– Подожди, Рома! – Секретарша торкнулась в дверь безликого кабинета, нажав на ручку.
Дверь открылась. Бросив мне, как вызов в лицо, торжествующий взгляд – я тоже девчонка – не последняя лохушка на ренухе, она увлекла меня за собой внутрь помещения.
Комната, где мы оказались, мало имела общего с рабочим кабинетом предприятия, несмотря на то, что в дальнем от входа углу стоял письменный стол; над ним висел портрет Ленина под пыльным, загаженным мухами стеклом, в облупившейся позолоченной рамке. Пыль на стекле была такой густой, что я Ленина узнал только по бороде и лысине и с горечью подумал, что ж ты, козёл этакий, наделал со своей треклятой революцией, столько народу положил не за газгольдер Мопассана, тебя надо было в клетке, как Квазимодо, провезти по главной площади государства российского; при ином раскладе я бы с удовольствием надел этот портрет на голову директору или начальнику цеха, но в данной ситуации удовольствовался только мыслью об этом. Рядом со столом стоял шкаф, где на полках пылились папки с заводской бумажной мусоркой. Рядом со шкафом была ещё одна дверь, ведущая, как я понял, в кабинет главного бухгалтера. Из-за неё доносился подозрительный шорох.
Секретарша прижала к губам указательный палец – «тс-с-с», – когда поймала мой взгляд на этой двери, и на цыпочках, не произведя ни одного цок-цок-звука, я был удивлён, потому что в коридоре она, хоть и тихо, но цокала при ходьбе, подкралась к ней, таща меня за собой и за своей нагло-совершенной фигурой в свете Потомакских огней, как неодушевлённый предмет. Присела на корточки, не выпуская мою руку из своей, и посмотрела в замочную скважину.
Я замер рядом, переживая приятные моменты, держа в ладони нежные пальчики девушки и чувствуя себя почти счастливым парнем, не забывая другой рукой, согнутой в локте, прижимать к груди «ствол» вверх стволом, выточенный, вполне вероятно, на заводе имени Токарева, прислушиваясь к шуму в коридоре и испытывая при этом необычайный эмоциональный подъём, когда поднявшиеся по лестнице работницы высшего звена предприятия проследовали мимо двери, за которой мы притаились, к директорскому кабинету. Я всё ждал и втайне надеялся, что кто-нибудь из административной своры откроет дверь, и я тогда покажу себя – понтанусь по-взрослому перед красивой девчонкой, в которую без сомнения влюбился без ума, несмотря на то, что ещё не более часа назад она подставляла киску отвратному субъекту, сдёрну с плеча файер-ган[38] и открою огонь на поражение управленческого слоя паразитов предприятия.
– Ах, сука! – дрожащим от ярости голосом прошептала секретарша и, повернув ко мне охваченное ненавистью лицо, ставшее от этой эмоции ещё красивее, произнесла: – Рома! Дай мне свою убийственную машинку! Эта кобыла нас программирует!
Я не стал задавать лишних вопросов, когда на лице любимой девушки сверкала такая восхитительная страсть пусть и отрицательного свойства. Передал ей убойный – и не только для крупного рогатого скота – механизм, когда секретарша поднялась с колен.
Она осторожно приоткрыла дверь, взяла пистолет-пулемёт двумя руками, как учили в школе, на уроке военно-стратегической подготовки, вытянула их в проём на уровне плеч и старательно прицелилась. Глянув в зазор между её головой и косяком, – кого это она собралась зафоршмачить, я увидел главного бухгалтера – рослую даму с лошадиным лицом, имеющую в запасе руки метательницы молота, неприлично выглядывающие из рукавов безвкусно сшитого жакета, стоящую к нам вполоборота с трубкой сотового у уха. Видимо, она говорила что-то серьёзное, что даже не заметила, что за ней наблюдают.
Я прижался к спине девушки, подложил свои руки под её, чтобы девице легче было держать говорящую на языке смерти стальную «дуру».
– Рома, я правильно делаю! – обжёг мне щёку её горячий шёпот, когда она повернула ко мне лицо.
Невинная близость девушки, доверчиво, почти по детски прильнувшей ко мне в такой серьёзный момент, совсем сбила меня с панталыку; она сейчас совсем не была похожа на современную Золушку, раздвигающую ноги для всяких нечистых на руку жлобов за жалкие подачки, и уж тем более её вид в этот момент совсем не вязался с тем, что она собиралась сделать.
– Всё так, Светик, – прошептал я, находясь приблизительно в таком же состоянии, в каком был антигерой Фёдора Михайловича, занёсший топор над пенсионеркой, – теперь успокойся, прицелься, задержи дыхание и плавно жми на курок. (Я сам на себя удивился какой дал ей ценный совет, словно инструктор, подготавливающий красоток для работы наёмными убийцами.)
И секретарша нажала. Так, что раздалась короткая очередь. Звякнули стёкла (вероятно, часть заряда ушла в окно), и вслед за этим что-то тяжёлое, напоминающее мешок с картофелем, упало на пол. За затылком девицы я не видел, что, но по раздавшимся вслед за падением хрипам и стонам, понял, что секретарша попала в цель.
– Есть! – взвизгнула девица и, повернув ко мне голову, засмеялась. – Рома, ты видел!? Я завалила эту лошадь! – Глаза у секретарши нехорошо сверкали. В этот миг мне показалось – «не замкнула ли, и в самом деле, у неё фаза в голове», после того как директор дал дуба на ней. Я бы не удивился, если это и в самом деле произошло. Но девушка, оборвав смех, может, догадываясь, что я могу подумать (иногда женщины проявляют удивительные способности читать мысли мужчин), лукаво посмотрела на меня и добавила: – А ведь я, когда нажала на курок, как ты сказал, зажмурилась от страха! Вот уж не думала, что я в неё попаду! Само провидение направило дуло в цель!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.