— Чёрт его знает, Ни.

Тело дрожало, непроизвольно отвечая на ласки демона. Гарри почувствовал, как спина выгнулась до хруста, и тут же холодная рука коснулась позвоночника, будто самая студёная зима. Лишь член между его бёдер был подобен яростному огню.

— Ты можешь сделать это для меня. Можешь совершить чудо, — шипело существо, сильной рукой раздвигая ноги Гарри сильнее. — Дай мне войти в тебя.

— Нет, — завороженно стонал Гарри. — Нет, — но раскрывался навстречу, позволяя завладеть собой. Отдавая без остатка не только тело, но и душу.

Тонкими трещинами на затылке усталость настигла Гарри под конец учебного дня. Головная боль растеклась, отвоевала пространство, заняла всё внимание. Он споткнулся на ровном месте, схватив Найла за локоть, и только это позволило удержаться на ногах.

— Эйч?

— Я в порядке, — произнёс Гарри. Найл всегда был похож на беспокойную наседку, и подростка сводила с ума его гиперактивная забота. — Просто болит голова.

— Снова плохо спал? Твои сны?

— Да, — признался Гарри.

Они отошли в сторону, к большому окну во внутренний двор школы. Гарри положил книги на выкрашенный в бежевую краску деревянный подоконник и прислонился горячим лбом к прохладному стеклу.

— Я перестал их помнить, Ни. Просыпаюсь с утра, и только ощущения на коже, как и прежде, будто его прикосновения остаются со мной даже после пробуждения, но сами картинки снов теряются.

— Разве это не хорошо? Может тебя отпускает?

Найл запрыгнул на подоконник, и звук, с которым его кеды ударились о стенку под окном, будто наждачной бумагой прошёлся по коже. Гарри сжал переносицу пальцами и зажмурился. В ушах до сих пор звучало отдалённое эхо демонического хохота.

Что бы не думал друг, а Гарри точно знал, это не к добру. Долгие годы он делил свои ночи с этим существом, утолял его страстный голод, а теперь не мог вспомнить даже лица своего монстра. Но внутри не было никакого облегчения, лишь всё туже скручивалась пружина беспокойства. Что-то должно было случиться.

— Надеюсь, — тем не менее ответил Гарри, не желая пугать и без того волнующегося друга, и тут же перевёл тему. — Как справляется новичок?

— Ты о Луи?

Имя прошло дрожью по спине, откликнулось уколом холодной иглы в сердце. Гарри отвёл взгляд за окно, внимательно разглядывая тающий на апрельском солнце снег. Что угодно, лишь бы не показать своей реакции другу.

— Тренер им безумно доволен, — Найл зашелестел пакетом в рюкзаке, и этот звук вывернул всё в Гарри наизнанку, тошнота подкатила к горлу с новой силой, застряла поперёк комом. — Ты бы видел его на поле: будто ветер, словно читает все наши мысли. Ему не удалось забить ни одного гола, лучшие наши нападающие не смогли забрать ни одного мяча. Я думаю, с его помощью мы будем фаворитами в этом сезоне, даже не напрягаясь.

— Звучит так, будто он просто потрясающий, — как можно равнодушнее заметил Гарри.

— Точно, — Найл откусил от яблока, которое так громко искал в рюкзаке, издавая демонический шум, пожирающий спокойствие Гарри. — И вот что удивительно, прошло три недели, как Луи перевёлся к нам, и он всё ещё сидит один на ланче.

— Почему? — с удивлением спросил Гарри.

И пусть его подсознание реагировало на этого новичка столь странным образом: аритмией и затруднённым дыханием, Гарри не мог понять, почему остальные всё ещё не прибрали такого друга к рукам. Потенциал Луи светил солнечными лучами в разные стороны, ясно давая понять, что пройдёт лишь немного времени, и этот мальчик станет популярным. Звездой этой обычной и ничем не удивительной школы.

— Кто знает, — пожал плечами Хоран, меланхолично пережёвывая фрукт. Его взгляд блуждал по снующим туда-обратно по школьному коридору ученикам, ни на секунду не задерживаясь на ком-то конкретном. — Может в нём и есть что-то отталкивающее. Ты-то вот шугаешься.

Головная боль немного отступила, позволив мыслить здраво, и Гарри с облегчением выдохнул, больше не ощущая адских спазмов в затылке. Он с удовлетворением прислушался к себе и понял, что этот тихий шёпот мигрени выдержать в состоянии. На лёгкую пульсацию он уже давно научился не обращать внимание.

