– Кто там? – спросила секретарша насторожённо-капризным голосом, не меняя позы.

– Ходят тут козлы всякие, – ответил я, – мешают обнимать прекрасных девушек!

– Как ты хорошо сказал, милый! – Довольная девица плотнее придвинулась ко мне изящным крупом.

Но нужный запал у меня уже прошёл, и это место покрылось явным разочарованием, досадой и злостью. «Чтоб тебя крокодилы покусали, – подумал я, пытаясь вызвать в себе новый импульс, – второй раз за сегодня облом, а день только начинается!»

Секретарша тоже поняла, что момент, дающий свет для плотского наслаждения, упущен, повернулась ко мне лицом, одёрнула юбку таким привычным, обыденным жестом, словно эти конфузы происходят с ней регулярно, и при воспоминании о делах её красивое лицо, чтоб мне попасть в чёрную дыру (в прямом смысле, а не в переносном), посерьёзнело на глазах.

– Рома! – глядя мне в глаза, нашарила на столе папку, – с этим документом на руках мы вступаем в зону повышенной опасности! Знаешь, какие это «кирпичи»!? За эту папку денег можно срубить – десять мясокомбинатов без проблем построить, оснастив новейшим оборудованием по производству колбасы и зельца! Купить казино в Лас-Вегасе или военный полигон для испытания нового оружия массового поражения английских мышей и прусских тараканов! Я удивляюсь, как он её держал здесь, в своём кабинете, и за ней ещё не пришли знающие люди!

– Знающие чего?

– Для тебя это не имеет значения! Важно то, что, находясь сейчас со мной, ты встаёшь на остриё ножа! Пока не поздно, можешь уйти, я всё пойму, только оставь мне эту игрушку, показала она взглядом на пистолет-пулемёт.

– Света, ты за кого меня принимаешь! За пидора потного, боящегося собственной тени! Разве я брошу такую суперпотрясающую девушку, как ты! С тобой мне теперь не страшен сам чёрт лысый в пиджаке от хьюга-босого с золотой цепью на шее и повадками дешёвого фраера, говорящего фразами типа: «Ты че, в натуре, фильтруй базар, беспонтовая лошара!» Я таких уродов, – я взял со стола игрушку взрослых мальчиков, – если надо, полк положу у твоих ног, прекрасная херувимного плана девочка!

– Ты в самом деле думаешь, что я такая? – Зарделась и даже слегка застеснялась секретарша от удовольствия. – А этот жирный боров иначе как шлюхой, дешёвой подстилкой и прожорливой гусеницей не называл! Импотент позорный! Трахал меня от силы минуты две-три, ещё и в рот заставлял брать своего семисантиметрового – полувялого, и всё кормил обещаниями, подарит автомобиль и золотые серёжки, выгонит этого бегемота – жену, женится на мне и в медовый месяц повезёт на острова! А сам копыта откинул – скотина глиняно-песочная! А я, как последняя лохушка, терпела его издевательства и мутоту под названием «служебный роман»; а после такого – язык не поворачивается сказать – интима, у меня болела то голова, то поясница, месячные стали приходить не вовремя, и постоянно была раздражённая и злая! – Секретарша посмотрела на меня с испытующим любопытством: – Надеюсь, ты не ревнуешь, что я тебе рассказываю! Другому бы я никому не рассказала! Но, учитывая ситуацию и то, что ты какой-то не такой, как все остальные бич презеры… Знаешь, милый, на душе накипело, честное девичье слово! Некому даже в жилетку поплакаться! У меня – не поверишь – даже подруги нет! Все знакомые девчонки мне дико завидовали и делали пакости рано или поздно, потому что мужики, независимо от возраста и положения, стелются, как шлак угольный, у меня под ногами! Даже смешно становится! Даже женатики при своих жёнах – этих жирных коровах, смотрят на меня как голодные псы на кусок вырезки! А уж когда меня Максимка взял на работу, здешние лахудры готовы меня с говном сожрать!

