Но сон не шёл.

Он целовался с Магнусом. Снова. И на этот раз сам поцеловал его. Сам захотел этого.

В последние дни он чувствовал, что живёт. Впервые после смерти отца понимал, что не спустился в могилу вслед за Робертом. И это пугало.

Алек представлял выражение лица Мариз, если она узнает, что её сын спутался с мужчиной. Влюбился. Потерял себя.

Выражение лица Лидии, если он скажет ей, что свадьба отменяется.

Выражение лиц всех цирковых. Отвращения и пренебрежения семьи он бы не вынес. Они и так натерпелись слишком много за последние полтора года: потеряли опору, друга и отца, а потом оказались на грани потери дома и смысла жизни.

А с другой стороны на него смотрела Изабель. Сестра точно осталась бы рядом, ещё и в ладоши захлопала бы от восторга. И Джейс, наверное, тоже…

Стрелки часов медленно, но двигались вперёд. Четыре часа, пять…

Пять часов и тридцать шесть минут.

Алек моргнул.

В шесть часов ровно Лидия потянулась.

Алек не обернулся. Просто не мог, потому что тело затекло и все движения получались замедленными после насыщенного дня и бессонной ночи.

За спиной какое-то время стояла тишина, потом кровать скрипнула, и его плеча несмело коснулась хрупкая ладошка.

– Ты сегодня не ложился? – в голосе Лидии больше беспокойства, чем самого вопроса.

– Нет… Я так запутался, Лидс, – он положил свою ладонь поверх её. Не было человека, с которым он сейчас должен был поговорить больше, чем с ней.

– Расскажешь? – голос Лидии был хриплым после сна, но она тут же вылезла из-под одеяла, пододвинулась ближе и села рядом.

Расскажет. Конечно же, расскажет. Ему больше ничего не оставалось.

Знал бы ещё, с чего начать.

Алек взглянул на Лидию, всего на мгновение, а потом снова перевёл взгляд на стену.

– Магнус.

Одно слово, которое объясняло всё. Не объясняло только, как оно могло столько всего в себе сочетать.

Он ожидал расспросов, но Лидия лишь улыбнулась.

– Ну наконец-то.

Алек повернул голову так резко, что хрустнула шея.

Лидия легко пожала плечами:

– Я думала, что ты никогда мне не расскажешь.

– Так ты знала?

– Я не слепая, Алек. Я не знаю, что у вас происходит, но я вижу, как ты смотришь на него и как он смотрит на тебя в ответ.

Алек хотел привычно заявить, что ни на кого он не смотрит, что Лидия навыдумывала себе непонятно что, но вместо этого вдруг рассмеялся.

Смех был настолько истеричным, что руки, которыми он обхватил лицо, затряслись мелкой дрожью.

– Тише, я рядом, – нежные прикосновения не дарили ни грамма успокоения. – Всё хорошо, слышишь?

Алек слушал, но не слышал. Информация доходила сквозь пелену резонирующей по всему телу дрожи.

Лидия соскользнула с кровати и опустилась на колени прямо перед ним, аккуратно взяла его лицо в ладони и заглянула в глаза.

– Пожалуйста, успокойся. Расскажи мне, я готова слушать.

И он рассказал. Говорил-говорил-говорил сквозь назревающую истерику, об Индианаполисе, о Магнусе, об отце. Он рассказал всё до мельчайших подробностей, даже то, чего не знала Изабель. Слова лились из него непрерывным потоком, потому что всё внутри кипело, и даже было неважно, как отреагирует Лидия на известие о том, что Алек повлиял на смерть Роберта.

Он рассказал о двух поцелуях, которые случились у них с Магнусом, и о том, что он испытывал в тот момент.

Он был готов. Готов к крикам, обвинениям, ненависти.

Их не было.

Даже после того, как Алек закончил говорить и поднял взгляд на Лидию, она молчала. Лицо не выражало ни ярость, ни злость, ни обиду. Только понимание и тень улыбки на губах.

– Спасибо.

– Ты не злишься?

Тихие слова Лидии и удивлённый вопрос Алека, а после на мгновение в комнате воцарилась тишина.

Алек вгляделся в правильные черты лица: прямой нос, губы, не искривлённые усмешкой, открытый взгляд. Ни одного намёка на сарказм.

– Я не злюсь, я благодарна тебе за то, что ты доверился мне.

