— Блять, — произносит он, запуская пальцы в чёлку и сжимая её.

Стайлс смотрит на него, стараясь сдержать жалость как можно глубже, потому что понимает: если Томлинсон заметит хоть намёк на такие чувства, он не оставит от него и мокрого места. А ещё Гарри мучает любопытство о том, что же произошло в жизни Луи. Что столкнуло его с пути капитана команды с шансами на спортивную стипендию и привело туда, где Гарри его и встретил: в подворотню, к угрозам и насилию? К жестокости.

— Что, Стайлс? Продолжим? — спрашивает Томлинсон, но ответа не ждёт.

Он достаёт зубами из пачки сигарету и прикуривает. И пока Гарри облизывает вмиг пересохшие губы и судорожно размышляет, что именно Луи прожжёт ему, Томлинсон подходит ближе и выдыхает Гарри в лицо. Тот вдыхает от неожиданности, и дым заполняет лёгкие, царапая их, выворачивая. Стайлс кашляет, сгибаясь пополам. Глаза слезятся, руки дрожат. И пока Луи мелодично смеётся над его состоянием, он проваливается в прошлое.

Зажжённая сигарета. Дым, обволакивающий салон автомобиля. Спорящие родители. Каждый день. Кроме одного — того самого, когда родители не смогли забрать его. Когда вой сирены скорой помощи заглушал всё вокруг, а запах жжёной резины заставлял задыхаться.

Когда Гарри не мог отвести глаз от покорёженного металла такой знакомой машины, от тел, которые невозможно опознать.

От тел родителей.

— Эй, — Луи щёлкает пальцами у него перед носом, привлекая внимание. Гарри моргает, растерянно глядя в глаза, обрамлённые по-девчачьи длинными ресницами. — Ты часто выпадаешь из реальности, что с тобой не так?

Стайлс лишь пожимает плечами и почему-то спрашивает, не страшась зажжённой сигареты у Томлинсона в руках и ледяного взгляда:

— Ты часто отталкиваешь от себя людей, пытающихся помочь, что с тобой не так?

Короткий смешок, который издаёт Луи, пронизывает всё тело слабостью. Его голос будто оборачивается вокруг запястий Гарри, вздёргивая того над землёй. Потому что чувство, будто Стайлс парит, не покидает его, пока звучит этот сладкий свежий голос в его голове. Ягодки годжи.

— Откровенность за откровенность, да, Стайлс? Не сработает, — Луи выглядит довольным. Его улыбка спокойная, флегматичная.

Он лениво выкуривает сигарету, разглядывая всё ещё вжавшегося в стену Гарри, а тот расслабляется под этим взглядом. Каким-то внутренним чувством он ощущает, что опасность миновала. Воздух вокруг больше не электризуется, он спокойный и бесконфликтный.

Затишье. И Гарри лишь надеется, что не перед бурей.

Он понимает, что на какое-то недолгое мгновение не бесит Луи, и это шанс если не узнать получше, так хоть немного понять. Потому что, чёрт возьми, Стайлсу ещё никогда не было так сложно прочесть чьи-то мысли.

Луи недоступен и непредсказуем. Интересен.

Гарри думает о нём, а Томлинсон докуривает и бросает горящий окурок ему в грудь. Стайлс отпрыгивает, стряхивая пепел и искры с себя, а Томлинсон просто уходит, бросив на прощание лишь:

— Не сегодня, неудачник.

***

Раньше у него было будущее. Давно, в детстве. Ещё год назад, на самом деле, но кажется, что прошла целая жизнь.

Раньше Луи грезил о футболе, хорошо учился и был тем первенцем, которым Джоанна могла гордиться с чистым сердцем. Теперь её ребёнок курит, прогуливает школу и держит в страхе одноклассников. Просаживает юность, гоняя по разбитому асфальту пригорода Донкастера, и не движется ни к чему. У него просто нет будущего.

Но так думает только он.

И каждый раз Луи не хочет возвращаться домой, потому что, стоит ему открыть входную дверь и оказаться в холле, полные сожаления и вины глаза мамы ввинчиваются в его сутулую спину, пока он забегает по лестнице вверх, к себе. В свою комнату — убежище от сожалений и разочарований в материнском взгляде.

Луи знает, что она чувствует. Он внимательный и чуткий, когда дело касается семьи. Он отчётливо видит её угрызения совести, видит метания и боль от чувства вины из-за того, что именно она лишила его будущего.

