Денис предупредил его, что они с друзьями будут недалеко от сцены, напротив ее центра. Но там мальчиков не оказалось!

Внезапно раздалась знакомая до боли мелодия, и юноша узнал ее… Как давно это, кажется, было!

Я вновь приду на тот причал,

Покинув дом без спроса.

Моя звезда на век - печаль,

А сердце скованно морозом.

Тропинку снова занесет пургой,

Исчезнет чудо для меня навек.

Мне никогда не быть с тобой -

Ты не откроешь больше век…

“Ну, где же он?!” - в отчаянии думал Дима, сердце которого начало бешено колотиться. Ему так не хотелось слушать, как его песню поет другой человек! Невольно взгляд юноши упал на ступеньки, ведущие к сцене, по которым к нему когда-то выпускали девушек на сцену, и внезапно неподалеку от того самого места, он увидал Дениса с друзьями! Они, что, решили, что и к Тюльпановой тоже будут выпускать парней во время этой песни, и решили попытать счастье?! Дима устремился туда, но его не пускали фанаты, подумавшие, что тот в наглую хочет залезть на сцену к их общему кумиру! Тогда, недолго думая, бывший певец кинулся с другого хода: через административную часть. Если люди на стадионе не узнали в Диме былую звезду, то охранницы узнали и молча пропустили.

Уже ничто не сможет ранить!

Меня и мир на век покинув,

Ушел, оставив только память.

И ничего нам не исправить…

- Прощай, моя любовь! Прощай.

Я так грущу, покинута тобой.

- “Любовь моя, себя не убивай”

Раздастся тихий голос твой.

Дима пробежал под сценой, выбежал из двери и очень скоро пробрался сквозь толпу до Дениса, и только хотел окликнуть брата, как какая-то охранница, раздвигая толпу подростков, кинулась к бывшей звезде, не узнав бывшего Крилла.

- Пошли-пошли! - поторапливала его Женщина.

- Куда?! Я не хочу, - юноша понял, куда его тянут, в прошлом будучи сам исполнителем этой песни.

- Скорее… Итак опоздали! - она, не слушая протесты, вытолкнула бывшего Крилла на сцену, единственного взрослого парня среди подростков.

Оказавшись там, с самого краешка, в свете прожекторов, юноша почувствовал, что сердце его ёкнуло. Тут к нему направилась Евдокия Тюльпанова. Ему захотелось убежать поскорее. Он не хотел становиться частью спектакля, поставленного Стрижевой… Но певица, новая звезда, уже подошла и обняла его:

Любовь моя, зажжём костер.

Он будет нам с тобой отрадой.

Глядя на него, девушка молчала, хотя дальше должны были идти такие слова:

Мы улетим за тундрою, в простор -

Так в песни, за дождем и градом.

Но певица не пропела их, как завороженная глядя на Диму, она только играла, что влюблена в него, но молчала при этом: Тюльпанова забыла слова! Юноша высвободился из объятий, чтобы уйти, но она снова обняла его. Перед зрителями предстала пустая сцена, а где-то там с краешку стояла, обнявшись, парочка, причем, так нелепо, что и не скажешь, что это Евдокия Тюльпанова. У кого-то даже появилось впечатление, что это кто-то “левый” стоит, а настоящая певица куда-то по каким-то причинам убежала.

- Что ты делаешь…? - тихо-тихо прошептал Дима на ухо новой звезде, когда звучал проигрыш. - К костру нужно было идти…

- Когда…? Ты слова помнишь?

Странно было такое слышать от известной певицы!

- Я-то - да, а ты?

- А я как увидела тебя, не могу вспомнить, где тебя видела… и забыла все подчистую.

- Нигде ты меня не могла видеть… Я пошел. Отпусти меня… Так, чтобы красиво получилось…

- Стрижевая меня прибьет…

- Понимаю. Плавали - знаем, но это меня не касается…

- Напой мне, что там было дальше…

Он глубоко вдохнул, хотел уйти, но ее умоляющий взгляд растопил его сердце.

- Ладно… Делаем вид, что я тебе подпеваю… нет-нет… Не сейчас. Это проигрыш… приготовься… давай…

Она подставила ему незаметно свой микрофон, и они, как дети малые в детском саду, чуть согнувшись, стояли над одним микрофоном и пели:

Моя любовь всегда с тобой,

И я во век последую за ней.

