Тем временем, август набирал свои права. Я справил свой день рождения, отнеся на работу торт из ближайшей кондитерской, вечером поехал к отцу с ещё одним тортом, подержал на руках Ноама, дав Эден время передохнуть, проверил домашнее задание сестры, выслушал очередную порцию наставлений от Давида. Мне было хорошо у них. Как жаль, что я понял это только после тридцати лет.

Вернулся домой поздно, и по наитию наполнил ванну водой. Наверное потому, что кожа уже начинала покалывать, но верить в это не хотелось — слишком страшно становилось.

На всякий случай позвонил Нерии.

— Ты уверен, что завтра появятся новые надписи?

— Не уверен.

Он подумал.

— Давай сделаем так. Я позвоню тебе в шесть утра. Если не ответишь, приеду к тебе во всяком случае.

— Угу.

— Держись.

Я ошибся лишь на день — тем утром проснулся, ответил на звонок Нерии, убедив его, что помощь не нужна, поехал как обычно на работу. Покалывание прекратилось, и я работал, как обычно, почти забыв о вчерашних опасениях.

Вечером на нас упал уже не дождь, а град. Весь город был покрыт белым слоем ледяных шариков, радио в машине надрывалось от сводок погоды, зловещих пророчеств о глобальном потеплении и отчётов о дорожных авариях, и я отключил его. С трудом добрался до дома, лег в постель с очередным сериалом, мимоходом подумав о том, чтобы слить воду в ванне, но решил сделать это уже завтра.

Моя лень меня спасла — иначе утром я вряд ли бы смог выжить, если не добрался бы до ванны в ту же секунду, когда проснулся и понял, что меня ждёт через несколько минут.

На мое счастье, я не захлебнулся, когда на пару секунд потерял сознание — в холодной воде все было терпимее, и я быстро пришел в себя.

Телефон лежал рядом, я дотянулся до него кончиками пальцев, чтобы не слишком вылезать из воды, и позвонил наиболее лысому из братьев Леви.

В это раз все было проще и обыденнее, чем в июне: Нерия приехал спустя минут сорок, заснял несколько кадров, послав их Финкелю, и потом мы просто сидели и ждали новостей. Время от времени я доливал холодной воды, слушал ненавязчивую болтовню своего гостя, который пытался хоть немного отвлечь меня, и замирал от лёгкого страха — а вдруг именно в этот раз никто не сможет расшифровать текст?

Но через несколько часов телефон Нерии запипикал, тот протянул мне его, давая прочесть транскрипцию текста и пару слов, записанных отдельно. Возле каждого было несколько вариантов перевода.

Я равнодушно пробежал глазами слова «яма», «вода» (возле последнего было в скобках написано «небо?»).

Негусто.

Но это помогло, а все остальное было неважно.

К сожалению, это был будний день, и на часах было почти два часа дня, когда я наконец смог вылезти из воды. Данцигеру я отписался ещё утром, но он попросил меня поработать из дома над срочным материалом, и сейчас меня ждал марафон.

Я проводил Нерию и сел за стол.

Надел наушники и включил музыку, чтобы легче было сосредоточиться.

Поэтому не слышал звука вскрываемого замка, не слышал открывающейся двери.

И когда увидел перед собой троих амбалов в черно-белых костюмах, то было уже поздно.

========== Глава 23 ==========

Глава 23

Тот, к кому никогда не вторгались в жилище, никогда не поймет животного страха, который пронзил меня в ту секунду, когда я поднял глаза. Казалось, что я оказался внутри своего давнего ночного кошмара — когда я просыпался от него холодном поту, то понимал, что пробуждение обозначало момент смерти меня того, в сне.

Впрочем, вторгшиеся ничего пока не предпринимали. Один из них, высокий, с бочкообразной грудью, которую обтягивал лоснящийся лапсердак, задумчиво посмотрел на меня, потом кивнул двум другим.

— Нашелся наш мессия.

Второй тут же ткнулся взглядом в смартфон — должно быть, посылал сообщение заказчику.

— Одевайся — бросил мне бочкообразный.

