— Ты знаешь, что Малахи нанял слесаря взломать мой замок? — вспомнил я — как бы тот же слесарь не пробрался к Элькане.

— Не бойся, тот давно уже не держит блокнот у себя дома.

— Хорошо, что и не у меня.

Лерер закурил.

Мы сидели у него на кухне, я по старой традиции вызвался приготовить ужин перед приходом мальчишек. К моему удивлению, Авшалом не возражал. Наверное, уже забыл, как пару месяцев назад каялся в эксплуатации «почетного гостя».

— Чем бы ты хотел заняться в последние три с лишним месяца? — спросил он внезапно.

— А?

— Только не говори, что не думал об этом. Путешествия, развлечения — неужели не хочешь напоследок сделать все то, о чем всегда мечтал? Или собираешься работать до последнего дня?

Я рассеянно скинул картофельные очистки в мусорное ведро. Его вопрос меня озадачил.

— А ты? Что ты хочешь сделать?

— Хочу взять сыновей и поездить с ними по всему миру.

— Ну так вперёд.

— Поедешь со мной?

— Я не смогу.

Он посмотрел на меня удивлённо.

— Боишься, что люди скажут?

— Нет. Я…я не могу выехать отсюда.

— В смысле? — он напрягся.

— Я вернулся год назад, после того, как однажды на моем теле появилось предупреждение…в общем, в любой другой стране я не проживу и дня. Думаешь, иначе приехал бы сюда? У меня в Дрездене была прекрасная жизнь, знаешь ли.

— Я не видел этого в твоём блокноте — помолчав, сказал Авшалом.

— Я не все записывал в последний год.

— Ты уверен, что понял правильно?

— Уверен.

— Что ж… жаль.

— И мне — пробормотал я. Было в первую очередь жаль, что не смогу увидеть мать — она не горела желанием приехать, и я не мог придумать никакой причины, чтобы заманить ее сюда. Говорить правду я, разумеется, не собирался.

— Когда вы едете? — спросил я. Мне было понятно, что он уже давно запланировал этот разговор, значит, есть уже и билеты.

— Во второй неделе сентября, и вернёмся после праздников.

— У них не будет проблем у школе из-за пропусков?

— Даже если будет — кого это волнует?

— Я точно с Авшаломом говорю? — я усмехнулся.

Он посмотрел на меня серьезно.

— Я был уверен, что ты поедешь с нами.

Я пожал плечами. Счётчик в моей голове вычел сразу три недели из тех оставшихся, что я мог видеть Лерера, и теперь тревожно мигал. Я тщательно его игнорировал.

— У нас ещё будет время после вашего приезда.

— Да. Будет.

Он посмотрел на часы.

— Мне пора ехать за парнями. Скоро приедем, и поужинаем все вместе.

— Угу.

Хлопнула дверь за ним, и я наконец расслабил лицо, не стараясь больше казаться беззаботным.

Чертов счётчик.

До отъезда Лереров практически ничего нового не происходило. Я ходил на работу, пару раз оставался с Эраном выпить пива в баре, однажды к нам даже присоединился отец.

— Янон совсем от рук отбился — сказал отец, игнорируя мое присутствие в компании — такое чувство, что полностью наплевал на свою карьеру. Одна надежда у меня — на младшего. Только не знаю, успею ли его поставить на ноги.

— Твоему сыну просто надо отдохнуть, Давид. Я имею ввиду старшему сыну — младший, как я понимаю, отдыхает достаточно — усмехнулся Данцигер.

— Ну и столько он ещё будет отдыхать? — рыкнул отец — А, Янон?

— До конца ноября — ответил я неожиданно для самого себя.

— Да? — отец удивился — а потом что? И почему именно до тех пор?

— Будем считать, что я устроил себе саббатикал, и он как раз заканчивается в конце ноября. После этого я весь в вашем распоряжении — я врал уже на полном автомате.

— Ну, приятно слышать — усмехнулся Эран — а то мы уже рукой на тебя махнули.

— Чтобы это был твой последний «саббатикал» до пенсии, парень — добавил отец.

