— А что насчёт конца света? — спросил Лерер.
— А что с ним? — с интересом спросил старший мужчина.
— Что нам делать? — я видел, что мой спутник едва себя сдерживает.
— Ты пришел ко мне, чтобы спросить, как спасти весь мир от конца света? — Нерия рассмеялся — ну ты даёшь. Мне-то откуда знать?
— Вы же специалист по эсхатологии, по каббале, по…
— Специалист, да. Но если все поворачивается такой вот задницей, которую мы никак не учитывали, то чем именно я могу помочь, Авшалом?
— Прочтите, что мы вчера смогли расшифровать — Лерер протянул ему листок, на котором я переписал весь текст в современных знаках.
Нерия просмотрел строки, шевеля губами. Потом протянул мне листок.
— Ничего не понятно, кроме слова «Янон». Что вполне доказывает мою версию со стигматами. Хотя… всякое может быть.
— Понятно — я спрятал лист в карман. Как же мне хотелось ему поверить…
Нас проводили до двери. Дочь Нерии улыбнулась Авшалому, полностью игнорируя меня.
— Приходи почаще, мы всегда рады тебя видеть.
— Спасибо — сухо ответил тот, даже не подумав улыбнуться в ответ. Ну и ну.
— Что такое у вас с той девушкой? — спросил я, когда мы вышли из подъезда.
— Это все, что тебе хочется знать после всего, что сейчас было? — процедил он сквозь зубы.
— Если честно, мы ничего путного не услышали. То ли моя мать дура, то ли я псих. В общем, никаких советов он нам не дал. Зря пришли.
Авшалом схватил меня за капюшон куртки, и я остановился.
— Ты сам себя изрисовал этими знаками? Признавайся!
— Рисовал бы сам — наверняка придумал бы хоть какой-то связный текст — огрызнулся я — какого лешего мне калякать на себе буквы без смысла?
— Ты мог сделать это бессознательно — пробормотал он себе под нос.
— Подозреваешь во мне лунатика?
— Не отрицаю этой версии. Пока что это куда вероятнее, чем…
— И утешительнее, правда? Мне тоже хочется верить в то, что я псих — признался я.
Он вздохнул и отпустил мой капюшон.
— Если бы я мог знать точно…
— Тогда что?
— Тогда бы хотя бы решил для себя — выкидывать тебя из своей квартиры или нет.
— Ты не обязан меня принимать. Я могу съехать прямо сейчас.
— И куда пойдешь? Обратно в Эйлат? Или будешь бомжевать прямо здесь, в Иерусалиме? Мессия ты или сумасшедший — просто так я не могу тебя отпустить.
— Тогда пошли уже домой. — начал накрапывать дождь, а куртка, которую он мне дал, промокала.
Дома я молча вскипятил воду и налил нам обоим полные кружки чая. Лерер наблюдал за мной из-за полуопущенных ресниц.
— Дочь Нерии — моя подруга детства — наконец сказал он — мы были друзьями много лет. После моего развода она вбила себе в голову разные глупости… я объяснял ей пару раз, но она, как видишь…
— Очень дружелюбно к тебе настроена — хмыкнул я.
— Чересчур — он отхлебнул из кружки.
— Почему же ты развелся с женой? — я решил, что сейчас будет уместно это спросить.
— Хочешь сказать, почему жена развелась со мной? Она на пять лет старше меня. Мы поженились как и все в нашем круге, по сговору. Мне тогда едва исполнилось двадцать. Жили много лет дружно. В прошлом году она попросила меня отпустить ее. Сказала, что хочет почувствовать, каково это — по-настоящему любить кого-то.
— И как?
Он подумал.
— Мне кажется, она счастлива.
— А ты?
— А я — не очень.
Мне нравилась его откровенность.
Нравилось сидеть с ним вдвоем за столом, под светом жёлтой лампы. Даже зная, что между нами ничего не будет, мне было хорошо и так.
Весь оставшийся вечер он сидел за работой, скрывшись от меня экраном своего лэптопа. Я втыкал в телефон, особо ни о чем не думая. Вспомнил, что он так и не поговорил со мной про работу, и решил напомнить ему завтра утром.
В эту самую секунду мне пришло сообщение от Раи.
«Ты живой?! Напиши хоть слово!»
«Живой.» — неохотно написал я.
«Где ты? Как ты?»
