всем на жестком диске у тех, кто весело играет в демиургов. Так, уступая право на звучание, румянцу глянца, что рожден листать в полетах, обречено хранит обет молчания бессмертие в угасших переплетах. Часы Два шарика воздушных на весах качаются над полночью мышиной… Пробило полночь – стрелки на часах налипли вертикальною морщиной. Уже двенадцать – время объявить, какой из двух шаров – наилегчайший, Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. |
