Дверь чуть скрипит, и Стайлс подбирается всем телом от лёгкого испуга. Запах кофе окутывает негой, возвращает домой, к маминой еде и сестринскому смеху. К теплу.

Луи ставит одну кружку на прикроватный столик, а вторую продолжает держать в руке, не глядя на Гарри вытаскивает из кармана пижамных штанов конфеты и бросает их на одеяло.

— Ты издеваешься? — давится недоумением Гарри.

— Не любишь кофе по утрам?

Луи приподнимает бровь и подносит кружку ко рту в ожидании ответа. Лёгкий пар вьётся у его бледных губ, и тот сдувает его, дыша на горячую жидкость.

— Это не нормально, — сдаётся Гарри. — Почему ты помогаешь мне, готовишь кофе, зашиваешь рану? Почему ты не пристрелил меня за попытку побега?

Ответ он получает только спустя минуту: Луи ставит кружку, с лёгким звоном сдвигая вчерашнюю из-под какао, разворачивает медленно конфету и так же медленно её жуёт. Шоколад оттопыривает щёку и пачкает губы, а Гарри стучит пальцами по собственному колену под одеялом. Когда терпение на исходе, преступник решает заговорить.

— Я выбрал неправильную тактику изначально: запугать тебя и провести несколько спокойных дней тут, пока копы рыскают по округе. Потом бы я ушёл, не причинив тебе вреда, и ты бы быстро забыл случившееся. Но…

Взгляд преступника въедается клещом в застывшее в немом непонимании лицо Гарри. Сконфуженный откровенностью он теряется, не перебивает и не язвит. А Луи медленно кивает, ерошит волосы на затылке ладонью.

— Но ты оказался той ещё занозой в заднице, да? — преступник улыбается, присаживается на кровать и тянется за чашкой. — Гарри, я больше не сделаю тебе больно, обещаю, ладно? Я понял, что ты не веришь мне, но у меня нет никакого желания пытать тебя, и нет никакой причины тебя убивать. Всё, что мне нужно - это потянуть время. Три дня, один из которых уже прошёл. Ты позволишь остаться тут?

Стайлс кивает, делая вид, что купился на эти рассказы за чашкой кофе, а в голове уже зреет новый план.

Ему просто нужно добраться до пистолета.

========== Часть 6 ==========

Пистолет приковывает жадное внимание Гарри каждый раз, когда преступник поворачивается к нему спиной, но расстояние всё ещё слишком велико, чтобы выхватить оружие. Подступать ближе Стайлс не решается, Луи не даст другого шанса. Он и этот не предоставляет - стоит вполоборота и всегда в нескольких шагах.

Ни одно из произнесённых в спальне слов не достигло сердца Гарри, решимость сбежать не ослабела, что, без сомнения, чувствует преступник. Его плечи не покидает напряжение, и он по-прежнему краем глаза следит за действиями Гарри.

Тишина разрушает воздух в кухне. Будто отравляет его чем-то. Густой и насыщенный, он выедает лёгкие, будто ржавчина - металл. Медленно, но неумолимо. Её нарушает Луи.

— Давай приготовим нормальную еду? — он проводит кончиками пальцев по деревянной ручке ножа и кидает на Гарри взгляд из-под ресниц. Это не угроза, что-то другое. Пока непонятное Стайлсу.

— Давай! — легко соглашается тот. — Подай мне самый большой нож, я нарежу овощи.

Улыбка полна издевательства и, кажется, Гарри сейчас лопнет от самодовольства, но Луи всё ещё полон сюрпризов.

— А давай я порежу? Покомандуй немного, тебе это так нравится.

С лёгким “вжик” нож покидает подставку, когда преступник берёт его в ладонь, задумчиво взвешивая для чего-то. Стайлс опять раздражается, рывком открывает дверцу холодильника. Всё, что приходит ему в голову - это швырнуть в преступника овощами. Глупо, так по-детски, но Гарри просто не может сдержать злость.

Луи ловит помидоры по очереди в одну руку, не моргнув и глазом, не выпустив нож из другой. Выглядит впечатляюще, но Стайлс бесится только сильнее, доставая из шкафчика глубокий вок. Он швыряет посуду на плиту под искрящийся от смеха взгляд Луи и демонстративно упирается бёдрами в столешницу.

— Готовь! — указывает он подбородком.

— Командуй.

