И Томлинсон не разочаровал. Он наклонился к Гарри, впиваясь зубами в девственно белое плечо, размашисто входя на всю длину. Гарри закричал, рванулся прочь, но властные пальцы впились в его бёдра и волосы, фиксируя непослушное тело на столе. Кровь потекла из раны, окрашивая губы и зубы Луи алым, придавая ему дьявольский вид. Он слегка отстранился, плавно толкаясь в скованное болью тело супруга. Пальцы в волосах резко дёрнули голову вверх и немного в сторону. Луи провёл окровавленным языком по линии челюсти Гарри. Как он любил этот изгиб! И видеть кровавый след от языка на светлом изгибе лица было выше его сил. Луи замер на секунду лишь для того, чтобы продолжить вколачиваться в мужа в два раза яростнее, вовлекая того в кровавый поцелуй.
Как только металлический вкус собственной крови коснулся языка Гарри, он почувствовал, что плывёт. Его тело разрывалось на части от сладкой боли, которую причинял Томлинсон. Возбуждение достигло предела, требуя скорейшей разрядки, грозя свести с ума. Разум отказывался контролировать организм, единственным, о чём мог думать Гарри, было то, что, если Луи продолжит эту пытку, он просто отключится, потеряет сознание.
Но Луи, всегда отличающийся стальной выдержкой, три года не позволяющий своей агрессивной натуре прорываться, сейчас сам едва сдерживался. Разбитый, хныкающий под ним Гарри с влажными от слёз щеками, с вымазанными в собственной крови губами, лишал остатков самообладания. И Луи просто вытянул руку в сторону Зейна, не прекращая грубо трахать покорно дрожащее под ним тело.
Малик, не задумываясь, достал пистолет из-за спины и протянул его Луи, держа за ствол. Кожаная рукоять мягко легла в ладонь, даря чувство уверенности и власти.
Гарри почувствовал, когда пальцы мужа выпутались из его волос, а потом с ужасом услышал металлический щелчок передёрнутого затвора. Патрон ударился о стол рядом с Гарри и покатился к краю.
— Просто доказываю тебе, что пистолет заряжен, малыш, — произнёс Луи, прижимая дуло к кудрявым волосам на затылке мужа. Гарри окаменел, в то время как Луи продолжал медленно двигаться в нём. — Последнее правило в нашей новой жизни — доверие. Оно значит для меня всё. Без него ничего не получится. Все мои люди разные и относятся ко мне по-разному: кто-то со страхом, кто-то с восхищением, кто-то с безграничным уважением. Но всех их объединяет одно — абсолютное доверие ко мне и принятым мной решениям.
Дуло пистолета скользнуло ниже, упираясь в мокрую от пота шею. Гарри не смел двинуться, хотя отчётливо чувствовал внутри себя горячий пульсирующий член, и всё, чего хотелось —
это толкнуться назад, прочувствовать, наконец, это лишающее воли удовольствие до конца.
Луи взвёл курок, отчего глаза Гарри в ужасе распахнулись, мокрые от слёз ресницы затрепетали, а дыхание замерло на искусанных губах. Спусковой крючок пистолета в таком положение срабатывал даже от лёгкого касания — это знал даже такой неискушённый в криминальных делах Гарри.
— Кончи для меня, детка, — произнёс Томлинсон, водя холодным металлом дула по напряжённой спине Гарри. Его сладкий, нежный голос тёк по коже Гарри, контрастируя со смертельно опасными прикосновениями пистолета.
Осознание всего происходящего ударило Гарри в голову: наблюдающие за ними друзья, новый опасный Луи, правила и жёсткие приказы, отданные любящим голосом, взведённый пистолет где-то под лопаткой. Гарри гортанно застонал, когда почувствовал, как срывается с этой грани в сильный, захлестывающий, будто высокая волна, оргазм. Он дёрнулся назад, протянув своим уничтоженным голосом имя супруга, и Луи просунул руку с зажатым пистолетом Гарри под подбородок, прижимая того к своей груди.
Всего несколько толчков в узкий сжимающийся жар, и Луи кончил глубоко внутри мужа, всё также прижимая холодный ствол к подбородку Гарри, и лишь чудом во всём этом безумии удовольствия ему удалось сохранить остатки разума и убрать свой палец со спускового крючка.
