Шорох среди трупов ненужных теперь вещей испугал. Гарри вздрогнул, тут же обернулся, предпочитая встретить опасность лицом к лицу — вот только позади никого не было. Лишь шелестел на сквозняке целофановый пакет, зацепившийся за ножку старого, почти развалившегося стула. Сверху на том, ожидая, когда дерево рассохнется и импровизированный трон рухнет, стоял стеклянный шар.

Гарри подошёл ближе, осторожно коснулся игрушки. Пыль осталась на пальцах, но он даже не обратил на это внимания: кровь и грязь уже впитались глубоко.

Стоило поднять шарик, как внутри взметнулось облако снежинок. Терпеливо дождавшись, когда буря из блёсток уляжется, Гарри обнаружил внутри дом. Не просто дом — уменьшенную копию именно этого особняка. Он видел фасад лишь единожды, но вряд ли смог бы теперь его не узнать. Или забыть.

Даже спрятавшаяся под стеклянным куполом миниатюрная версия выглядела обезличенно и холодно. Самое то для семьи, нашедшей здесь пристанище.

И прежде чем мысли смогли обрести глубину, за спиной вновь со скрипом открылась дверь. Не было хрипа Олли или волны кататонического ужаса, исходящего от мамы. Также это не был Луи.

Гарри закрыл глаза, вдруг осознав, что оба они оказались неправы и цифры сегодня принадлежали ему. Позади был некто незнакомый, чужой, со слишком тихими для простого человека шагами. Стайлс позволил шару выскользнуть из пальцев, скатиться с руки. Он знал — когда тот упадёт на пол, то разобьётся на тысячу осколков. Мир разобьётся, снежное небо расколется, позволив небесам истечь на паркет, и времени останется совсем немного.

Звук бьющейся игрушки вернул в реальность застывшее было время, и Гарри медленно повернулся. У его ног поблёскивали в последнем, самом тусклом вечернем свете осколки и растекалась лужа, а прямо напротив, глядя безучастным взглядом на разлетевшийся мелкими кусочками шар, стоял Лиам.

В руке он сжимал такой же старый, непригодный больше нож.

— Лиам.

Кивок был полон безразличия настолько, насколько Гарри удалось в короткую секунду времени обуздать своё удивление, выдать его за безучастность и отсутствие интереса.

— Гарри, — не остался тот в долгу, кивнув так же медленно и лицемерно.

Нож в твёрдой сильной руке чуть дрогнул и опустился тупым лезвием вниз. Гарри тоже опустил свой, но пальцы на рукояти сжал сильнее. В вечернем свете трудно было разглядеть мельчайшие детали силуэта напротив него. Их разделяла комната и вихрящаяся в воздухе пыль, а также тяжёлый полумрак, но Гарри приметил усталость тёмной окантовкой вокруг глаз и множество красных царапин на лице и шее. Лиам, как и говорил Луи, прятался от них в лесу.

Но как он смог остаться ненайденным так долго? Это интересовало Гарри сильнее остального. Даже сильнее, чем вопрос о том, почему сейчас он прямо здесь.

Не подавая виду о том, что имеет намерения выяснить загадку личности Лиама, Гарри спросил:

— Как тебе удалось сбежать из камеры?

— А как тебе удалось выжить?

Собственная выдержка впечатлила Гарри: ему даже удалось выдавить кривую улыбку. Слишком стройный ритм сердца и полное отсутствие тревоги в крови удивляли. Неужели Луи добился своего и страх больше ничего не значил?

— Ты не обычный заложник, — тем временем произнёс Лиам, пытаясь нащупать опору для будущего разговора.

То, что он хотел именно говорить, Гарри увидел в окончательно опущенном ноже и расправленных плечах. Из всей фигуры ушло первое напряжение, и теперь в карих глазах осталось только нетерпение и лёгкое обречённое недоверие.

— Как и ты.

Гарри тоже опустил свой нож, спрятал его за пояс на спине и прикрыл разодранной рубашкой. Не то чтобы это оружие действительно могло его спасти.

Скрежет и скрип — звук, с которым мозг Гарри искал ответы — казалось, разносился далеко за пределы его черепной коробки и наполнял комнату. Но Лиам не слышал, он так и стоял, впиваясь взглядом, надеясь на что-то, одному ему известное.