— Куда везёте? — угрюмо спросил я.

— Куда надо. Да не бойся ты так, с тобой просто поговорить хотят. И так и сяк приглашали, а ты все не приходишь*.

Он держался с нарочитой развязностью, но было видно, что ему не по себе. Значит, это не профессионалы.

Я молча переодел домашние штаны на джинсы, натянул обувь, лихорадочно размышляя, как бы передать сигнал тревоги Лереру. Болван, не догадался с ним об этом договориться заранее. Наверное потому, что мне никогда не приходило в голову, что за меня возьмутся всерьез.

Наконец, пока забирал со стола ключи и телефон, смог незаметно послать ему пустое сообщение. Негусто, но хоть что-то.

Под домом ждала черная «Мазда», меня втиснули на заднее сиденье между двоими сопровождающими, первый сел за руль. Всю дорогу они хранили молчание, даже друг с другом не переговаривались, и в машине витало ощутимое напряжение. Я искоса посмотрел на того, что слева, и увидел, что его пальцы слегка дрожат. Не привык похищать людей среди бела дня? Уже неплохой признак.

Ехали мы минут двадцать, и вскоре оказались в том же районе, где я жил до переезда. Значит, мой будущий собеседник был одним из соседей Авшалома. Почему я не удивлен?

Жил он в паре улиц от дома Лерера, и чуть дальше от моей бывшей квартиры. Мы зашли в ухоженный дом, поднялись на второй этаж. Бочкообразный три раза коротко нажал на дверной звонок.

Ему открыл какой-то смутно знакомый мне бородач. Я напрягся и вспомнил — он сидел по правую сторону от Эльканы в ту нашу первую встречу — я так и не узнал его имени. Он был похож на Элькану — впрочем, все седовласые бородачи в черных лапсердаках похожи друг на друга. Разве что был немного худее, и очков на нем не было.

— Добрый день, Янон — сказал он сухо — прошу извинить меня за такой способ назначения встречи, но все остальные я уже испробовал. Тебя прячут почище, чем ковчег завета в Храме. Иди за мной.

Посмотрел за мою спину, на моих сопровождающих.

— Спасибо, вы все очень меня выручили. Яков, мне жаль, что вам пришлось в этом участвовать — эти слова были обращены к тому, у кого дрожали руки в машине — но нам нужна была ваша сноровка отмыкать замки. Постараемся не злоупотреблять вашими услугами впредь. Все свободны.

Через минуту мы с ним остались одни в кабинете.

— Так вы домушников нанимаете, уважаемый рав? — спросил я. От бессилия во мне проснулась язвительность.

— Домушников? — он удивился — нет, конечно. Яков — лучший слесарь в общине. И зови меня Малахи́.

— И что будет, когда полиция узнает, что он участвовал в похищении человека?

— Он сядет в тюрьму. Его семья, шестеро детей, останутся без кормильца. Ты это хотел услышать?

— Давите на мою жалость? Это ему следовало бы думать о шестерых детях, прежде чем соглашаться…

— Янон — он вскинул руки — давай сначала поговорим с тобой о деле. А потом ты уже будешь волен думать — стоит ли обращаться…в органы.

— Поговорим.

— Садись — Малахи указал на глубокое кресло возле журнального столика, сам сел в такое же кресло напротив.

Я последовал его примеру. Несколько секунд он внимательно разглядывал меня.

— Признаюсь, ни о ком я не слышал за последние полгода так часто, как о тебе, Янон. Поначалу я был уверен, что ты — один из тех несчастных безумцев, которые пасутся у Стены Плача. Как понимаешь, я никогда не поддерживал Элькану, особенно после той его памятной проповеди.

— Почему тогда пришли с ним к Нерии? — спросил я.

— Было любопытно, что за человек смог привлечь внимание самого рава Леви. Тот поверил в тебя почти сразу и безоговорочно.

Он взял со столика стакан с водой, отпил пару глотков.

— Позже он пришел к логическому выводу, что ты шарлатан и самозванец, но что-то вновь изменилось — кажется, весной. Что именно?