С удвоенной силой Гарри пробирается вперёд и, вынырнув из плотного потока людей, движущихся к выходу из парка, останавливается. Телефон зажат в ладони и всё ещё пытается соединить его с абонентом Томлинсона, но парень не ответит, как ни старайся. Слишком занят.

Гарри видит его, ползущего по огромной металлической конструкции; знакомое, любимое до последнего изгиба тело, среди вращающихся механизмов и балок на фоне медленно садящегося солнца. И Гарри хочет кричать от ужаса, глядя на пустоту между Луи и землёй, боясь вдохнуть или шевельнутся и разрушить хрупкое равновесие.

Завороженный, околдованный страхом, Гарри наблюдает. Он знает, зачем Луи лезет вверх — Найл в открытой кабинке, а вокруг, словно гроздья переспелого винограда окровавленные люди. Но они не мертвы, не обездвижены. Алчущие, жадные рты, вымазанные в крови и грязи, дикое желание сожрать — Гарри, наконец, понимает, с чем им пришлось столкнуться и, несмотря на всю нереальности теории, он верит в неё.

Несколько метров до земли, Найл всё ниже, твари, которых язык не поворачивается назвать людьми, всё ближе. Гарри теряет воздух, неотрывно следит за своим парнем и с каким-то пугающим спокойствием отмечает, как задралась белая футболка, оголив поясницу. Повседневные мелочи в абсолютной фантастичности происходящего.

Тревожное зрелище поглощает его полностью, глаза ни на миг не отрываются от любимого, но телефон вибрирует в руке, и Гарри опускает взгляд. Он и не заметил, как автодозвон отключился, и теперь экран призывно мигает фотографией спящего Лиама, с нарисованным Луи на его щеке членом. Пейн давно грозится выкрасть сотовый, чтобы уничтожить позорящую его фотографию, и сейчас мысль об этом кажется далёкой, будто отголосок другой жизни.

— Лиам! — встревоженно произносит Гарри. — Я вижу Луи наверху! Почему ты не остановил его?! Что происходит?

— Потому что никто не может остановить его. Будто ты не знаешь, — шепчет Пейн. — Слушай, я на стоянке и попробую подогнать машину к забору левее западного выхода. К воротам не суйся, там, как и на стоянке, полно этих чокнутых. Сможешь добраться до ребят? Или сразу до меня?

Шёпот Лиама оказывается единственным звуком, и когда он замолкает Гарри отчётливо слышит тишину почти опустевшего парка. Где-то вдалеке ещё слышны крики и просьбы о помощи, завывают сирены, но тут, в проходе за палатками с едой, тихо. Люди испарились, умчались прочь и увели с собой странную заразу.

— Я придумаю что-нибудь, — бросает он и отключается.

Старательно запихивая телефон в карман джинсов как можно глубже, чтобы не потерять единственную связь с друзьями, Гарри краем глаза замечает движение. Позади него собираются в группу заражённые люди. Их движения отрывисты и скованы, как будто они не до конца понимают, как пользоваться собственными конечностями. Лица обезображены маской безумия, на телах многих раны из которых сочится отвратительная бурая кровь, торчат части внутренностей.

Тихо, боясь попасться им на глаза, Гарри ступает за угол, сдерживая тяжёлое дыхание и желание сорваться на бег, чтобы оказаться как можно дальше от этого кишащего мерзостью и опасностью места.

Контроль над телом и эмоциями возвращается по кусочкам, но Гарри идёт увереннее, дышит спокойнее. Не отрывает внимательного взгляда от Луи.

К его спокойствию, Томлинсон прочно стоит на ногах среди пластиковых кресел, прижавшись к Найлу спиной, ногами отталкивая редких заражённых. Их почти не осталось, они все внизу на земле, будто поломанные марионетки, и Гарри отмечает — не шевелятся.

Сквозь высаженные цветами клумбы и газон он срезает путь, переходит на бег, чтобы добраться быстрее до Луи, коснуться кожи, притянуть в объятие. Он здесь. Он жив.

Томлинсон видит его, и даже издалека заметно, как черты лица, напряжённые и острые, разглаживаются. Луи выдыхает, улыбается Гарри, и точечный, последний укол страха растворяется в нежности, в чувстве обладания внутри обоих.

Они в порядке.

