Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.

« — Власти не комментируют ситуацию, но первое подозрение падает на террористическую группу ‘We’dom*. Здание было захвачено вооружёнными людьми в масках, методично облито бензином и подожжено. Люди, находившиеся внутри, были мертвы до поджога».

Гарри открыл глаза под тихое бормотание телевизора в кухне. Он потянулся, поворачиваясь — Лу не было рядом. Подушка всё ещё хранила тепло и едва слышный запах его тела: нежный и сладкий, с лёгкой горчинкой, будто цветок Крокуса — изумительный, но ядовитый. Гарри не до конца понимал, почему раз за разом сравнивал Луи именно с ним, ведь его супруг хоть и был таким же прекрасным, но не таил в себе опасности, в отличие от цветка.

Запах кофе окончательно прогнал сонливость, и Гарри поспешил подняться с постели, чтобы успеть выпить чашку бодрящего напитка и поцеловать мужа до того, как начнётся день. Он натянул футболку и босиком прошлёпал на кухню, немного ёжась от соприкосновения с холодным полом.

— Опять босой, — неодобрительно покачал головой Луи, даже не оборачиваясь, чтобы подтвердить свою догадку.

Он отпил из идеально белой кружки крепкий чёрный кофе и только тогда посмотрел на мужа. Голубые глаза потеплели и заискрились. Тонкие бледные губы растянулись в нежной улыбке от воспоминаний прошедшей ночи. Гарри подошёл ближе, и Луи потянул его за руку, усаживая себе на колени.

— Доброе утро, — хрипло проговорил Гарри.

Он чувствовал себя немного неловко от того, что был выше супруга почти на голову и шире в плечах, но Луи всё равно обращался с ним, как с маленькой принцессой. Гарри не сопротивлялся: он чувствовал внутри Томлинсона эту силу. Несмотря на иллюзорную хрупкость, Луи был способен защитить, уберечь. Это то, что Гарри знал наверняка в этой изменчивой, непостоянной жизни.

А ещё Гарри никогда не видел другую сторону Луи. Всегда мягкий и любящий, готовый исполнить любой каприз супруга, готовый целовать дни и ночи напролёт. Даже когда Гарри в пылу страсти шептал: «Глубже, быстрее, грубее», Луи всё равно оставался предельно собранным, а движения — размеренными и любовными. За три года отношений Гарри не мог похвастаться ни одним синяком или засосом.

Шатен поднёс чашку к губам левой рукой, пока правая обхватывала спину мужа, прижимая его ближе и уберегая от падения. Гарри потянулся двумя руками, намереваясь отпить кофе мужа, и Луи тут же отдал кружку ему.

— Слишком крепкий для тебя, — произнёс он, пока Гарри морщил нос после того, как сделал глоток. — Давай налью тебе кружечку с молоком?

Гарри лишь отрицательно покачал головой, обхватывая шею Луи двумя руками. Он прижался губами к виску мужа, вдыхая его чудесный запах. Этот родной успокаивающий аромат принадлежал самому надёжному, самому любимому человеку на свете. Гарри уже и не помнил, как жил до появления Луи в его жизни. Сейчас не было ничего важнее этого солнечного парня. Томлинсон был центром Вселенной, самой сутью существования, личным Богом для Гарри.

«По остаткам на месте преступления гильз разного калибра, очевидно, что преступники сначала расстреляли персонал ресторана и клиентов и только потом совершили поджог».

— Это просто ужасно, Лу, — огорчённо сказал Гарри, разглядывая обгоревшие развалины модного загородного ресторана. — Почему власти всё ещё не поймали этих жестоких людей?

Томлинсон поставил кружку на стол и потянулся за пультом.

— Без жестокости невозможно спасти мир. Они борются против прогнившей коррупционной системы, Гарри. По-другому никак.

— Но все эти погибшие люди? Как они связаны с установленным порядком? Они всего лишь гости ресторана.

— Всё гораздо сложнее, малыш. Каждый из них — винтик огромной, убивающей человечество машины. Они не безвинные, — произнёс Луи напряжённым тоном. — Ты слишком нежен и добр, чтобы это понять, но на жестокость нужно отвечать жестокостью. Не противостоять злу насилием можно. Даже нужно. Но это лишь развязывает руки злодеям, Гарри. Мы не в сказке. Добро не победит само по себе. И чуда не произойдёт.

