— Он не попытается. Мы не общаемся — перебил его я.

Для Гая это не было сюрпризом, судя по всему. Он пожал плечами.

— Думаешь, это что-то меняет? Если он решит, что ты должен будешь что-то сделать — то тебя не оставит в покое до самого начала конца.

Я отставил стакан.

— Я буду осторожен. Спасибо за совет.

Это его успокоило.

— Не буду тебе мешать — он поднялся и наконец оставил меня в покое.

Долго я не задерживался, вернулся домой и лег спать пораньше.

Утром, сидя за столом над бутербродами и кофе, я совсем некстати вспомнил, что в последний раз на сборы меня провожал Маджид.

Теперь напротив меня сидел Курт. Какая ирония.

— Надеюсь, что ты там немного придёшь в себя — сказал он — в последнее время на тебя невозможно смотреть без содрогания.

— Армия сделает из меня мужчину? — слегка улыбнулся я.

— Надеюсь — отрезал он — и постарайся всё-таки никого там не убить без особой нужды.

У меня аж дух захватило от подобной бестактности.

— Проснулся? — спросил довольный дед — давай, выметайся, у тебя скоро автобус.

Слова деда на самом деле подействовали, как холодный душ. Из дома я вышел злой и бодрый.

Доехал до базы сбора, подписал все необходимые документы, получил новую форму, новые ботинки, диск с порядковым номером.

Меня пару раз окликали и здоровались — судя по всему, наши уже знали, что я возвращаюсь.

Если я боялся, что мне припомнят происшествия шестилетней давности — то, к счастью, ошибался. Никто об этом даже не заговаривал. В первые пару часов я чувствовал, что вокруг меня ходят на цыпочках — интересно, откуда взялась такая необычная деликатность — но потом все бросили валять дурака и все стало, как в старые времена. Будто я не пропадал никуда на целых шесть лет.

Я присел на кузов одного из армейских автомобилей, в руках у меня был картонный стакан с черным густым кофе без сахара, и приготовился к обычной практике первого дня сборов — ничегонеделанию.

Я прикрыл глаза от слепящего солнца, отдаваясь полузабытым ощущениям. Запах черного кофе, пыли, мази для ботинок и оружейного масла — запахи армейских сборов. Циничные и порой пошловатые шутки-прибаутки, смех. Рев моторов, дальние звуки выстрелов со стрельбища. Вот бы весь месяц прошел в таком же расслабленном состоянии… жаль, что это невозможно.

К полудню все наконец собрались, мы расселись по джипам и поехали на тренировочную базу.

Я кинул свой рюкзак на раскладушку в палатке, где расположился наш отряд, и вышел со всеми на небольшую площадку, где уже стоял новый командир роты.

Дори разговаривал с кем-то по телефону, время от времени поглядывая, как к нему потихоньку подтягиваются солдаты. Я постарался остаться в стороне, но меня подтолкнули сзади.

Я резко обернулся и увидел Зоара, которого не видел с декабря.

— Привет — сказал он, как ни в чем ни бывало — пошли поближе, я хочу послушать, что он скажет.

— Ты иди, я постою здесь — качнул я головой. Злость от его исчезновения улеглась за эти месяцы, но общаться с ним у меня не было большого желания.

— Как хочешь — он слегка хлопнул меня по спине и пошел вглубь группы остальных.

Наконец почти все были в сборе, и Дори произнес небольшую речь, о том, как какой честью он считает свое новое назначение, как стратегически важно то, чем мы будем заниматься весь следующий месяц, и ещё много того, чего я уже наслушался за предыдущие сборы от командиров.

Шесть лет не прошли бесследно — все, что здесь происходило, проходило мимо меня. Я не видел смысла в своем присутствии здесь, в командирской речи, в армейском сленге, который все другие с таким удовольствием подхватывали, едва лишь перейдя ворота базы.