Алек перестал понимать, что происходит уже несколько минут назад, и сейчас просто не мог найти слов.

– Всё это время я видела, что тебя что-то гнетёт, но ты не рассказывал, и я не считала, что вправе выспрашивать. Ты думал, что я разозлюсь? – она не дождалась даже лёгкого кивка. Он ей был и не нужен. – Вспомни, что нас связывает. Ты был моим лучшим другом на протяжении почти всей жизни, и для меня всегда было важным твоё счастье.

– Но… – он честно постарался возразить, но Лидия мотнула головой, вынуждая замолчать.

– Почему ты сделал мне предложение? Почему я согласилась? Алек, ты нуждался в ком-то, кто станет твоей опорой, и я даже не думала отказывать тебе в этом. Мы разделили твою боль, как делили мою долгие годы. Но я не допускала мысли, что ты останешься со мной навсегда.

– Хотел бы я любить тебя, Лидс, – он хотел. Все было бы просто, понятно и так, как нужно.

Лидия и так была его. Но только, как подруга.

– И ты любишь, – она коснулась пальцами его щеки. – И я тоже люблю тебя. Просто не так, как это бывает у тех, кто собираются пожениться. Ты никогда не смотрел на меня так, как смотришь на Магнуса.

– Он… Волшебный.

– Так почему же ты всё еще здесь?

Алек тяжело вздохнул.

– Я боюсь. Ты представляешь, что будет, если я заявлю всем, что влюбился в Магнуса Бейна?

Он почти сразу понял, что сморозил.

Брови Лидии удивлённо поползли вверх:

– Так это не просто симпатия?

Алек почувствовал, как к щекам прилила кровь, и насупился. А потом улыбнулся, потому что не смог себя сдержать: он и правда влюбился.

– Боже, ты такой идиот, – Лидия сложила руки на груди. – Ты заставлял страдать мужчину, к которому испытываешь такие чувства?

– Ты подумай, что скажут другие на такой поворот событий?

– На то, что мы расстаёмся, или на то, что ты влюбился в Магнуса?

Алек вздрогнул. Он впервые очень чётко осознал, что вот это – конец. Они с Лидией больше не жених и невеста, не пара, а просто друзья, какими и были прежде. Ведь друзья? Судя по взгляду Лидии, готовому сжечь его на месте за причинённую Магнусу боль, да.

Вот только Алек не чувствовал потери. Он чувствовал, что всё наконец-то встало на свои места.

– На всё вместе. Как сказать людям, что мы расстались, не впутывая сюда Магнуса?

– Лайтвуд, ты псих. У тебя в руках мужчина мечты, а ты не хочешь заявить об этом всему миру?

Алек неопределённо пожал плечами. Он очень хотел, просто не думал, что весь мир уже готов к этому признанию.

– Лидс, мы с ним даже не вместе. Пара поцелуев ничего не значат.

– Пара поцелуев и жаркая ночь в Индианаполисе. А ещё очень горячие взгляды.

– Как ты и сказала, я причинил ему много боли. И что я скажу? Что я хочу быть с ним, но не хочу рассказывать всем?

Лидия закатила глаза и застонала от безысходности. Ну или от непроходимой глупости её пока-ещё-жениха.

– Алек, ты поговоришь с ним. А с расставанием я могу помочь, – она медленно, но без какого-либо сожаления сняла кольцо с безымянного пальца, вложила его в руку Алека и улыбнулась.

***

Алек вышел из комнаты и направился в столовую, пытаясь сосредоточиться хотя бы на одном варианте развития событий. Но чёрт. Это же Лидия, она могла бы написать толстый томик «Тысяча и один способ удивить всех вокруг» между обедом и полдником. Она наверняка не стала бы пользоваться им сама, а отдала кому-нибудь вроде Изабель, но факт оставался фактом.

Весь второй этаж напоминал торт, смазанный кремом из приподнятого настроения после вчерашнего удачного мероприятия.

При мыслях о торте под ложечкой засосало, и желудок издал нечленораздельные звуки. Алек сглотнул. В столовую хотелось неимоверно, но почти так же сильно было страшно туда идти. Лидия не поделилась своим планом, но и без этого было понятно, что она уже начала приводить его в действие.

Где-то в сознании бухало жирное «как раньше уже ничего не будет».

Аппетит от этих слов притупился. Решил от греха подальше сбежать, забиться в дальний угол и переждать. Предатель.