Неторопливо и уверенно Луи положил пистолет на стол и вышел из тела Гарри. Губами он прижался к всё ещё кровоточащему укусу на плече, нежно поглаживая измученного мужа ладонями. Именно поэтому ему вовремя удалось подхватить обмякающее растерзанное тело, когда Гарри всё же не смог удержаться в этой реальности и потерял сознание.
Сильные руки удержали его, не давая рухнуть на пол. Лёгкая улыбка коснулась губ Томлинсона, когда он сдул несколько прядей со лба и, лишь одним кивком отказываясь от помощи, осторожно донёс Гарри до дивана. Оставив несколько лёгких поцелуев на измождённом лице, Луи обернул супруга пледом и покинул комнату вместе с друзьями, оставляя своё главное сокровище в темноте беспамятства.
***
Тёмная сторона жизни — всего лишь тень от светлой.
Гарри очнулся резко. Вздрогнул и открыл глаза. Ему даже не пришлось напрягаться, чтобы вспомнить все события прошедшего времени, они ни на секунду не покидали его голову. Он осмотрел комнату и понял, что был один. Лу не было рядом.
Пальцы коснулись плеча, где Томлинсон, словно животное, пометил свою пару. Укус ныл и пульсировал лёгкой болью под коркой запёкшейся крови. Подняться удалось с трудом: всё тело отдавало неприятными болезненными ощущениями, будто Гарри попал под поезд, но каким-то чудом остался жив.
Его вещи валялись на полу у стола, там, где Томлинсон сорвал их с его тела. Гарри поднял брюки и осторожно натянул их на покрытые россыпью синяков бёдра. Он мечтал об этом, о метках страсти, оставленных на его теле мужем, и вот мечта исполнилась, как в лучших традициях восточных джинов: ты просишь что-то хорошее, но твоё желание выворачивается наизнанку и превращается в нечто ужасное.
Рубашка оказалась порванной, но Гарри всё равно натянул её на плечи. Он пренебрёг носками и туфлями и отправился искать мужа босиком. В этом огромном пугающем доме Луи по-прежнему ассоциировался с безопасностью и защитой, несмотря ни на что.
Тихий голос, что-то мерно объясняющий сидящим за столом мужчинам, замер на полуслове, когда Гарри вошёл в приоткрытую дверь. Головы присутствующих повернулись к нему, и щёки обдало жаром от такого пристального внимания. Луи кинул короткое «продолжай», и замолчавший на несколько секунд парень продолжил свой отчёт.
Гарри старался не прислушиваться к словам незнакомца, потому что совершенно не горел желанием вдаваться в подробности этой части жизни Луи. Он уже смирился с тем, каков был Луи на самом деле, но погружаться с головой в эти убийства сам не спешил. Он смотрел, не отрываясь на мужа, пока обходил комнату по кругу. Голубые глаза следили за каждым его неловким болезненным движением, практически не моргая, отмечая для себя тень боли на бледном, всё ещё немного испуганном лице.
Томлинсон сидел на таком же непримечательном стуле, что и другие, но сама его аура выдавала лидера. Гарри казалось, что перед ним был король, жестокий и скорый на расправу. Король, не подчиниться которому было просто невозможно. И поэтому, когда Луи слегка отодвинулся на стуле от края стола и приглашающе кивнул на свои колени, Гарри опустился на них, не раздумывая. Правая рука мужа знакомо обвилась вокруг талии, страхуя от падения, в то время как в левой был зажат гранёный стакан, наполненный крепким алкоголем до половины.
Гарри потянулся руками, и Луи привычно отдал ему посуду. Горький глоток. Сморщенное лицо. Руки обвились вокруг шеи мужа, а губы прижались к виску. Всё повторилось как в то безмятежное утро, отчего сердце Гарри болезненно сжалось, а потом пустилось галопом.
Луи вопросительно посмотрел на мужа, скривив губы в слегка насмешливой ухмылке, но Гарри видел затаённую нежность в глазах.
— Ты быстро принял правила игры. Что, даже никаких терзаний или попыток к бегству?
— Они всё равно обречены на провал, — тихо вздохнул Гарри, погладив щёку мужа. — От тебя не уйти, Лу. Даже не потому, что ты из-под земли достанешь, если захочешь. А просто потому, что ты пустил корни слишком глубоко в моём сердце. Ты — часть меня.
Луи кивнул, принимая ответ Гарри, внутренне ликуя. Чувство победы, сладкой и многообещающей, разлилось внутри его груди, вытесняя надоедливое беспокойство и неуверенность последних дней.