Если можно было бы, я просто переоделся бы в свою обычную одежду, поехал бы домой… нет, поехал бы на работу. И проработал бы целый месяц без давящего присутствия человека, который сейчас раздавал приказы и поручения командирам взводов.

Который разбил мне сердце, как смешно и патетично это бы ни звучало.

После собрания мы дружной гурьбой побрели в оружейную, получили свои автоматы и рожки с патронами и отправились прямиком на стрельбище. Потом пообедали — на удивление неплохо — и пошли получать инструктаж для дальнейших действий.

В первый же день нам устроили пробежку по пересечённой местности и, уже на десерт — небольшую учебную операцию в сгустившихся сумерках. Дори, видимо, решил не терять время зря.

Нас разделили на две команды, и я попал в команду «наших». Команда «их» пошла в наступление, и я получил по голове и груди теннисными мячами — их бросали вместо камней — пущенными чьей-то мощной рукой.

На меня кто-то напал в темноте, я швырнул его на землю, но не слишком усердствуя. Потом кто-то схватил меня сзади за пояс, и опрокинул на землю.

Я присмотрелся, и увидел ухмыляющегося Зоара.

— Сдаешься? — спросил он.

— Черта с два — я рванулся, но он быстро прижал меня коленом к земле, и зажал мой рот рукой.

— Не рыпайся — прошептал он.

Ага, так я его и послушался. Поднапрягся, и ногой пнул его в грудь. Он охнул, отшатнувшись, и я смог наконец высвободиться.

— Миха, ты чего? — прохрипел он.

— Рот зачем зажимал? — спросил я.

— Чтобы ты не звал бы своих на помощь. У нас учение, не забыл? Учение, а не война.

— Помню — ответил я. Злость во мне улеглась, оставив место сожалению и стыду.

— Извини.

— Ничего. Там уже собираются для обсуждения результатов, иди, я сейчас приду — сказал он, покряхтывая, все ещё сидя на земле.

Я не двинулся с места, но и подойти к нему, чтобы помочь, не рискнул — это вполне могло оказаться уловкой.

Наконец он поднялся, и кивнул мне.

— Все в порядке. Идем.

Все уже были в сборе возле джипов, разделились по взводам и слушали своих командиров. Я двинулся к своему взводу, и увидел, что Паит идёт за мной.

— Ты разве не во втором?

— Нет. Дори перевел меня в первый, к вам — ответил он.

Я промолчал. Это было неприятным сюрпризом, и непонятно было, зачем это нужно Зелигу.

Мы прослушали оценочный анализ нового командира, Рувена, и двинулись в обратный путь к палаткам пешком.

Зоар нагнал меня и пошел со мной вровень.

— Миха, нам целый месяц придется ночевать под одной крышей. Давай поговорим.

— Давай — сказал я.

Он засунул руки в карманы, некоторое время шел молча.

— Нет лёгкого способа сказать это. В общем, я с Дори… Я с Дори. С прошлого года.

— Что? — спросил я тупо.

— С декабря — добавил он, голос его слегка охрип.

— Ты закрыл свой гештальт со мной и пошел к нему? — спросил я зачем-то.

— Нет. Мы вместе ещё с годовщины Арона.

— А мне зачем тогда звонил? — от абсурдности происходящего у меня голова пошла кругом.

— Потому что хотел тебя до смерти — сказал он, глядя прямо мне в глаза — И еще… хотел убедиться, что делаю правильный выбор.

Рот мой наполнился горькой слюной, и я сглотнул.

— Спасибо, что сказал — ответил я — хотя бы не буду выглядеть полным идиотом, если случайно вас засеку.

— Мне жаль — сказал он очень тихо, и отошел.

Я не ответил. Объективно я понимал, что никакого повода злиться на них у меня не было. Дори был к тому времени свободным человеком, а Зоар… он всегда был себе на уме. Никаких ожиданий у меня по поводу него не было.