Гарри лишь кривится в ответ, пытаясь показать всем своим безразличным видом незаинтересованность. Это не смущает преступника. Луи шинкует овощи, как профессиональный повар, ловко орудуя острейшим лезвием, и пытается разговорить Гарри.

— Так почему ты прячешься здесь, Гарри Стайлс? — кивок в окно, на раскинувшийся вокруг дома лес, раскрывает суть вопроса. Гарри и хотел бы съязвить, да нечем.

— Мой парень бросил меня. Подло.

— Парень? — резко поднимает голову преступник.

— Да, а что, ты гомофоб? — переспрашивает Гарри, но Луи лишь пожимает плечами и возвращается к готовке.

— Надеюсь, у нас не возникнет проблем из-за моей ориентации, — задумчиво шепчет Гарри, но Луи вроде не злится и не торопится застрелить “педика”, поэтому он просто продолжает. Почему-то ему вдруг хочется высказаться. — Он снял на видео, как мы занимались любовью. Увидели многие.

Сказав основное, Гарри чувствует, как застрявший в груди после предательства ком рассасывается, распадается на частицы, и они вдруг затопляют его с ног до головы. Боль, наконец, обретает форму и требует выхода. И он срывается. Всё говорит и говорит, рассказывая все подробности, самые гнусные, самые болезненные. Не задумывается, просто позволяет сомнениям и воспоминаниям превратиться в слова.

А Луи продолжает готовить, не отрывая глаз от доски, ни разу так и не посмотрев на хозяина дома. Гарри благодарен. Ему не нужно сочувствие, он просто хочет высказаться. Пусть его не услышит мир, но правда и стыд достигнут ушей преступника. От этого становится чуть легче.

Когда история подходит к концу, и Гарри чувствует, как в горле першит от количества горьких слов, что он произнёс, над плитой вьётся аппетитный дымок.

Пахнет действительно хорошо. Гарри не приходится отмечать это через силу, он не чувствует злости или страха. Раздражение смыло волной его откровения, и теперь в груди осталась звенящая пустота.

— Так ты актёр? — спрашивает преступник, помешивая блюдо деревянной ложкой, пока Гарри жадно пьёт воду из прозрачного стакана.

— Ты действительно меня не знаешь? — отвечает вопросом на вопрос Стайлс. Кажется, это входит в привычку.

Луи оборачивается и закатывает глаза, но губы растянуты в лёгкой улыбке.

— Почему бы для разнообразия не ответить хотя бы на один из моих вопросов нормально?

— А что я такого делаю?

Тонкие губы чуть поджимаются, но преступник всё ещё не сердится, он просто качает головой, будто смиряется с неисправимостью Гарри.

— Я действительно актёр. И я удивлён, что ты не знаешь меня.

Луи смеётся. Громко. Мелодично.

— Не слишком ли много ты на себя берёшь? — он смаргивает слёзы и демонстративно держится за рёбра, показывая насколько самолюбование Гарри его рассмешило.

— Неа, — подходит ближе Стайлс. Он замирает в двух шагах от Луи. - Я следующий Джеймс Бонд, вообще-то.

Луи восхищённо свистит, но быстро осекается, когда Гарри опускает глаза в пол.

— Знаешь, а может и нет. Не уверен, что они оставят место за мной после случившегося. Да я и сам не хочу возвращаться под эти презрительные взгляды, — закусывает губу Гарри и с удивлением чувствует тепло. Луи сжимает рукой его плечо в ободряющем жесте, а в голубых глазах лишь тепло.

Близость рождает в Гарри уверенность. Он благодарно улыбается, а потом спрашивает, не боясь разозлить или огорчить:

— Так за что ты сидел?

Этот вопрос мучает его с первого мгновения встречи, раскурочивает мысли, и различные предположения, одно невероятнее другого, разрывают сомнениями. Луи мог бы всё прояснить, спасти от подозрений. Он лишь улыбается.

— Ничего действительно ужасного. Если скажу, что за благое дело, поверишь?

— За благое дело не сажают в тюрьму строгого режима, — хмыкает Гарри.

Разочарование очевидно, Луи не собирается откровенничать, что лишает все его слова о доверии смысла. И Гарри отворачивается, поджимает губы, а потом чувствует как сильная рука преступника ложится ему на живот. Луи подтягивает ближе, пока лопатки не касаются его груди, и между ними не остаётся места. Стайлс замирает в этом неожиданном объятии, боясь пошевелиться, вздохнуть.