========== Первый взгляд ==========
Тук-тук. Тук-тук…
Сердце стучало, словно сумасшедшее, вырывалось из груди, перегоняя горячую кровь по телу в ускоренном темпе. Дыхание сбилось от долгого бега, а ноги переставали слушаться. Девушка скинула туфли, не оборачиваясь назад, в пугающую темноту парка. Она старалась услышать голоса, шаги… Хотела услышать… Что-нибудь, что выдавало бы присутствие человека, но слышала только своё сердце.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Охота продолжалась, она чувствовала это. Охота, в которой она выступала в роли жертвы. Охота, превратившая её в загнанное животное без причин, без объяснений. Она ловила ртом воздух, пытаясь притупить резкую боль в лёгких. Она остановилась на секунду и заглушила вырывающиеся рыдания ладонью, когда услышала за спиной шорох.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Ступни пронзала резкая боль каждый раз, когда они касались жёсткой земли. Ветки и камни оставляли на них порезы, уколы, синяки — свои метки. Но не было надежды на отдых, не когда шорох уже не заглушало даже безумное биение сердца.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Выход. Выход из этого тёмного, леденящего душу лабиринта — это всё, о чём она могла думать. Это всё, что могло её спасти. Выход или прохожий, случайно забредший в парк поздним вечером. Она боязливо огляделась по сторонам, выискивая в темноте надежду. Но её окружал только тусклый свет фонарей и деревья.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Вскрик прорезал тишину парка, словно нож. Легко и беспощадно. А осколок стеклянной бутылки, разбитой парой часов ранее у скамейки, глубоко пропорол правую ступню. Боль заполнила девушку. Яркая, пронзительная, она волной прошлась вверх, искривляя красивые черты лица, подгибая колени. А дрожащие руки пытались избавиться от чужеродного предмета. Останавливаться нельзя. Идти невозможно.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Страх бился в груди, словно птица со сломанным крылом. Безнадёжно. А шорох слышался всё отчётливее и отчётливее. Она зажала себе рот обеими руками, она пыталась ползти, но каждое движение походило на пытку. Хриплый смех послышался справа.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Тёмный силуэт будто вырос из земли слишком резко, внезапно. Тень схватила девушку за волосы, заставляя посмотреть в свою сторону, заставляя задыхаться от ужаса и боли.
— Теперь ты не такая смелая, Тей-тей?
Холодная насмешка вызывала дрожь во всём теле, а тонкие руки пытались избавиться от болезненной хватки. Незнакомец вздёрнул девушку за волосы вверх, заставляя опуститься на израненную конечность. Последовал лишь тихий всхлип: на большее сил не было, крик умер внутри, а тело тряслось в панике, бессознательной и дикой. Разум отказывался воспринимать происходящее, перестал искать лазейки к спасению. Ужас и оцепенение царили во всём теле.
А ещё боль, заставляющая жертву взвыть не своим голосом, когда послышался тихий хруст в руке. Тише биения сердца, но оглушающий сознание, вынуждающий забыть всё, кроме огня, охватившего безвольно болтающуюся руку.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Знакомый запах гиацинтов, ударивший в нос, когда незнакомец придвинулся ближе, вернул девушку в реальность. Она вздрогнула, пытаясь вглядеться в лицо нападающего сквозь пелену слёз. В парке было слишком темно, но сомнений не оставалось — она точно знает этого парня.
— Твоя последняя статья для школьной газеты, — послышался шорох бумаг, а девушка не могла оторваться от попытки узнать силуэт. — Ты умрёшь из-за неё.
Резкий рывок оказался безрезультатным: незнакомец среагировал быстро, притянув её за волосы к себе. Он удерживал девушку одной рукой, второй комкая лист в ладони. Попытка закричать также оказалась безуспешной: как только она открыла рот, силуэт начал грубо запихивать в него мятую бумагу.
— Ты должна сожрать все свои грязные слова! Давай, глотай их!
Слёзы текли из глаз, тело пыталось сопротивляться, вырываться, но что может хрупкая девушка против сильных рук, против слепой ненависти, против тьмы?
