Я прибавил шага, нагнал двоих знакомых, и зашагал рядом с ними, стараясь не обращать внимание на тупую боль в сердце.

На том первый день сборов был закончен.

После ужина и чего-то, что условно называлось «душем» я вернулся в палатку, лег в спальник на жёстком брезенте.

Зоар, слава всем богам, расположился на другом конце тента, так что я мог его не видеть и не слышать.

Нам объявили графики дежурств на часах, и мне выпало с двух часов ночи до четырех утра. Я поставил будильник на телефоне и закрыл глаза, стараясь поскорее заснуть.

Но сон не шел.

Постепенно все разговоры стихли, последние совы ещё светили экранами смартфонов, но было тихо.

Я все лежал с открытыми глазами и думал.

Мимо меня прошла неслышная тень. Зоар.

Его дежурство было только в шесть утра, так что понятно было, что он идёт к командиру роты.

Я закрыл глаза, и наконец смог заснуть.

========== Глава 15 ==========

В два часа ночи меня разбудила вибрация от моего будильника на телефоне.

Я выпростался из спальника, нацепил на себя автомат, обмундирование и пошёл сменять предыдущего караульного.

Тот сидел на столешнице большого деревянного стола, придвинутого вплотную к стене оружейной. Увидев меня, махнул рукой, здороваясь, и протянул пачку сигарет.

Я курил очень редко, но сейчас это было кстати. Отпустил караульного, сел и затянулся, с непривычки поперхнувшись сизым дымом.

Теперь, после короткого отдыха, первый шок после признания Зоара прошёл. Мысли прояснились, и я смог наконец принять тот факт, что мне придется весь месяц натыкаться взглядом на эту парочку и терпеть то, что называется «разбитым сердцем».

Мне непонятно было только одно: зачем Дори перевёл Паита в мой взвод. Назло? Вряд ли. Он никогда не делал ничего назло — и в этом был один из его немногочисленных плюсов. Из стратегических соображений? Каких именно?

Я докурил сигарету, затоптал окурок.

— Курим на часах?

Я обернулся и увидел неподалеку Зелига. Лёгок на помине.

— Привет, — сказал я.

Он приблизился, сел на стол боком ко мне.

Какое-то время мы просто молчали.

— Зоар рассказал тебе, — наконец, произнёс он.

— Рассказал, — уронил я.

— Ему было тяжело скрывать это столько времени.

— Очень порядочно с его стороны, — как я ни старался сдержаться, это прозвучало слишком ядовито.

— Я знаю, что вы переспали, — сказал он вдруг. — Не думал, что ты это так тяжело воспримешь.

Я пожал плечами. Мне не хотелось сейчас устраивать разбор полётов по поводу того, кто именно и что подумал.

— Ты, может, хочешь что-то спросить?

Я задумался. Что спрашивать? Почему он, а не я? Хороший вопрос, но бесполезный.

— Почему он в первом взводе?

— Это не касается нашей темы, — ответил он резко.

— Ты мне не ответишь?

— Нет.

Я уселся поудобнее.

— Он будет за мной шпионить? — спросил я наугад.

— Не всё в этом мире вращается вокруг Михи Розенберга, — ответил он. Но я уже понял, что попал в яблочко.

— Ты боишься, что я буду тебе мешать? Тогда выпиши мне освобождение. Я сдам снаряжение и поеду домой прямо с утра.

— Нет. У нас недобор, так что никуда ты не поедешь, — отрезал он.

— Как ты себе представляешь этот месяц? — попытался я достучаться до него. — Что я должен делать?

— То, что я прошу у тебя уже полтора года — сидеть на месте тихо и не лезть не в свое дело.

— Понятно.

Значит, он на самом деле что-то скрывает.

— Ты слишком много пропустил, — добавил он после некоторой паузы, — следующие три дня будут учебными отдельно у новоприбывших и у «старожилов». Ты будешь тренироваться с новенькими.

— Хорошо, — вот уж что мне не мешало, так это.

— В четверг мы выезжаем в лагерь. Постарайся не высовываться.

— Хорошо, — повторил я.

