— Да, я понимаю, — она пытается стать лучше. — Могу ли я задать тебе ещё один вопрос? — она кивает, и я собираюсь с мыслями. — Что, если бы я не был с Элеонор? — начинаю, но не заканчиваю вопрос.

— Тогда мы бы могли быть вместе, — она слегка улыбается. — Мне нужно взять кресло для Оливии, — она берёт позади меня кресло и невербально просит меня открыть дверь.

***

Ночь была фантастической. Это было практически, как маленький выпускной, с тонной еды и конфет для детей и родителей. Даже Кейт с Оливией танцевали всю ночь. Мы с парнями выстраивались в очередь для танцев с Оливией, когда я понял, что хочу потанцевать и с Кейт, но после её слов, я понял, что не готов. Мне действительно нужно выбрать, но я не готов к этому.

Мне не нравится быть одним, именно по этой причине я боюсь уйти от Эл. Как правило, я перехожу от одной девушке к другой. просто не могу оставаться один, даже несмотря на то, что постоянно занят работой.

Вот почему я не могу сказать «пока» Элеонор, мы слишком давно вместе. Если мы и расстанемся, то я не знаю точно, чего хочет Кейт. Я хочу быть с ней, но она говорит, что ей нужно думать только о Оливии, что я, конечно, понимаю, но это получается, что я останусь один.

Я не могу сделать неверное движение в сторону Кейт.

Это пугает меня.

Я не готов быть один.

========== 21.Моё влечение к тебе пугает меня/My attraction to you scares me. ==========

Kateʼs POV

Прошло две недели после того, как вернулась Оливия. Она была в больнице ещё в течение недели, доктора разных специальностей, множество онкологов из разных стран наблюдали за ней. Я бы могла отказаться от всего этого, позволяя быть Оливии «нормальной» на небольшое количество времени, но рак бы только распространялся. Я в состоянии бороться за её жизнь и не могу просто так сдаться. Я готова бросить всё ради неё, деньги не имеют значения, лишь бы она жила. Вот почему мы с Оливией уезжаем.

Не в наш лондонский дом.

Оливию приняли в детскую исследовательскую больницу Святого Джуда. Мы уже обговорили план лечения, она перенесёт операцию, как только мы приедем. Мы начнём интенсивную химиотерапию внешнего и внутреннего облучения и трансплантацию стволовых клеток. Нейробластома развивается и ей дали пятьдесят процентов на выживание.

Я не говорила ничего Луи, это несправедливо. Было неправильно разрешить Луи войти в жизнь Оливии, а потом отвергнуть его. Нужно было с самого начала думать только о ней.

Упаковываю последние личные вещи, когда раздался звонок в дверь. Я решила пока что не продавать дом, Патрисия останется и будет следить за ним, пока нас не будет. Быть может, если Оливии станет лучше, то мы вернёмся.

Застёгиваю чемодан и бегу вниз по ступенькам. Моя мама сейчас с Оливией, она приехала специально. Дохожу до двери и распахиваю её, предварительно не смотря, кто это. За дверью стоял Луи.

— Привет, — он колеблется.

— Эй, — плотно сжимаю губы, кусая их.

— Могу ли я войти? — он смотрит за меня, скорее всего ища Оливию.

— Конечно, — в Лондоне нет снега, но идёт дождь. Отодвигаюсь в сторону, и он заходит, снимая мокрые ботинки и вешая пальто на свободный крючок. Плюс ко всему, я не хочу, чтобы СМИ узнали о нас. — Что-то случилось? — спрашиваю, скрещивая руки и ожидая причину его визита.

— Я собираюсь сделать предложение Элеонор, — он избегает моего взгляда. Просто киваю головой в ответ, не совсем зная, что нужно ответить.

— Поздравляю, — боже, как неловко.

— Мы можем поговорить? — он снова колеблется.

— О чём?

— Кейт, я хочу всё объяснить, — он звучит уставшим.

— Ты ничего мне должен, Луи, и мне нужны твои объяснения, — пожимаю плечами.

— Пожалуйста, — он приближается ко мне, но я отхожу.

— Хорошо, — разворачиваюсь на пятках и сажусь в кресло. Я выбрала его, потому что именно так мне не придётся сидеть вместе с ним на диване. Почему так трудно?

— Я просто хотел сказать тебе, что действительно забочусь о тебе и…

— Не нужно мне лгать, Луи, — прерываю его. — Я большая девочка и могу справиться с правдой, ты должен понять это, — качаю головой. Не могу поверить, что до этого уже поддалась ему.

