— Сделай это проще для нас обоих, — прошептал он совсем близко к уху Гарри. Дыхание обожгло кожу, только было оно ледяным. — Я уберу руку, но пистолет оставлю. Издашь лишний звук — умрёшь.
Чтобы убедиться в том, что Гарри понял, он отстранился. Тусклый свет лампы в туалете отразился бликами в стального цвета глазах. Свет словно попал в ловушку в сетчатке его глаз и без возможности выбраться тоже сходил с ума. Пальцы покидали губы медленно, настолько неспешно, что их касания можно было принять за любовную ласку. Только ствол у рёбер не позволял обмануться.
— Чего ты хочешь? — сломано шепнул Гарри. Лёгким всё ещё не хватало кислорода, и дыхание вырывалось из горла хриплыми выдохами. Страх не давал ни одного шанса унять его.
— Всё предельно просто. Мне нужна от тебя небольшая услуга, а потом я покину поезд и ты забудешь всё вот это, — он обвёл тонким пальцем туалет, напуганного Гарри, тёмный металл пистолета, — как страшный сон.
Кажется, тяжёлое дыхание и громкий стук сердца сослужили Гарри хорошую службу: преступник уверился, что от него не стоило ожидать сильного сопротивления. Мужчина отступил на шаг, опустил оружие в пол, но палец с курка не убрал. В сумраке Гарри чётко видел, как нервно тот подрагивал на спусковом крючке.
— Что..? — попытался спросить он у незнакомца. Холодная улыбка на тонких губах убила эту попытку.
— Мы сейчас выйдем отсюда вместе. Дойдём до конца вагона, и там я тебя оставлю, окей?
Пепельные глаза были прищурены, пока он вглядывался в лицо Гарри. Журчание воды раздражало, отвлекая от застывшего напротив мужчины. В его фигуре странным образом сочетались ледяная холодность отточенной за годы жестокости и какое-то маниакальное нетерпение. Живот свело судорогой от ужаса перед ним.
— И всё? В чём подвох?
Незнакомец посмотрел ещё пронзительнее. Глаза будто прожигали насквозь. И цвет их был подстать — сигаретный пепел, такой же серый и безжизненный. Он задумался всего на мгновение, а потом решился, приоткрыл рот, чтобы начать говорить. У Гарри в желудке начала раскручиваться тонкая спираль тошноты. Он не хотел слушать, но в то же время ему это было необходимо, чтобы понять.
Творилось что-то невообразимое.
Таймер, на который Гарри, наконец, кинул взгляд, пришёл в движение. Нули превратились в обратный отсчёт: на запястье быстро таяло время. Более чем уверенный, что это началось со взгляда серых глаз, Гарри вновь уставился на незнакомца.
Вопрос был в том, понял ли тот тоже?
Но предплечье было спрятано под тёмной шерстью кофты, а глаза не выдавали ничего, кроме исступления. Палец всё также подрагивал на спусковом крючке, и казалось, что мужчина понятия не имел о цифрах Гарри и собственном предназначении. Он даже ни разу не взглянул на закатанный рукав рубашки, предпочитая ввинчивать свой тяжёлый взгляд Гарри в лицо.
— В твоём теле, ягнёночек, двести шесть костей, — ласково продолжил говорить он, накручивая кудрявую прядь на палец. Гарри понял, почему он выбрал это обращение, и от слова, такого безобидного, вся кожа покрылась стылыми мурашками страха. — Если через пару минут я не окажусь в вагоне первого класса, то из каждой кости в твоём теле станет две. И, поверь, никто не сможет меня остановить.
И Гарри поверил. Сразу же. Дело было даже не в заряженном оружии, не в жестоких пальцах, чью хватку он успел испытать на себе. Глаза выдавали крайнюю степень решимости. В их пепельной глубине таилась смелость идти до конца. И упорство, какого сам Гарри был лишён.
— Я помогу, — нервно кашлянул он.
Незнакомец издевательски ухмыльнулся. Выбора у Гарри не было.
— Эй, долго ещё? — раздался нетерпеливый стук в дверь.
Голос, велевший освободить туалет, казалось, доносился откуда-то с другого конца света, глушённый тоннами ваты. Преступник приподнял пистолет, направив его куда-то в низ живота, и приложил указательный палец другой руки к губам. У Гарри закружилась голова, как после того раза, когда он в первый и последний раз затянулся сигаретой. Мир принялся танцевать медленный танец смерти, а Гарри слушал, как его будущее стекало в водосток вместе с ледяной водой.