Но так думает только она.

Луи знает, что это был его собственный выбор — забить на школу и пойти работать. И мама не виновата, что не смогла вытянуть его и сестёр самостоятельно. Знает, но не может сказать. Высокая непроницаемая стена возвышается между ними, не подпуская друг другу. И с каждым днём, с каждым прогулянным уроком, с каждой выкуренной сигаретой, с каждым кричащим подростком — она становится всё выше и крепче. Луи отдаляется от матери, лелея свою гордость, что он надел на себя, как доспех, отгораживаясь не только от насмешек окружающих, но и от семьи и друзей. И теперь Луи кажется, что дороги назад нет, он опустился на самое дно, увяз по шею в тягучем иле без возможности выбраться на поверхность. Он не заслуживает прощения. Луи не заслуживает любви.

Но так думает только он.

Луи бросает рюкзак на кровать, проверяет наличие сигарет в пачке, натягивает перчатки без пальцев и вытаскивает из-под кровати свой скейт. Сегодня ему плевать на всё, он отправится кататься в одиночку. Нужно проветрить голову.

После столкновения с Найлом в голову начали приходить мысли из разряда: «А что, если…». Мысли, от которых он, думал, избавился ещё в прошлом году. Они высасывали не только силы, но и решимость следовать своему пути. Луи вдруг отчаянно захотел вернуться к своей прежней роли смешливого парня, прилежного ученика, хорошего футболиста. Но он не мог. Слишком боялся насмешек сверстников и потому ограждал себя от них, внушая страх окружающим.

Томлинсон тяжело выдыхает, отгоняя навязчивые мысли, что роятся, словно тропические насекомые, в его голове, ядовито жаля.

— Бу, останешься на ужин? — неловко спрашивает Джоанна, уже зная ответ на свой вопрос. Он не ужинает с ними с тех пор, как отчим покинул семью, но женщина всё равно спрашивает, лелея надежду. — Нам нужно поговорить, дорогой.

Луи проходит мимо, даже не взглянув на неё. Всё в его позе говорит о расслабленности и безразличии, и лишь напряжённые пальцы, сжимающие деревянную деку, выдают нервозность.

— Не сегодня, мам.

Входная дверь захлопывается прежде, чем женщина успевает разрыдаться, выказывая свою слабость перед единственным сыном. Она теряет его и не может остановить это. Она не знает как. И если бы только появился человек, способный изменить взгляды Луи на жизнь и собственное будущее, изменить самого Луи, вернуть ей её мишку Бу. Она всё ещё слепо надеется, не предполагая всерьёз, что такой человек есть, но связь с ним подвергнет их смертельной опасности.

Потому что Гарри Стайлс и смерть неразрывно связаны.

========== Первая ложь ==========

В наушниках громко играла музыка, а здоровый темноволосый парень подпевал себе под нос знакомый мотив. Школьника в нём выдавал только большой рюкзак, который он то и дело поправлял на плечах, устало шагая после затянувшейся тренировки.

Он не понял, что заставило его остановиться и оглянуться назад, на пустую, медленно засыпающую улицу. Чувство, будто за ним наблюдают — пристально, пронзительно — проникало под кожу, заставляя поёжиться от тёплого ветра.

Но никого не было, лишь ветер лениво покачивал ещё зелёные листья на деревьях, да на соседней улице лаяла собака. Ничего больше.

Он сделал музыку тише. Тревога, непонятно откуда взявшаяся, незнакомая, вынуждала ускорить шаг. Одна песня закончилась, и ещё до того, как началась другая, в короткую секунду тишины, он отчётливо услышал хруст ветки. Где-то в стороне, там, где за деревьями было сложно разглядеть что-то.

Кого-то.

— Кто здесь?

Вопрос напряжённо повис в воздухе, а парень еле-еле подавил в себе желание побежать так быстро, как не бегал ни на одной тренировке. Но он лишь мотнул головой, отгоняя от себя глупый страх, и быстрым шагом направился к своему дому. К дому, до которого он больше никогда не дойдёт.

Он был совсем рядом — уже виднелся свет на кухне, но леденящий холод цеплялся за его спину, парализуя разум. Он сильно сжимал лямки рюкзака, наушники болтались на шее, а тишину нарушили шаги.