— Луи, я поверить не могу, что ты так откровенно защищаешь убийц, жертвами которых стали уже сотни людей. Людей, у которых наверняка есть дети.

— Единственная возможность для этих детей вырасти людьми — это избавиться от примера испорченных, заражённых мерзостью родителей, — шатен погладил супруга по щеке, нежно провёл пальцем по дрожащей от злости губе. — Разве ты не хотел бы, чтобы наши дети росли в лучшем мире?

— Да, но… Я не понимаю таких методов. Я не вижу, как массовые убийства могут изменить общество в лучшую сторону. И, знаешь, мне просто… — Гарри замолчал, боясь высказать давно тревожащую его мысль. Будто опасаясь, что если произнести, то сбудется. А он отчаянно боялся за Луи. Каждый раз, когда по телевизору показывали эти ужасные поджоги и убийства, сердце Гарри замирало: мужчина боялся увидеть в полыхающих стенах очертания знакомого офиса.

В этом заключалась постоянная трагедия жизни. Как только ты находишь кого-то, с кем становишься абсолютно счастлив, тревоги и волнения за него разрывают твоё спокойствие в клочья. И вот ты уже не наслаждаешься чувством, а мечешься между страхами.

Гарри больше всего в своей спокойной и размеренной жизни боялся однажды потерять Луи. Он погряз в своих чувствах к мужу без надежды на спасение. Он уже не мыслил себя самодостаточной личностью. «Я» больше не существовало, было только нераздельное «мы».

— Чего ты боишься, малыш? — прошептал Луи, целуя нежную шею.

— Вдруг это коснётся и нас, — едва прошептал Гарри, косясь на выключенный телевизор. Картинка выгоревшего дотла здания не желала покидать его мысли. Злость ушла почти сразу, Гарри никогда не был силён в этом чувстве, и на смену ей пришёл страх. Он, будто газовое облако, занял весь имеющийся в груди объём.

— Мы в безопасности, Гарри. Обещаю тебе. Со мной ничего не случится, особенно если ты будешь рядом. А давай останемся сегодня дома? — Луи перевёл тему, целуя пухлые губы мужа. — Поваляемся ещё в постели. Я приготовлю завтрак.

Гарри рассмеялся, чувствуя, как узел в груди ослабевал. Волнение отступало под нежными прикосновениями. Рот привычно приоткрылся, пропуская горячий настойчивый язык мужа внутрь. Гарри ответил на поцелуй, выбрасывая остатки мыслей из головы.

— Тебя не ждут сегодня в офисе? — прошептал он между поцелуями, когда нежные руки мужа забрались под ткань растянутой домашней футболки.

— Они справятся без меня, — ответил шатен, осторожно подталкивая мужа спуститься с его колен. — Нет ничего важнее тебя, любовь моя.

Гарри за поцелуями не заметил, как они оказались в спальне. С Луи всегда было так: он умел кружить голову ласками, доводить до исступления, заставлять кричать от того, насколько хорошо было. Лишь когда спина коснулась мягких простыней, Гарри упёрся Луи в грудь ладонями.

— Стоп, стоп, — задыхаясь, едва смог произнести он. — Мне на работу, Лу.

— О, пожалуйста, — шатен наклонился ниже, целуя упирающегося Гарри. — Тебе вообще не нужна работа. Я зарабатываю достаточно, чтобы исполнить любой из твоих капризов.

— Я люблю свои цветы, Луи, — Гарри обиженно поджал губы, стараясь увернуться от очередного поцелуя. Луи лишь усмехнулся, меняя их местами. Гарри и моргнуть не успел, когда оказался сидящим верхом на своём муже.

— Больше, чем меня? — Луи толкнулся бёдрами вверх, и Гарри застонал, почувствовав сквозь тонкую ткань белья его эрекцию. — Цветы подождут, дорогой. Я не смогу.

И парень сдался, как сдавался уже бессчётное количество раз. Он наклонился и теперь уже самостоятельно поцеловал мужа. Губы того были горячими и горькими, как кофе, что Луи пил чуть раньше. Пальцы сами погладили тату оленя на плече и плавно спустились по груди вниз, оттягивая резинку боксеров.

— Кажется, я задолжал кому-то услугу? — игриво произнёс Гарри, спускаясь по ногам Луи ниже. Его пальцы ловко подхватили края белья, стаскивая его. Муж сладко застонал и откинулся на подушки.