«В Иерусалиме. Немного занят»
«На работу вернёшься?»
«Нет»
«Жаль. Ладно, не буду мешать»
Я вздохнул с облегчением. А ведь раньше мечтал о ее внимании…
Судя по всему, сегодня все вдруг обо мне вспомнили. После Раи мне написал Эран, а потом — отец. Хотя… это было логично. Рая сообщила о том, что я вернулся в город, боссу, а тот — своему старому приятелю.
Я ответил им одинаково: все хорошо, занят, на работу не вернусь. Мне повезло, что ни один из них не начал названивать на телефон.
— Я вижу, у тебя там оживленная социальная жизнь? — спросил Авшалом. Я забыл о нем, и слегка вздрогнул.
— Не особо. Всего лишь бывшие коллеги и отец.
— А друзья у тебя есть?
— Есть несколько приятелей в Дрездене.
— Значит, нет друзей?
— Нет.
Он замолчал — вероятно, углубился обратно в работу.
Рая была мне другом. Наверное. Почему я назвал ее бывшей коллегой? Она бы обиделась, если узнала.
Орен…нет, он другом не был. Даже не приятелем.
Остальных я держал на расстоянии вытянутой руки. Таких даже приятелями не назовешь.
И так — всю жизнь.
— Поужинаем? — спросил Авшалом.
— Давай. Что приготовить?
— Тостов будет достаточно.
Я приготовил две тарелки с тостами и салатом, поставил его порцию возле лэптопа.
— Спасибо — рассеянно сказал он, не отрываясь от экрана. Потом поднял на меня глаза — спасибо. Я поужинаю с тобой вместе, не люблю есть за работой.
Пока он омывал руки, я налил нам ещё чая.
— Ты все ещё хочешь работать садовником? — спросил он, проглотив первый кусок хлеба.
— Помощником — поправил я его.
— Не передумал? Каторжная ведь работа. Подумай, может лучше вернуться в свою фирму? Или у тебя там какой-то конфликт с коллегами?
— Нет конфликта, наоборот, все было очень неплохо.
— Значит, не хочешь — подытожил он.
— Угу.
— Хорошо. Завтра позвоню соседу, он этим занимается. Надеюсь, что ты не сбежишь.
Я вспомнил, как мне тоже самое когда-то сказал отец. А ведь я сбежал…
Мое молчание было, наверное, очень красноречивым. Лерер покачал головой.
— Как знаешь.
— Давай пока не загадывать — пробормотал я.
— Иди спать — сказал он — мне надо работать допоздна, не хочу отвлекаться.
Я повернулся, чтобы пойти в ванную, и вдруг почувствовал жжение под ключицей. Прямо, как тогда, на памятном ужине с Ореном.
Через секунду боль ударила бравурным аккордом по моим нервным окончаниям. Я вскрикнул, и Лерер вскочил с места.
— Что с тобой?
— То самое…- прошипел я сквозь зубы. Черт, как же жжет…
Он подлетел ко мне, сдернул свитер, и уставился на мой торс, на котором явственно проступали новые буквы.
Я прислонился к стене, хотя куда больше мне хотелось лечь прямо на холодный пол, чтобы хоть немного остудить жар и зуд.
— Все ещё… думаешь… что я разрисовываю себя сам? — выдохнул я.
Он не отвечал, и я запоздало подумал, что не следовало ему такое видеть.
Боль прошла, оставив только привычный зуд, и я потянулся за свитером.
— Мне надо сделать снимок — глухо сказал Лерер. Вытащил телефон, сфотографировал, потом отвернулся от меня.
— Одевайся.
— Хочешь послать доказательство своему другу-раввину?
— Нет. Он все равно не поверит. А ты завтра будешь сидеть и переводить букву за буквой.
— А работа?
— Забудь — резко сказал он — иди спать.
— А ты? Продолжишь заниматься?
— Нет.
Я покачал головой.
— Лучше останусь тут.
— Я не собираюсь вешаться, Янон — он сразу просек, в чем дело.
— Не хочу рисковать.
Я думал, что Лерер продолжит гнать меня спать, но он промолчал. Значит, сам себе не доверял.
Я сел обратно на диван, на обратном конце уселся он.
Говорить не хотелось, я просматривал новости в телефоне, он вытащил из шкафа какой-то фолиант и тоже принялся читать. О происшедшем мы в тот вечер больше не говорили.