— Последний — коротко сказал я и допил свое пиво. Они вернулись к обсуждению какого-то особо пакостного общего клиента, а я подумал, что чем дальше, тем легче становится врать.

Можно, например, взять ссуду в банке, не заботясь о том, что придется ее возвращать — только что мне делать-то с этими деньгами?

Можно удариться во все тяжкие — да только не тогда, когда все мысли занимает один-единственный человек.

Можно уволиться с работы и убить последние месяцы на то, о чем давно мечталось, как советовал Лерер. Но вот закавыка — я уже лет десять ни о чем не мечтал. Только о том, чтобы все это оказалось дурным сном.

Так что я так и продолжал ездить по утрам на работу, по выходным навещал семью, перед Новым годом отвёз Авшалома и его детей в аэропорт, и принялся терпеливо ждать их из «прощального тура».

А потом…

После Нового года я получил приглашение поужинать от человека, от которого ожидал это меньше всего — от Нерии Леви.

Я немного удивился, тем более, что приглашение не было приурочено ни к одному из праздников, коих в сентябре хватало. Но принял его, и в четверг после работы поехал в свой старый район.

Припарковался чуть дальше от их дома — перед из подъездом все места были заняты. Проигнорировал неприязненные взгляды некоторых соседей — судя по всему, меня здесь еле терпели.

Поднялся наверх, в квартиру, где в первый раз увидел рава Леви. Сколько воды с тех пор утекло… тот редко общался со мной в последнее время, и я не настаивал. Да и не о чем было общаться — я интересовал его только в те дни, когда появлялись новые надписи.

Нерия же был рад видеть меня — как я надеялся, искренне. Его жена и дочь были тут же, и мы поужинали все вместе. Как оказалось, у них было ещё трое детей, но все остальные были благочестивыми праведниками, и дома у родителей ужинали редко и с некоторыми предосторожностями, которые Нерия не всегда был готов соблюдать.

Хозяин дома, выпив вина и забыв, что говорит с самым неподходящим для этого собеседником, ударился в пространное описание каббалистического термина «цимцум»*** — сжатия божественной бла-бла-бла до состояния, когда возможно что-то там создать, и тогда…

Тут на меня напала сонливость — вино, долгий рабочий день и скучнейшая тема сделали свое дело.

Нерия наконец заметил, что я с трудом держу глаза открытыми, и усмехнулся.

— Забыл, что ты не сильно любишь каббалу. А жаль.

— Приедет Лерер — будете с ним хоть до скончания веков обсуждать эту тему.

— До скончания — это точно — согласился Нерия — пойдем, я провожу тебя, а то из окна видел, как на тебя смотрели.

— Не надо — слабо возразил я.

— Ничего, разомну ноги, после еды полезно.

Я попрощался с дамами и мы спустились вниз.

— Новых надписей не появилось? — спросил он, когда мы вышли из подъезда и пошли по улице к моей машине.

— Если бы появились — вы узнали бы первым — заметил я.

— Надеюсь, что в следующий раз мы все же сможем прочесть хоть одно слово — пробормотал он.

Я хотел что-то ответить, но тут мне в плечо ударилось что-то мягкое и вонючее, и упало к моим ногам.

Я пригляделся и не поверил своим глазам — это был… подгузник. Полный дерьма детский подгузник. Но это было не смешно, потому что я уже понял, что будет дальше, и попятился назад. Идиот, надо было сразу же хватать Нерию и бежать со всех ног.

В ту же секунду мне в спину и в грудь полетели мелкие камешки, мягкие помидоры и даже одно яйцо не первой свежести. Впереди раздался громкий звук бьющегося стекла — кажется на моей машине тоже отрывались по полной.

— Янон, назад! — услышал я крик Нерии. Повернулся и бросился за ним.

Услышал стук камней о тротуар — уже не мелкой щебенки, а тяжёлых таких булыжников.

Подъезд был уже совсем близко.

Камень ударился мне в спину — большой, пущенный со всей дури сильной рукой. Я на секунду потерял ориентир от боли. Остановился, и увидел, как ещё один камень летит мимо меня, и попадает прямо в затылок Нерии, и как тот падает.