— И держись подальше от Паита, — заключил он.

Он серьёзно думал, что после всего, что случилось, я захочу иметь дело с Зоаром?

— Буду рад, если и он будет держаться подальше от меня.

— Я ему передам, — ответил Зелиг.

Ещё пару минут мы сидели рядом молча. Потом он поднялся.

— Пойду дальше на обход. Постарайся не курить на карауле.

— Хорошо, — теперь я вспомнил, откуда у меня было столько терпения и выдержки, ради которых меня приняли на работу в компанию Гая в первую очередь.

Все три года моей службы я имел дело с Дори Зелигом, самым занудным, придирчивым и жёстким командиром нашего батальона. Я был единственным, кто после срочной службы согласен был с ним хоть как-то общаться. Только когда мы все перешли в резерв, он немного успокоился и стал спокойнее и терпимее. Ещё я вспомнил, что Зоар ненавидел его больше всех, и рассмеялся.

Дори приподнял бровь.

— Я сказал что-то смешное?

— Нет, просто вспомнил… подпоручик Дуб… — проговорил я сквозь смех.

«Подпоручик Дуб» — обидное прозвище, которое дал Зелигу какой-то репатриант из России, заодно познакомивший нас с книгой о бравом солдате Швейке. Дори знал об этом прозвище, но ему было плевать. Странно, что я об этом забыл и вспомнил только сейчас. Хотя я много чего забыл из той поры — точнее, заставил себя забыть.

Он только хмыкнул.

— Не надорви живот. Ладно, я пошёл.

Он махнул мне рукой и исчез в темноте.

Оставшееся время до конца своей смены я провёл в созерцании окрестностей вокруг оружейной — а больше на часах делать, в общем-то, и нечего.

Утром я проснулся с бешеным недосыпом — ещё одним вечным спутником военных сборов. Наверняка есть люди, которые во время учений имеют возможность и способность днём поспать часик-другой в палатке. У меня почему-то никогда этого не получалось. Даже если я ложился днём на жёсткую раскладушку, заснуть у меня не выходило.

По недоразумению или намеренно, но меня отправили проходить стрельбы ещё раз — теперь с новоприбывшими в батальоне.

Я не сопротивлялся — и сам чувствовал, что мне требовалась дополнительная тренировка.

Как ни странно, сегодня моё настроение было куда лучше, чем вчера — даже несмотря на невеселые новости. А может, и благодаря им — самое неприятное случилось, двое моих бывших крутили друг с другом страстный роман. Так что я просто решил провести этот месяц с пользой — вернуться к уровню военной подготовки шестилетней давности и перестать себя винить. Уж в их романе я точно был не виноват.

Сегодня стрельба далась мне лучше, и я полюбовался на свою мишень с вырванной пулями сердцевиной, которую мне показали после тренировки.

— Хорошо стреляешь, — одобрительно сказал мой сосед.

— Спасибо.

— Ты тоже новенький? — спросил он.

— Не очень. Но давно не являлся на призывы.

Он улыбнулся.

— Удачи.

Тренировка для новоприбывших была интенсивнее, чем для остальных. Бег с полной выкладкой, парные бои, симуляция боя с противником, и в перерывах — целые часы инструктажа, во время которых спать хотелось невыносимо.

Хорошо, что нас хотя бы отлично кормили — некоторые умудрялись набрать вес за время таких вот учений.

Вечером я с трудом добирался до душа и падал на раскладушку, едва успев настроить будильник на ночную смену караула. Зоара я не видел, и это меня радовало.

В четверг я наконец закончил проходить по второму разу ускоренный курс молодого бойца и присоединился к своим.

Здесь всё сразу стало сложнее, потому что основное время учений занимала практика стратегии боя, а я успел отвыкнуть от этого. Впрочем, это было даже весело.

Я внезапно осознал, что вернул себе способность получать удовольствие от сборов. Несмотря на все неудобства, в этом был свой кайф — на месяц оторваться от обычной жизни, от компьютера, финансовых отчётов, деда — и просто жить вот такой нехитрой жизнью, притом получая за это почёт и уважение от окружающих. Ну и зарплату, разумеется.