От ночи остался совсем небольшой кусочек. Был час доставщиков газет, работников ночной смены и молчаливых странных типов. Надев синюю парку, коричневые вельветовые брюки и перчатки, Беттингер выводил желтый хетчбэк из гаража на две машины в Стоунсбурге, штат Миссури. Зеленый седан умер на шестой день холодной погоды (что выглядело как пророчество), и так как основная часть семейных денег была завязана на дом в Аризоне и долговые обязательства, детективу пришлось смириться с дешевой заменой. Отсутствие необходимых средств привело к тому, что семье пришлось довольствоваться маленьким домом цвета лососины.

Жюля не вдохновляла мысль о покупке недвижимости в Миссури, но если продать дом на юге, семья могла бы переехать в дом получше, а он получил бы возможность купить машину, не похожую по цвету на горчицу или еще какую-нибудь приправу.

Стиснув челюсти, чтобы не стучали зубы, Беттингер переставил обогреватель в максимальное положение, чтобы стекло поскорее разморозилось, и по темным улицам пригорода выехал на автостраду. Ночное лавандовое небо бросало на него гневные взгляды, пока он мчался на север.

По дороге полицейский прошелся по местным радиостанциям и узнал кое-что новое про Иисуса Христа, который, похоже, за что-то сильно разгневался на Миссури. Проповедник рассуждал о всемогуществе, и детектив прервал его на середине предложения, чтобы спокойно ехать дальше – и чтобы его никто не запугивал. Стереосистема в машине могла воспроизводить только аудиокассеты, и он подумал, что нужно купить несколько штук, чтобы скрасить долгие ежедневные поездки. (Гордон, казалось, считал, что магнитофонные записи – как и пластинки – снова становятся модными, но Карен равнодушно относилась к таким вещам.)

Беттингер ехал на север. Те немногие машины, что он видел на дороге, вели сгорбленные существа, лишенные лиц.

Прошел час.

У края горизонта появился золотой свет, когда Жюль заметил погнутый дорожный знак со следами пуль, гласивший: «Съезд 58: Виктори». Он направил автомобиль в сторону съезда и заглянул за предохранительный рельс. Там раскинулся огромный серый город, который напоминал перевернутую канализационную трубу.

Что-то низко заурчало в животе у Беттингера.

Дорога неожиданно ушла в сторону, и он резко повернул руль против часовой стрелки, следуя за поворотом. По днищу автомобиля застучали камешки.

Дальше дорога круто уходила вниз, к зияющей пасти туннеля под железнодорожным полотном. Фары хетчбэка уперлись в темноту, и через мгновение машина нырнула в туннель.

Плечи Жюля напряглись, пока он ехал по узкому туннелю. В дальнем конце детектив заметил силуэт с противоестественно длинной правой рукой. Жюль сбросил скорость и вскоре понял, что асимметричный тип держит в руке бейсбольную биту.

Остановив машину, Беттингер посмотрел в зеркало заднего вида и увидел второго мужчину – черного типа в пальто, который стоял в семидесяти футах от хетчбэка. Из правого рукава выскользнула и стукнула о камень стальная труба.

Тролли приближались к урчащему автомобилю. Красный свет задних фонарей и белый свет фар превращал их глаза в сверкающие самоцветы.

– Выходи из машины, – сказал парень с бейсбольной битой.

Детектив вытащил пистолет из кобуры, положил его рядом на пассажирское сиденье и опустил стекло.

– Я полицейский.

– Ни один полицейский не станет ездить в такой машине, – заметил тролль со стальной трубой.

– У меня есть доказательство. – Жюль показал на пистолет. – Сразу девять штук.

Тролль немного помолчал.

– Их нелегко заметить, – добавил детектив, – но я не сомневаюсь, что вы их почувствуете.

– Не надо, – сказал парень с бейсбольной битой. – Мы пошутили.

– Бросайте оружие и отходите в сторону.

Тролли метнулись в темноту.

– И не попадайтесь мне, когда я в следующий раз буду здесь проезжать! – Угроза Беттингера, словно голос греческого божества, эхом прокатилась по туннелю.