Отчаяние заполняло каждую клетку, окончательно отбирая надежду на лёгкий вздох, на ещё одну улыбку, на спасение, на жизнь. Незнакомец оставлял на нежной коже синяки, грубо хватая за шею, сжимая на ней пальцы. И когда бумага уже не помещалась в рот, когда дышать было невыносимо тяжело, когда сердце готово было вырваться из груди, девушка услышала тяжёлый вздох.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Она поняла, что это конец, ещё до того, как незнакомец взмахнул рукой, до того, как почувствовала холодное, мимолетное, словно короткий поцелуй, прикосновение лезвия к своему горлу, до того, как начала захлебываться кровью.
Она услышала жуткий хрип. Свой хрип. Тело пыталось бороться за жизнь, здоровая рука потянулась к ране в бесполезных попытках остановить потерю крови, но в глазах темнело, а сердце замедляло удары.
Тук-тук. Тук. Тук.
Тёмный силуэт в парке выглядел словно зловещий призрак, безмолвный, неуловимый. Он склонился над бездыханным телом: стеклянные глаза, смятая бумага во рту, залитая кровью белая блуза. Так рано отобранная жизнь, но в его глазах не было ни капли жалости.
Никто не мог безнаказанно оскорблять Гарри Стайлса.
~~~
Самый страшный звук — звук собственного сердца. Когда оно в ужасе бьётся о решётку рёбер, пытаясь сбежать, оставив хозяина на пожирание страха.
Тук-тук-тук!
Этот стук подобен мощным ударам огромной звериной лапы в некую внутреннюю дверь, когда чудовище прикладывает усилия, стараясь выбраться на свободу.
Бум-бум!
Никто не говорит об этом вслух, хотя Луи уверен, они часто задумываются, выискивая поэтичные сравнения и красивые оправдания своей слабости, от которой подгибаются коленки и на глаза наворачиваются слёзы. Слабости, от которой кружится голова. Луи знает, что они чувствуют, видит это в их затравленном взгляде, когда натягивает платок, всегда висящий на шее, на лицо, пряча под ним трепещущие крылья ноздрей, жестоко ухмыляющиеся губы. Как только половина его лица оказывается скрытой под чёрной тканью с белым рисунком черепа, словно сошедшего с мексиканской открытки в честь Los Muertos, подростки пускаются врассыпную. Потому что, если Томлинсон надел маску, пощады не будет любому, попавшему под горячую тяжёлую руку.
И Луи снова видит эту пелену ужаса, медленно заволакивающую влажные глаза парня, прижатого спиной к кирпичной стене. Стэн и Майкл крепко держат его, выворачивая руки. Тот скулит, втягивая голову в плечи, когда пронзительный взгляд прожигает его насквозь. Бледное от страха лицо вдруг покрывается неравномерными красными пятнами румянца. Луи больше всего бесит, когда они краснеют, словно поросята. Ему хочется впиться в кожу лица своими короткими ногтями, подцепить и рвануть как следует, сдирая щёки вместе с этим свинячьим цветом. Сдерживаться так трудно порой.
Луи цокает языком, подходя ближе, и мальчишка начинает вырываться, переполненный паническим ужасом, но грубые руки удерживают его на месте.
— Ты знаешь, как нехорошо говорить о людях плохо за их спиной?
Голос звучит приглушённо из-под ткани. Томлинсон наклоняется очень близко, чувствуя запах пота и тревоги, что липнет к холодной влажной коже его жертвы. Ему нравится такая реакция.
— Я слышал, что правилом хорошего тона является высказать свои мысли в вежливой форме человеку в лицо.
Томлинсон двумя пальцами сжимает кончик платка и тянет его вниз, освобождая сначала нос, а затем тонкие бледные губы и острый подбородок. Ткань с мягким шелестом ложится на грудь, намотанная вокруг шеи, словно ядовитая змея.
— Смотри, у тебя есть шанс сказать мне в лицо то, что ты так уверенно обсуждал с девчонками на вечеринке Софи. Давай, дружок, — Луи мягко запускает пальцы в светлые волосы напуганного мальчика. Тот хнычет, совершенно не понимая, о чём говорит Томлинсон. Паника завладела рассудком, замутняя сознание. — Или тебе требуется помощь? Если ты всё забыл, то я могу помочь вспомнить.