— Не знаю, Ни. Он не отвратителен мне, тут другое, — Гарри перехватил удивлённый взгляд друга, но ответа всё так же не было. — Сам не пойму, почему меня бросает в дрожь. Будто тело отвечает на его присутствие инстинктивно.

— Как всё сложно с тобой, — простонал Найл. — Я ничего не понимаю в твоей тонкой душевной организации. Мне бы только вытянуть оценки, выиграть следующий матч и набраться смелости пригласить Аманду на весенний бал.

С улыбкой сострадания Гарри сжал колено друга. Он знал, что они с Хораном совершенно разные, и приятель не копается в себе, пытаясь изучить вдоль и поперёк случайные, внезапно возникшие чувства. Найл был проще творящегося в голове Гарри хаоса и интересовали его более приземлённые вещи.

— Ты справишься, я знаю, — поддержал он лучшего друга, помня о том, как давно и мучительно Найл собирается с силами, чтобы сделать этот решающий шаг.

— С Божьей помощью, — отмахнулся тот и спрыгнул на пол. Стук его кед о деревянное покрытие уже не доставил хлопот. Головная боль окончательно прошла. — А ты идёшь на бал?

Гарри засмеялся и приобнял друга за плечи. Звонок на урок спугнул заполнявшую коридор толпу. В мгновение ока она рассеялась, будто туман на ярком майском солнце.

— Конечно же нет, — сам себе ответил Найл, закинул свой рюкзак на плечо. Гарри забрал стопку книг с подоконника, и оба они поспешили на урок. — Я бы хотел, чтобы ты любил вечеринки. Мы бы взорвали этот город.

Гарри только покачал в ответ головой, улыбаясь.

Он бы тоже хотел.

Острые края его зубов скользнули по коже его горла, почти желая похитить то, что ещё принадлежало Гарри по праву. Демон зарычал ему в затылок, прижал холодной грудью сильнее. Щека больно вдавилась в стену, к которой мужчина прижимал его своим тело. Ледяные ладони скользнули к обнажённым ягодицам.

— Я покажу тебе то, что удалось увидеть единицам. Ты пожалеешь, но тебе понравится.

Боль и холод скрутили тело, и сознание забилось раненой птицей в тисках, желая вырваться на свободу, дальше от этих мучений. Горячий член заполнил его, вырвав выдох, и не ожидая, демон начал ритмично двигаться.

А вокруг разверзся ад.

Перестук редких капель о листья деревьев давал понять, что мир не погрузился в тишину, не утонул во тьме. Он существовал, и в нём шёл дождь. Холодный и звонкий, он пропитал лёгкую куртку Гарри водой, заставил ёжиться от холода. Зато отогнал страх.

Когда Гарри только вступал в парк, это выглядело хорошей идеей — цифры на часах меланхолично мигая приближались к полуночи, и срезать дорогу казалось правильным. Сейчас, в середине тёмного безлюдного пространства, где за каждым тонущим во тьме силуэтом дерева скрывалась недружелюбная тень, Гарри осознал, какую ошибку совершил. Ему вообще не нужно было задерживаться в библиотеке, разгребая коробки со старыми книгами на чердаке. Он слишком увлёкся и оказался здесь, где каждый его кошмар ожил, и приводил в ужас.

С очередным порывом ветра листва громко зашелестела, и Гарри за шиворот полетели капли. От холода хотелось зашипеть рассерженным котом, но это единственное, что не позволяло сорваться на бег без оглядки: Гарри было страшно до чёртиков.

Сжав лямки рюкзака заледеневшими руками он шёл вперёд, шаг за шагом, старательно глядя под ноги. Игнорировать темноту, клубившуюся вокруг, удавалось с трудом, и собственный хаотичный стук сердца, не заглушаемый даже звоном капель, раздавался на весь замерший на ночь парк.

Возможно, именно на этот стук они и пришли. Возникли впереди из ниоткуда, из темноты вокруг, из-за раскинувших мокрые ветви деревьев. Два силуэта, безмолвные, как сама ночь.

Гарри замер. Неужели день, которого он так боялся, настал, и демон явился за своим? Они застыли напротив, преградив путь дальше, и лишь маленький огонёк сигареты выдал в них людей. Один из незнакомцев затянулся, тлеющий свет едва позволил разглядеть черты лица.