Уилл встал: — Могу себе представить, что ни к чему хорошему. Теперь я могу уйти, или я вам еще нужен?

Чилтон махнул рукой в сторону двери: — Пожалуйста. Через некоторое время вы вновь сможете начать работать в отделении. Доктор Лектер однозначно по вам соскучился.

Уилл не ответил, лишь с силой захлопнул за собой дверь.

***

Уилл не мог это просто так оставить. Конечно, нет.

Как бабочку к пламени, его влекло к Ганнибалу с непреодолимой силой, которая не позволяла ему даже рассматривать идею о прекращении их взаимодействий. Решимость и вина Уилла побудили его на получение ответов, связанных с причиной смерти Мэттью.

Уилл точно знал, что это произошло из-за него, но ему нужно было это услышать от человека, который хотел, чтобы это убийство свершилось. Который, видимо, его заказал.

Абель Гидеон был очевидным выбором, но он теперь в одиночке, так что Уилл не смог бы до него добраться, не подняв тревогу, а у Уилла не было настроения для очередных отчитываний перед Чилтоном.

С Ганнибалом же, с другой стороны, будет очень легко поговорить, раз отделение в режиме строгой изоляции, и там лишь два санитара для наблюдения. Барни наблюдал за отделением в течении дня, а мужчина, по имени Стивен Бейкер, по ночам. Уилл с ним разговаривал пару раз и знал по разговорам других санитаров, что он был отцом-одиночкой троих подростков, старающимся оплатить их колледж. И, если это не сплетни, за денежные взятки он мог закрыть глаза на некоторые вещи.

Когда Уилл закончил со своими секретарскими делами, то направился в комнату наблюдения, в которой был Бейкер. Он передал мужчине белый конверт с деньгами, и Бейкер без вопросов выключил мониторы и достал спортивный журнал: — У тебя пятнадцать минут, — хрипло сказал он.

Этого было более чем достаточно.

В тусклом свете ночного освещения отделение было устрашающе тихим и заброшенным. Заключенные едва двигались, спали или попросту не смели шуметь. Они знали, что случилось, из-за чего ввели режим строгой изоляции, и теперь в воздухе висела некая настороженность. Будто вдох перед погружением. Уилл не мог понять, чего они ждут.

Из-за этого его кожа раздраженно зудела.

Уилл остановился перед камерой Ганнибала и вгляделся во мрак. Он мог лишь выделить очертания кровати и туалета (без унитаза), а на кровати вытянутое тело отдыхающего Ганнибала. Его черты лица были в тени, но Уиллу не нужно было его видеть, чтобы знать, что тот не спит. У Ганнибала был невероятно чуткий сон, и скрип ботинок Уилла объявил о его присутствии, когда он зашел в отделение.

— Чилтон прав? — начал Уилл. — Это вы заставили Гидеона напасть на Мэттью и убить его?

Глубокий голос Ганнибала будто прогрохотал в темноте: — Пожалуйста, Уилл. Давайте не будем пятнать наше воссоединение именем этого человека, он ниже этого. Если вам так надо задать интересующие вас вопросы, то сделайте это в соответствии со своими собственным убеждениям.

Уилл выдохнул: — Хорошо, но вопрос остается тем же. Вы заставили Гидеона убить Мэттью?

Послышался стук металла о бетон, и Ганнибал встал с кровати, его затененная фигура подошла к решетке, прежде чем свет осветил его лицо. С прошлой недели, когда Уилл последний раз видел Ганнибала, тот похудел, будто недостаточно ел (возможно, из-за наказания Чилтона?). Кожа стала бледнее, так как ему больше нельзя было выходить на улицу, темные круги под глазами были похожи на выцветшие синяки.

Ганнибал облокотился на решетку, жадно впившись глазами в Уилла: — Зачем задавать мне вопрос, если ответ вам уже известен?

Уилл рефлекторно сглотнул: — Я хочу услышать, как вы это говорите.

Ганнибал взглянул на камеру видеонаблюдения над ними: — Вы пытаетесь подловить меня, Уилл? Вас послал доктор Чилтон, чтобы получить признание?

Уилл покачал головой: — Чилтон меня не посылал, он не знает о нашем разговоре. Камеры отключены на пятнадцать минут, я здесь по собственному желанию.

Ганнибал улыбнулся: — Умный мальчик.

Уилл сделал шаг вперед: — Вы ответите на мой вопрос?