– Можешь не сомневаться, мы запомним машину! – отозвался один из беглецов.

Детектив снова положил пистолет на пассажирское сиденье и нажал на педаль газа. Пока он не добрался до конца туннеля, из открытого окна тянуло холодом, обжигавшим кожу.

Он продолжал ехать дальше под лавандовым небом, а потом остановился на красном свете светофора, поднял стекло и осмотрелся в поисках дорожных знаков.

С правой стороны дороги полицейский заметил шест с деревянной планкой и надписью: «Добро пожаловать в Виктори». Вдоль приветствия были размазаны человеческие экскременты.

– Супер.

Погнутый знак на противоположном углу сообщал, что Жюль подъехал к улице под названием «Пошли все» – на карте он такой надписи не видел. Загорелся зеленый свет, и Беттингер поехал дальше. Спуск продолжался. Детектив миновал десяток обшарпанных, покрытых угольной пылью многоквартирных домов и несколько безымянных улиц – и понял, что заблудился. Он остановил хетчбэк у тротуара, засунул руку в отделение для перчаток и вытащил мятую карту Виктори, которую они с Алиссой нашли в интернете. Против их ожиданий карта была напечатана на бумаге, а не на папирусе.

Краем глаза Беттингер уловил какое-то движение.

Схватив пистолет, он посмотрел на юг. Крупный мужчина в парке с капюшоном, закрывавшим часть лица, вышел из ближайшего многоквартирного дома.

Детектив опустил стекло и посмотрел на незнакомца.

– Доброе утро.

– В самом деле? – откликнулся прохожий.

Беттингер указал на обезглавленный уличный указатель.

– Что это за улица?

– Вы заблудились или как?

– Я пытаюсь найти Даррен-авеню.

Призрак в капюшоне приподнял плечи.

– И что?

– Это Даррен-авеню?

Кто-то что-то закричал, и незнакомец быстро наклонил голову, словно мимо пролетела пуля.

– Будьте внимательны к другим! – крикнул он с противоположной стороны улицы. – Люди пытаются спать!

Жюль повернул голову. На далеком крыльце стояла пожилая сгорбленная особа в кухонных рукавицах и по меньшей мере трех халатах. Старушка подхватила омерзительную кошку (которая тут же начала царапать ткань одного из халатов, впрочем, без малейших шансов на успех).

– Я всего лишь искала свою маленькую… – начала оправдываться женщина.

– Заткнитесь все! – посоветовала невидимая третья персона. – Или я выйду и всех успокою!

Недовольную кошку унесли в темноту коридора, и детектив вновь обратил внимание на призрака в капюшоне.

Бледная рука, покрытая нарывами, указала на хетчбэк.

– Вы получили это на шестнадцатилетие?

– Нет, на бар-мицву[3].

Из-под капюшона появилось облачко пара, и послышался смех, а через мгновение рука указала в сторону перекрестка.

– Это Леонора. Даррен – следующая. Во всяком случае, так было раньше.

– Благодарю.

Беттингер поднял стекло, переключил передачу и продолжил путешествие по грязным окраинам, стараясь объезжать мертвых голубей, валявшихся на дороге. Пятнадцатиминутная поездка по Даррен привела его к центральной четырехполосной улице, которую какой-то ироничный вурдалак назвал Саммер-драйв.

Детектив сориентировался и поехал на север. Дорога оставалась практически пустой, а если и попадались какие-то машины, они были сильно потрепанными и напоминали старые баржи. Впрочем, встречались и шикарные автомобили, похожие на игрушки. По мере того как Беттингер все дальше углублялся в Виктори, на смену заброшенным домам пришли обитаемые, крытые железом. На рекламном щите на противоположной стороне Саммер-драйв улыбающаяся белая женщина говорила по сотовому телефону, не обращая внимания на нарисованные спреем гениталии, угрожавшие ее анатомии. Хетчбэк преодолел пустыри окраины и оказался в районе устойчивой бедности.

Жюль посмотрел на карту и уличный указатель, что позволило ему уточнить свое местоположение, и включил сигнал поворота. Повернув руль против часовой стрелки, он оказался на Пятьдесят шестой улице.