— На самом деле я предложил себя вместо той беременной девушки не из благородства. Я хотел оказаться здесь.

— Зачем? — изумился Гарри и тут же одёрнул себя, добавил более спокойно. — По какой причине?

— Я сел в тот поезд только потому, что знал — они тоже там будут.

— Тебе нужно то, что они украли?

С задумчивым видом Гарри глянул в окно, на гаснущее небо, потом принялся разглядывать осколки на полу. На самом деле ничего из этого он не видел: всё его внимание сосредоточилось на собственных мыслях и предположениях. Почему-то он не верил, что Лиам расскажет ему правду, а потому старался разглядеть её между строк, в пустотах пауз между словами.

Гарри до сих пор не знал, что Луи присвоил себе в том охраняемом вагоне: ни после ограбления в лесу, ни позже в доме он так и не увидел цель их дерзкого нападения. И только один вариант вырисовывался в голове, да так ярко, что затмил любые другие — это могло быть только оружие. Ничто другое.

Казалось верным, ведь псам не нужны были деньги. Насколько Гарри успел уловить, они уважали только силу. Только приобретённую с её помощью власть они считали настоящей.

— Работаешь на военных? — с независимым видом спросил Гарри. Дело принимало ещё более опасный оборот: вмешательства третьей стороны, стороны закона, он не хотел.

Улыбка Лиама расползлась по лицу, стала широкой, но не достигла глаз.

— Бери выше.

Разговор стоил внимания: Лиам оказался честен, и Гарри подошёл поближе. Он всё ещё не понимал, что значили два брошенных невзначай слова, только разглядывал с уже нескрываемым интересом незнакомца. Вихри даже не мыслей, лишь их мелких и разрозненных обрывков, хаотично крутились в голове. Среди них не было догадки, но мужчина перед ним устал ждать и сам ответил на свою загадку.

— Я работаю на королевскую семью, Гарри. Я детектив.

— И почему же ты так легко мне это рассказываешь? — Стайлс не поверил.

Не вязалось с общей картиной мира, что сложилась за последние три дня в маленьком мирке, управляемом мамой. Что могло понадобиться обычному детективу среди банды действительно опасных преступников? Если он вычислил их до того, как сел в поезд, то должен был просто сдать властям.

Видимо, круговорот мыслей отразился на лице: Лиам шагнул ближе и схватил Гарри за руку. Подушечки его пальцев были такими же грубыми, как у Луи, такими же истёртыми обращением с оружием и закалённым в ближних боях. Пахло от него той же силой и несгибаемой волей.

— Я знаю, что ты думаешь: почему обычный детектив захотел сюда попасть, в это место смерти и разложения, откуда нет выхода? — Лиам обвёл взглядом захламлённую старыми вещами комнату, а потом испытующе уставился замершему Гарри в глаза. — Но я не просто детектив, я лучший во всей Британии. И я почти раскрыл дело последнего десятилетия.

— Пропавший принц, — задохнулся осознанием Гарри. Пространство вокруг подёрнулось пеленой, пошло рябью. Его сердце мгновенно разогналось до скорости света, уже почувствовавшее то, чего разум ещё не мог постичь.

— Именно! Я знаю, где он, знаю, кто он. А ещё есть ты! И ты поможешь мне убедить его вернуться.

Гарри не знал, был ли он болен или стресс и переутомление подогнули колени. Он упал на стул, жалобно скрипнувший под весом человека, и хотел закрыть глаза, хотел спокойствия и одиночества. В голове стучали огромные часы: бом! бом! Их секундные стрелки неистово тикали, время нагоняло.

— Почему я? — механически заскрежетал голос в глотке, вовсе не похожий на его обычный медленный тембр.

Пальцы пауками поползли по запястью, перебирая ткань рубашки. Лиам так и не выпустил его руки из своей и сейчас со знанием дела закатывал рукав, являя взору цифры. Гарри мог только молча смотреть на их мерное изменение, вторящее неумолимому тиканью внутри него.

— Потому что вы с ним связаны, чёрт возьми!

За окном внезапно померк свет дня, растаял окончательно, и Гарри показалось, как бывало глубоко в детстве после маминых похорон, что солнце больше никогда не вернётся. Истина обрушилась на него ночной тьмой, в которой было слышно лишь дыхание Лиама и бесконечное пугающее тиканье.