Ганнибал наклонил голову, глядя на Уилла своим нервирующим взглядом: — Что я получу взамен за свою честность?

Это слегка отрезвило Уилла. Ганнибал всегда был обходительным во время их бесед, Уилл никогда не думал, что Ганнибал что-нибудь за это захочет. Уилл неловко переступил с ноги на ногу: — Мне практически нечего вам дать, Ганнибал. Отделение в режиме строгой изоляции, а все ваши привилегии отменены…

— Я не прошу вас передать мне контрабанду, — спокойно прервал его Ганнибал. — Это не то, что я хочу.

Уилл смущенно пожал плечами: — Тогда чего вы хотите?

Ганнибал рассматривал Уилла из-под опущенных ресниц. Для любого другого человека это бы значило застенчивость. Но Ганнибал уж точно не был застенчивым: — Обмен информацией.

Уилл не понимал, что был сильно напряжен, пока не расслабился. Он чего-то ждал — ну, он не уверен, чего: — Услуга за услугу, доктор?

— Разумеется, — ответил Ганнибал. — Я расскажу вам все о Мэттью, если вы расскажете мне о своем первом сексуальном партнере.

Уилл моргнул, подумав, что неправильно расслышал: — Моем первом сексуальном партнере?

— Да, — сказал Ганнибал, по его лицу ничего нельзя было понять. — Относительно простой вопрос, не так ли?

— Ганнибал, — медленно сказал Уилл. — Вы каким-то образом принудили серийного убийцу убить человека, которого подозревали в симпатии ко мне, и теперь вы хотите, чтобы я вас усладил рассказом о моем первом сексуальном партнере?

Ганнибал низко рассмеялся, и это вызвало невероятное чувство в животе Уилла: — Это несравнимо. Ваш первый партнер — просто воспоминание, и как и для большинства людей, первый раз бывает часто довольно неловким и неопытным. Тогда я вас не знал, в то время как Мэттью был «возможным» и был в состоянии стать кем-то большим, кем-то, кем я не смогу быть для вас, так как нахожусь здесь.

И вот, в этот момент тяга между ними обнажилась. Все кусочки пазла собрались воедино, и Уилл прочистил горло, пытаясь собраться с мыслями: — Звучит довольно самоуверенно, что вы были бы «возможным», если бы обстоятельства были другие.

Ганнибал не отводил от него взгляд: — Вы думаете по-другому?

Уилл не мог и не собирался унижать себя притворством: — Мы этого никогда не узнаем, раз вы здесь. Теперь, что вы хотите о нем знать?

— Сколько вам было лет? — спросил Ганнибал.

— Семнадцать, Эндрю был старше меня на год.

— Он знал о вашей эмпатии?

Уилл покачал головой: — Нет, никто не знает кроме моих родителей. Это не то, о чем я бы хотел, чтобы все знали. Кроме того, это ведь не те вопросы, на которые вы хотите получить ответы, не так ли?

Ганнибал приподнял бровь: — Нет?

Уилл хитро на него посмотрел: — Вы хотите узнать о моей первой сексуальной близости, а не эмпатии. Вы ведь так сказали? Мой первый сексуальный партнер?

Ганнибал улыбнулся: — Тогда, как это было?

— Именно так, как вы и сказали. Неловко. Неопытно. Болезненно.

— Болезненно в обычном смысле или из-за чего-то другого? — спросил Ганнибал.

Уилл рассеянно потер запястья, засмущавшись из-за подробностей: — Болезненно в обычном смысле, потому что мы имели лишь обобщенное представление того, что нужно делать. Болезненно из-за другого, когда я понял, что он думал о другом. Это было нечто, что я понял неосознанно.

Глаза Ганнибала светились во мраке: — Недальновидно с его стороны. Ваша эмпатия усиливается от прикосновений? Кожа к коже?

— Нет, — ответил Уилл. — Я просто… я просто знал того человека. Почувствовал их, понял.

— Интересно, — пробормотал Ганнибал.

Уилл покачал головой, избавляясь от воспоминаний: — Теперь расскажете о Мэттью? Я выполнил свою часть.

Ганнибал неохотно согласился: — Как пожелаете. Я уверен, что вы сами разобрались в деталях. Мэттью Браун должен был умереть, и это произошло.

Повеяло холодом от того, с какой легкостью Ганнибал мог это сказать, будто вычеркнул что-то из списка дел: — Как вы заставили Гидеона это сделать?