По очереди парни спрыгивают на помост, переступают через разбросанные повсюду тела. Гарри так боится, что, как в одном из глупых фильмов, кто-то останется жив, укусит Луи за лодыжку. Но этого не происходит.

Томлинсон перепрыгивает низкое ограждение, обхватывает его за запястье вытянутой руки и прижимает к себе. Его белая футболка мокрая от пота, вымазанная в крови, но Гарри вдыхает полной грудью, прижимается плотнее, успокаиваясь под тихий стук любимого сердца.

— Детка, — сжимает его Луи. Губы горячие на его коже, доказывают, что они живы, всё хорошо. И Гарри тонет в собственном парне, возвращается в их безмятежные отношения, забываясь.

Вот только мир изменился навсегда. О чём и напоминает Найл, нетерпеливо похлопав по плечу.

— Надо убираться.

Луи согласно кивает, отстраняется, но рука опускается вниз, и уставшие, окровавленные пальцы крепко сплетаются с пальцами Гарри.

Солнце клонится к закату, почти касается горизонта горячим боком и бросает оранжевые лучи на разруху, где час назад властвовало веселье.

В парке не остаётся ничего, кроме смерти.

========== Часть 2 ==========

Мягкий хлопок двери отрезает летний вечер, оставляет позади пахнущий асфальтом и кровью воздух. Гарри подтягивает ноги, откидывается назад, с удовольствием вдыхая запах кожи автомобильного салона. На секунду иллюзорное чувство уюта и безопасности властвуют над его перенапряжённым сознанием, возвращая в такое недалёкое прошлое, в сегодняшнее утро, когда мир ещё не сошёл с ума, был привычным и безопасным.

Чудовищный рык перекликается с мягким ворчанием мотора, когда Лиам сжимает руль арендованного авто, смотрит в зеркало заднего вида, стараясь сообразить куда ехать.

— Куда мы направимся? — спрашивает он, а Найл на заднем сидении рядом с Гарри нетерпеливо подпрыгивает.

— Куда угодно, но подальше отсюда! — громко говорит он, заставляя Гарри морщиться от звука его ирландской речи. После пережитого кошмара больше всего хочется спрятаться: стать маленьким и тихим, чтобы жуткая угроза не заметила, не бросила на него безумный жестокий взгляд.

— Трогай, Ли, — Луи указывает на поворот за ограду парка аттракционов, в обратную от людного проспекта сторону. — Обдумаем всё в дороге.

Удар в стекло пугает всех до чёртиков, когда заражённая девушка бьётся лицом в автомобильное окно рядом с Луи, открывая, словно рыба, рот, пытаясь добраться до него. Сердце Гарри заходится в ужасе, норовит вырваться из тела через глотку, и он прижимается грудью к сиденью, просовывая руки по бокам, чтобы обхватить своего парня.

Лиам сдаёт назад, не отрывая глаз от ужасающего вида её раззявленного тёмного рта, налитого кровью. Она отлепляется, оставив после себя бурые разводы, и ещё какое-то время бежит следом, пока Пейн не разворачивает автомобиль и, выехав на дорогу, показанную до этого Томлинсоном, вдавливает педаль газа в пол.

Сердце Луи стучит под ладонями, отдаваясь в груди у Гарри таким же напуганным, потерянным перестуком.

— Почему ты не переехал её? — возмущённо спрашивает Найл, и Луи удивлённо оборачивается, мазнув кончиками волос по лицу прижавшегося к его шее Гарри.

— Найлер, ты чего?!

— Придурок! — кричит Лиам. — Ты знаешь, сколько дают за предумышленное? Неважно, что с ней, она всё ещё человек, и закон защищает её жизнь.

— Я придурок? — ревёт Найл. — Это ты придурок! Не смог отличить зомби от человека! Ты что, телек не смотришь?

— Зомби? — встревоженно переспрашивает Гарри, в волнении сминая между пальцев ткань футболки своего парня. Лиам лишь пренебрежительно фыркает в ответ, не отвлекаясь от дороги.

— Зомби! — Найл поворачивается к Гарри и продолжает кричать. — Ходячие мертвецы! Бездушные автоматы, встающие из могилы по приказу своего повелителя!

Его голос, слишком громкий для тесного салона машины, бьёт по натянутым нервам, и Гарри дрожит, зажмуриваясь, сильнее жмётся к сиденью Луи. Угораздило же его сесть вперёд, оставив Стайлса без близкого телесного контакта, который сейчас необходимее воздуха.