— Сейчас ты девушкам ничего не докажешь, они ослеплены силой и возможной безопасностью, — Луи обращается к Найлу, но смотрит на Гарри, молит одними глазами поверить ему, и Гарри молча кладёт голову ему на плечо в знак согласия. — И оставить их на произвол судьбы мы тоже не можем.

— Поэтому едем с ними?

— Да, — произносит Лиам, захлопывает дверь автомобиля, распихав личные мелочи парней по карманам. — И держим ухо востро.

Найл кивает, перехватывает взгляд одного из военных и лучезарно улыбается. Гарри только краем глаза замечает его ухмылку, но удивляется — все его друзья те ещё актёры. Зачем только он пошёл в театральное?!

— Ребята, послушайте, мы оставим вашу машину тут. Поедем на их джипе, — поясняет Саманта. — Там какие-то проблемы с наличием мест, ваша тачка не влезет.

— Да без проблем, — разводит руками Лиам. — Она арендованная.

— Но мы сюда все не влезем, — удивляется Найл, и один из парней демонстративно указывает на чёрный корпус радиоустройства, торчащий из лямки походного рюкзака.

— Сейчас будет ещё одна машина, и мы подбросим вас с ветерком, — смеётся вояка. Найл поднимает большие пальцы вверх, но ответить никто ничего не успевает, из-за деревьев появляется ещё один такой же джип.

Стоя на одной ноге Гарри напоминает себе цаплю, но нет смущения, страха показаться глупым. Они остались в прошлом: в настоящем есть только ежесекундный страх умереть и боль. А так же голод — он осознаёт это, вспоминает, что у его тела есть и другие потребности, кроме как выжить, только когда живот громко урчит.

Луи не нравится происходящее, он едва может держать себя в руках, и Гарри чувствует дикое желание своего парня скрежетать от ярости зубами. Их загоняют в рамки, это ощущается ярче, когда Гарри ловит растерянный взгляд Найла, обращённый на их машину. Они бросят её, собственную возможность быстро передвигаться, и доверятся незнакомцам.

— Ваша точно не проедет по этому бездорожью, — радостно сообщает водитель, выпрыгивает, чтобы открыть перед девушками дверцу и салютует, — Мэм!

— Здесь всего ещё только одно строение, что могло бы сойти за базу, но… Она же разрушена, — удивляется Саманта, а Бэтси согласно кивает.

— Старая электростанция. Она пришла в негодность много лет назад. Там нет ничего, кроме руин.

— А вот тут вы ошибаетесь, леди, — смеются парни, помогают остальным, в основном Гарри, усесться в высокий джип. — Мы привезли с собой генераторы и палатки. И все нужные мелочи.

— Поэтому там сейчас комфортно, если вы, конечно, любите походный образ жизни и спартанский уют, — поддерживает водителя приятель. — А ещё там есть забор! Так что…

— Прекрасно, — восклицает Бэтси. — Вы будете нашими спасителями.

— Непременно, дорогая, — подмигивает парень и заводит машину, но Сэм кладёт руку ему на плечо, останавливая.

— Подожди, моя бита осталась там, — взволнованно говорит девушка, но машина трогается с места, резко кочнувшись вправо.

— Вам больше не понадобится оружие, ребята, — серьёзно произносит водитель. — Мы в силах защитить вас, и тех немногих гражданских, кто ещё окажется не заражён.

Всё звучит предельно ясно, но ощущение грызушего изнутри червя не проходит. Возможно, тому виной сомнения Луи, или просто Гарри слишком впечатлился их коротким разговором о том, что эти военные могут оказаться большим злом, чем инфицированные люди. Он сжимается в комок рядом со своим парнем, прячется от реальности под его рукой, закинутой на свои плечи.

— Всё будет хорошо, детка, — Луи целует его в нос,успокаивает.

— А если нет?

— Детка, — взгляд голубых глаз нежный, уверенный. Внутри горит сила, и Гарри не идеализирует, он просто знает, что ему достался один из самых чудесных парней на земле. — Я смогу тебя защитить, даю слово.

— Какие-то проблемы?

Заданному вопросу Гарри пугается: вздрагивает и утыкается взглядом в пол, боясь выдать глазами недоверие. Он проклинает сам себя, когда чувствует зарождающийся на коже жар румянца, и не может понять, почему он такой недотёпа. Актёр, называется. Но сердце колотится, разрушая своим хаотичным стуком любые попытки собраться.