— Никогда. Ты не понимаешь, Кейт. Я забочусь о тебе, забочусь о Оливии, я правда это делаю. Это сложно объяснить, — он делает паузу и подпирает подбородок рукой. — Это очень тяжело. Я был с Элеонор в течение четырёх лет, мне комфортно с ней. Я никогда не был один с шестнадцати лет. Она была со мной ещё с начала группы. Я боюсь перемен, — он признаёт.

— Это фигня, — я чуть ли не смеюсь, и он смотрит на меня. — Ты боишься неизвестного. Боишься, что станешь самим собой, боишься прийти в пустой дом, — обвиняю его.

— Откуда ты знаешь? Сразу из родительского дома ты жила с Джеймсом. Ты сама никогда не была одна, — он перебарщивает.

— Я не знаю, но я знаю, что точно не сомневалась, выходя замуж за Джеймса. Я любила его всем своим сердцем. Мы не боялись пожениться, и как ты смеешь говорить что-то про мои отношения, — несмотря на то, что я люблю Луи, но теперь я ещё и зла на него.

— Я женюсь на Эл и буду счастлив.

— Ты не знаешь точно, а только пытаешься себя убедить в этом, — ухмыляюсь и откидываюсь на спинку кресла.

— Я уверен.

— Хорошо, тогда почему ты здесь? — скрещиваю руки. Я знаю, что «выиграла» этот аргумент. Он сам не имеет представления о причине, почему он здесь.

— Я не знаю. Ладно? Не знаю и всё, — он встаёт и поправляет кофту, ходя взад и вперёд. Он, наконец, останавливается, смотря на меня. — Моё влечение к тебе пугает меня. Последнее, что я хочу сделать, это причинить боль тебе и Оливии. У вас двоих уже достаточно произошло в жизни. Я бы умер, если что-то случится с тобой, я разочарую тебя. Я бы жил всю оставшуюся жизнь, сожалея, что причинил тебе боль. Я не сделаю тебя счастливой, — у меня нет слов, и я не знаю, что сказать.

— Луи! — Оливия прерывает нас, забегая в комнату и готовясь запрыгнуть к нему на руки.

— Оливия! — он подхватывает её и кружит. Это разбивает моё сердце.

— Я скучала по тебе, — она смеётся. Слышу искренний смех и стараюсь сдержать слёзы. Возможно, это последний раз, когда она видит его, и она не знает об этом.

— Я тоже скучал по тебе. Ты стала совсем большой, и ты выросла. И твои волосы стали длиннее, — он говорит ей, и внимательно смотрю на него, замечая слёзы в его глазах. Это не то, что я хотела увидеть. Отворачиваюсь и вытираю слёзы.

— А мама сказала тебе, что мы переезжаем? — она спрашивает возбуждённо, и я осмеливаюсь обернуться обратно к Луи, который смотрит на меня.

— Нет, не сказала, — он аккуратно ставит Оливию на пол и молча просит у меня разъяснений.

— Э-э, да. В конце этой недели. Оливию взяли в больницу Святого Джуда, поэтому мы уезжаем, — кусаю губы, стараясь остановить дрожь. Он кидает мне убийственный взгляд.

— Ну, это здорово, — он старается выглядеть хорошо.

— Они хотят, чтобы мне стало лучше, — она так весела. Надеюсь, что всё будет хорошо.

— Где бабушка? — спрашиваю.

— Она заснула, — Оливия говорит с гордостью. Видимо, это забавно не заснуть, когда взрослые засыпают. Моя бедная мама никогда не подстроится быстро под часовые пояса.

— Оливия, почему бы тебе не собрать лаки для ногтей и принести их сюда? Мы можем покрасить тебе ногти, пока Луи будет здесь, — предлагаю, и её глаза загораются. Она одержима красотой, но я не разрешаю ей красить ногти, когда у неё химия. Оливия мчится вверх по лестнице, оставляя Луи, и мы снова наедине.

— И когда ты собиралась сказать мне? — он спрашивает, смотря в пол.

— Это в любом случае не имеет значения, Луи. Ты же собрался жить счастливой жизнью с Элеонор, — напоминаю ему.

— Это имеет значение! Мне бы хотелось попрощаться заранее, — он трёт нос.

— Ну, если честно, Оливия любит тебя, и я не хочу, чтобы это затягивалось. Мне нужно сосредоточиться на Оливии и её лечении, — говорю честно.