Нас разлучил жестокий бой,

Но так отрадно стало на Земле.

Его голос прозвучал громко и чисто, но… это мало, кто услышал, ведь рука певицы, держащая микрофон, дрожала от волнения. Слова песни слышались сбивчиво: один слог громкий, - другой нет. Дима, словно бы по привычке, старался подстраиваться под Евдокию, которая постепенно начала вспоминать слова этой песни, а она - нет…

Куда бы путь мой не лежал,

И что б ни стало под Луною,

И где б костер мой не мерцал,

Ты всюду следуешь за мною!

Теперь же и вовсе слышалось еще отвратительнее! Они оба переминались с ноги на ногу, микрофон девушка почему-то держала низко, и им пришлось над ним склониться в раскоряку. В такой неудобной позе, - в которой девушка сама же и виновата! - рука Дуни дрожала. Голоса их звучали то со свистом, то отрывисто. К тому же Тюльпановой почему-то захотелось показать, что она вспомнила слова, и давай спешить! Дима не успевал еще пропеть фразу, ведь не надо еще, не по мелодии, как его партнерша это уже пропела! Конечно же, попадало не в ноты! А еще девушка старалась перекричать юношу, хотя тот подстраивался под ее голосовые данные, как мог. Но она ему мешала, словно бы желая показать всем, что у нее “глотка так глотка”. Микрофон дрожал и задевал ручкой струны гитары, которая висела за ремень на Тюльпановой, и это подливало масло в огонь! О! Какой позор!

И все это они проделали, так и стоя с краешку, не отходя к “костру”… Во время проигрыша звезда обняла юношу снова.

Среди зрителей, которые сумели разобрать, что один голос женский, другой - мужской, прошелся шёпот, что сломалась фонограмма, и кто-то, видимо, наспех включил запись этой же песни, но исполненную Дмитрием Криллом… Никому и в голову не пришло, что этот нелепый парень, что топтался там с их любимой певицей, и есть Дмитрий Крилл. Скорее всего, это - работник стадиона, он притащил плеер и включил запись, а Евдокия подставила под этот плеер микрофон и сама подпевает. Если, конечно, это еще она, а не кто-то похожая. Так заключили зрители.

- Ну, все вспомнила? Я пошел…

- Как…?

- А вот так… Давай…

Дима вырвался и, чтобы это не получилось некрасивым, она протянула к нему руку, пропев:

- Ты всюду следуешь за мною…

Зрелище, надо признаться, получилось отвратительным. На сцене никого не было, только с краю топталась парочка… И пела просто безобразно, словно бы Стрижевая и Тюльпанова решили сделать издевательскую пародию на самих себя!

Сама Тюльпанова не могла закончить песню, поняв, какой позор пережила, и чтобы спасти ситуацию, во время очередного проигрыша, она направилась к “костру” и кинула в “него” гитару, мол, от отчаяния и горя.

*

- Эй, она не вспомнила! Иди! Допой припев! Еще успеешь!

Кто-то из охранниц сунула Диме в руку микрофон. Он отдал его обратно. Ему снова его сунули. Юноша хотел возмутиться. Но внезапно поймал взгляд Дениса. В нем застыла мольба. Просьба за любимую певицу. Благо звучала печальная, наполненная светлой грустью, возвышенная музыка перед припевом, а значит, имелось время, Дима повиновался, сев на ступеньки, он допел за Евдокию:

Прощай, моя любовь! Прощай.

Я так грущу, покинутый тобой.

“Любовь моя, себя не убивай”:

Раздастся тихий голос твой.

Любовь моя, зажжём костер.

Он будет нам с тобой отрадой.

Мы улетим за тундрою, в простор -

Так в песни, за дождем и градом

Толпа взывала от восторга. Кто-то узнал голос Дмитрия Крилла, но никто и предположить не мог, что это ни трюк кого-то из организаторов, что это не включили запись. Меж тем с последней нотой, Митенька вернул микрофон охраннице, и, заливаясь слезами, прямо на ходу схватив за руку отупелого Дениса, бросился прочь, как сказочный принц - с бала принцессы… И было ему невдомек, что сердце этой “принцессы” покорилось им, даже не догадываясь, что этот парень, выпущенный на сцену, являлся ни кем иным, как настоящим Дмитрием Криллом, ее любимым кумиром.