— У него болит нога. Подвернул, когда прыгал с крыши, — Луи выручает его. Поймав в зеркале заднего вида взгляд водителя он улыбается тому, самой располагающей своей профессиональной улыбкой, и Гарри восхищается его хладнокровию.

Напрягшиеся плечи водителя расслабляются, и тень обеспокоенности уходит из лица.

— Да ты не волнуйся, парень, — доброжелательно произносит он, снова глядя на дорогу перед собой, уверенно держа руль. — Док тебя быстро поправит. Всё подлечит.

Гарри кивает, хотя на него никто не смотрит. Девушки продолжают тихо переговариваться между собой, военный сосредотачивается на дороге. Луи мягко придерживает его тело, когда машина то и дело подскакивает и виляет по практически несуществующей дороге, но этого мало. Их трясёт, и вместе с этой тряской Гарри чувствует постоянные уколы боли, пронзающей не только голень, но и всю ногу, вплоть до бедра.

Лиам и Найл в другой машине, и разлука с ними ощущается острее, чем это должно быть. Виной всему беспокойство, отравившее кровь. Гарри чувствует, что осиротел, оказавшись отдельно от ребят.

— Мы справимся с любыми неприятностями вместе, да? — произносит Луи в его волосы. Уверенность и нежность в его словах действуют, как обезболивающее. Гарри прикрывает глаза и сосредотачивается на дыхании своего парня, на его сердечном ритме.

Они вместе, это главное.

〄〄〄

Сплошь серая облицовка и камень — всё, что видит Гарри, пока их ведут сквозь тёмный коридор в комнату, где они проведут следующие пять часов импровизированного карантина. Зато он чувствует боль, и она имеет тысячу оттенков: от светло-жёлтого, едва заметного покалывания головной боли в висках, до тёмно-бордового выжигающего пламени, охватившего ногу.

— Вот сюда, опускайте его, — произносит сопровождающий их парень из числа военных, что они встретили в лесу.

В комнате стоит стол, окружённый старыми пластиковыми стульями. Большая их часть поломанными кусками сброшена в кучу в дальнем углу, но нескольким удалось уцелеть. На один из них Луи и Найл усаживают Гарри, и он, болезненно постанывая, вытягивает пострадавшую ногу. Девушки подтягивают другие к нему ближе, чтобы сесть рядом.

— Сколько нас будут здесь держать? — сухой тон Лиама говорит сам за себя, выдаёт всё его отношение к ситуации, но парень в дверях только вежливо улыбается.

— Ребята, это не тюремное заключение. Меры предосторожности, просто чтобы убедиться на все сто процентов, что каждый из вас здоров.

— Это разумно. В первый момент вы тоже нам не доверяли, — вступается за них Саманта, и Лиам идёт на попятную, отводит взгляд, давая понять, что этот разговор для него себя исчерпал.

— Я пришлю вашему другу врача и организую что-нибудь перекусить. Не держите на нас зла. Всё это лишь меры, повышающие шансы выжить.

Дверь со скрипом затворяется за ним, и ребята вновь остаются в узком кругу, частью которого внезапно стали девушки. Звук старых, давно несмазанных петель наполняет предрекания Лиама смыслом, Гарри чувствует, как клетка захлопывается за их спинами.

— Не думай об этом, — произносит Луи, садится на грязный пол у его ног. Тонкие пальцы осторожно развязывают грязные шнурки на кедах Гарри. — Ты не должен беспокоится о том, чего ещё не произошло. Пока всё хорошо, нам обещают еду и медицинскую помощь. В принципе всё, что они говорят, логично.

— Но ты сказал…

— Я знаю, что я сказал, — прерывает его Луи. Выпачканные пальцы уже избавляют ногу от ботинка. — Я трясусь за тебя, даже когда вы с Энн идёте по магазинам. Конечно я не буду доверять незнакомцам с оружием.

— О чём вы говорите? — Саманта сползает со стула, садится рядом с Луи, чтобы помочь. Гарри стискивает зубы и терпит, пока вместе они стаскивают носок с опухшей ступни.

— Мы не доверяем этим ребятам, — признаётся Лиам. — Почему они здесь, а не в городе? Не на своей военной базе?