— Уже всё, простите за задержку, — промурлыкал преступник. Он подхватил Гарри под локоть левой рукой, ткнув дуло пистолета между рёбер. Выбившиеся складки рубашки скрывали оружие.
Замок щёлкнул, дверь открылась. Гарри смотрел лишь под ноги и думал о цифрах, что мелькали на запястье. Их количество неумолимо уменьшалось. Таймер отсчитывал пятьдесят минут.
— Чёртовы педики! — проворчал тучный пассажир им вдогонку. В подтверждение его недовольства громко хлопнула дверь.
— Кажется, мы хорошо смотримся вместе, ягнёнок. Выглядим парой, — шепнул незнакомец Гарри на ухо. Его язык скользнул в ушную раковину влажным неожиданным прикосновением. Гарри передёрнуло.
Возразить он не решился, хотя было очевидным, что его незаправленная рубашка и красные от испуга щёки заставили того мужчину предположить, что в туалете произошло что-то интимное.
— Откуда такое напряжение, дорогой? — мужчина шептал обманчиво нежно, но хватка стальных пальцев на локте не позволяла сделать ни одного движения, неподконтрольного ему. — Не хочешь, чтобы я стал твоим парнем?
— Просто сделай, что тебе нужно, и отвали, — себе под нос огрызнулся Гарри. В узком проходе между заполненными пассажирами креслами ему было спокойнее, чем запертым наедине с безумным взглядом.
Их ровный шаг на секунду замер. Преступник чуть повернулся, и Гарри сам не понял, как его лицо, эти пугающие до нервной дрожи глаза оказались так близко. Он, высунув язык, облизнул губы.
— Если бы у меня было чуть больше времени, — мечтательно произнёс он. Взгляд, ставший вдруг голодным, скользнул ниже: по шее, груди, к ногам. — Ты бы вмиг стал, — пауза ударила по натянутым нервам, а незнакомец будто смаковал слово, которое собирался произнести, — отзывчивее, м?
Голос был мягким, вкрадчивым, слова скользили, как по блестящему гладкому льду. Он и был льдом, холодным айсбергом, что должен был сокрушить утлое судёнышко жизни Гарри. И годы, прожитые под эгидой нулей в ожидании спасения, на поверку оказались ложью.
Гарри тянули вперёд, ствол неприятно упирался в бок. Чем ближе становилась стеклянная дверь с цифрой один, тем сильнее он хотел кричать от отчаяния и несправедливости.
Где обещанное судьбой спасение?
Светлая макушка Найла, его дурацкие старые очки на вечно наивно раскрытых глазах. Гарри обернулся в надежде поймать взгляд друга, даже не понимая толком, чем тот смог бы помочь. Но всё было напрасно: мужчина непреклонно тащил его к дверям в первый класс, и оставалось только наблюдать, как возможность подать знак таяла с каждым шагом.
А потом и вовсе исчезла, когда красивая девушка в алом пальто села на место, принадлежащее Гарри. Тёмные очки на глазах не могли спрятать её кукольной красоты, и не было ничего удивительного в том, что Найл оказался сражён соседством. Он бы не заметил, если бы поезд сошёл с рельсов, глядя на улыбающуюся ему красавицу, не то что смотрящего на него отдаляющегося Гарри.
Тёмно-синее ковровое покрытие поглощало звук шагов. “С большим аппетитом”, — пронеслось в голове у Гарри, и это была последняя связная мысль. Ствол исчез в складках свитера незнакомца, как по мановению волшебной палочки фокусника, а безрассудные глаза наполнились страхом и паникой. Он закричал:
— Пожалуйста, помогите, кто-нибудь! Моему жениху требуется помощь!
Пахнущие сигаретами пальцы оказались умелы не только в захватах, но и в науках более тонких: преступник что-то сделал с телом Гарри, вдавил два пальца в грудь, чуть правее от сердца, и оно перестало подчиняться. Безвольной куклой Стайлс упал в проход, прямо у двери. Голова глухо стукнулась о пол, к его счастью, покрытый действительно толстым ковром.
Руки и ноги тряслись, словно у него был эпилептический припадок, рот приоткрылся в попытке глотнуть воздуха. Лёгкие отказывались сокращаться: Гарри задыхался. Во рту скопилась слюна и медленно текла по щеке. Всё это было необычно и пугающе, словно он оказался заперт в коконе из собственной кожи. Хорошо хоть боли не было, но сознание всё равно плыло от страха перед происходящим. По венам бежал ток, как будто Гарри подключили к электрическому стулу.