– А чего ты хочешь? Конечно, у такой супервосхитительно-красивой девушки по определению не может быть подруг! Как у олимпийской богини красоты Афродиты Афинской! Скажу тебе больше, Светланочка! Я ещё не видел девушки красивее, чем ты! Все бабы, – даже каких показывают по телевизору в передаче «Очевидное-невероятное», за которыми охотятся в горах Гималаях папарацци… то есть в стайле и фэшене, – мусор у тебя под ногами! Чего уж говорить про какую-то бухгалтерию, на каком-то дерьмовом, того и гляди готовом вылететь в трубу кирпичном заводике! И как ты только влезла в эту кирпич-помойку на отшибе цивилизации, в голове у меня не укладывается! Такая супервосхитительная, суперсногсшибательно-обалденно-красивая девушка! Я чихать не хотел! То есть, извини, мне это до сих пор непонятно!

– А что, есть такая Афродита!

– Без понтов, без всяких примесей!

– А мы этого в школе не проходили!

– Не важно! Ты слушай, что я тебе дальше скажу! Мало того, что ты сногсшибательно красивая девушка, ты ещё и умница! И у тебя такая красивая попка! Но ты, конечно, лоханулась, связавшись с легаром-дидроером!

– Рома, у меня не было выбора! Ты не знаешь, какие там порядки царят, на этих конкурсах красоты! Ты думаешь, этих девочек за красивые глазки туда берут! Надо отрабатывать… одному мерзавцу сделаешь минет, другой нехороший джентльмен рвёт – тащит в койку… Максимка, конечно, не Ален Делон, но он меня выдернул оттуда, потому что на меня были более мерзкие претенденты… Извини за такие откровения!

– Какие, например? Если, конечно, это не секрет!

– Паша Гнутый… если тебе так интересно!

– Это наш местный криминальный авторитет? Которого в прошлом месяце грохнули? Да-а-а… Что-то, девушка, тебе с партнёрами не везёт! Одного замочили, другой кинулся от инфаркта… Может, ты – роковая женщина! С тобой в таком случае реально опасно связываться!

– А ты не связывайся, если боишься!

– Да я не боюсь, у меня такое первый раз в жизни! К тому же, видишь, как получается, не всё, что впрыскивается, идёт в реальную кайфуху, как сказал один философ восемнадцатого века, когда по ошибке вместо герыча впрыснул себе в вену афродизиак Шредера; башню у него снесло наглухо, а потом снесло башню у его жены, когда он её трахал девять часов без перерыва, она после этого хвалилась знакомым дамам, что самая счастливая женщина в истории Древнего Мира. Но если нам угрожает такая «бяка-ковыряка», то надо валить отсюда без промедления, и ноу проблем, как кричала толпа в столице Гондураса, когда повесили вниз головой диктатора Освальда Сиворылого на городской площади и его сторонников расстреляли, а дворец взорвали, как символ ненавистной власти. Неизвестна участь его жены и трёх дочерей: то ли пустили в расход, то ли отправили на медные рудники; там ещё арка запоминающаяся, как входишь на территорию этих рудников, по телевизору показывали…

– Какая ещё арка, Рома? – секретарша нахмурила брови и посмотрела на парня в недоумении. – Мы в таком положении находимся, того и гляди на хвосте повиснут реальные бич-блузеры, упакованные, как черепашки-ниндзя, валить отсюда надо, пока не поздно!

– Тогда валим!

Мы по быстрому собрали всё, что нужно, наспех приведя себя в порядок, стараясь не производить лишнего шума, выскользнули в коридор и, прислушиваясь к шорохам за дверьми кабинетов, направились к лестнице.

Стояла обманчивая тишина. И я ждал, что она взорвётся каскадами голосов; их слабые всполохи доносились с первого этажа.

Только мы дошли до какого-то кабинета без таблички, удачно миновав кабинет главного бухгалтера, которую я не заметил в толпе дам, когда они пробежали мимо нас, находящегося первым, если подниматься с лестничной площадки, как внизу послышался нарастающий галдёж и тяжёлый топот каблуков дамской обуви по ступенькам, в который удачно вплетался цокот обуви из той же серии, только более лёгкой по содержанию и изящней по форме. Это торопилась бригада любительниц протоплазмы, чтобы сожрать нас, ну прямо горгульи в цивилизованном варианте.

– Не успели! – с досады девица прикусила губу и крепко стиснула мою ладонь своей влажной от волнения рукой.

– Гадом буду, сейчас положу этих вумен-монстеров на месте! – Я посмотрел секретарше в глаза решительным взглядом и вытащил из-за пазухи «узиак». Передёрнул затвор. Внутри смертоносной железяки угрожающе лязгнуло.