— Мой чашки и пойдём, — хмыкнул он. — Я свою часть уговора уже выполнил, и мне надоело тут торчать.

Он знал, что Грейнджер пора уводить отсюда. Но почему, почему это удаётся только так, с напором, когда он до этого предлагал по-хорошему?

Гермиона ничего не ответила и продолжила тереть до дыр чашки, а Драко со вздохом пошёл объявлять миссис Грейнджер, что они уходят.

Они вышли со стороны чёрного входа и пошли по безлюдной улице. Так странно, но в больнице им больше не встретилось ни души, кроме одного-единственного охранника. Больше никто из них не проронил и слова, и они так и брели вместе, пока окончательно не промокли под моросью.

Драко и сам не заметил, как каким-то образом аппарировал вместе с ней, таким образом проводив до дома. Гермиона не заметила этого тоже, поэтому Малфой просто некоторое время потоптался около ее подъезда, пока она заходила, и потом сам медленно направился по своим делам. Правда, по каким, он ещё не придумал.

Дороже всего на свете ему были его родители, и, смотря на то, что произошло у Грейнджер, он невольно вздрагивал, представляя, что, в общем-то, тоже мог оказаться на её месте. И тогда уже не она, а он стоял бы в ванной комнате палаты, склонившись над раковиной и попеременно всхлипывая, стараясь смириться. Просто смириться.

Ведь назад уже ничего не воротишь.

========== XXXI ==========

Такой замечательный вечер. Казалось, будто бы никто и ничто не мог нарушить это спокойствие, пронизывающее каждую частичку окружающего пространства. Такой штиль, что казалось, взмахни бабочка своим крылом — и легкий ветерок почувствуют на другом конце улицы.

Но, конечно же, каждому младенцу известно, что затишье бывает только разве что перед бурей. Алистер Портер всегда мечтал стать этой бурей, затаиться на время, а потом пронестись ураганом, разрушая все старое и оставляя место для чего-то нового. Увы, не срослось, и человек, ради которого он готов был все крушить и ломать на своём пути, скоропостижно скончался, не дождавшись возмездия.

И даже восход по карьерной лестнице не дал мужчине столь долгожданного удовлетворения. Судьбе самой виднее, как расставить все по своим местам.

И все же идея, ставшая в последнее время сродни одержимости, до сих пор преследовала его. Алистер думал, что он уже успокоился, смирился и вообще выбросил весь этот мусор из головы. Как бы не так.

Дело Гвендолин Забини представляло для него двойной интерес, прямо подстать его неоднозначной персоне. И хотя внутренний голос подсказывал ему, что ловить здесь было нечего, аврор цеплялся за него, как за соломинку, впервые за долгое время почувствовав, что он жив.

В дверь кабинета постучали, и, не дождавшись его ответа, молодая девушка с копной пышных золотистых волос зашла в помещение, придерживая за локоть ту, кого так хотел увидеть сейчас Портер.

— Спасибо, Адриана, можешь быть свободна, — он кивнул сотруднице, и та, напоследок озорно улыбнувшись аврору, вышла, оставив Алистера наедине с Гвендолин.

Алистер потянулся было за сигаретой, но остановился, вовремя вспомнив, что Робардс ввёл системы штрафов за курение на рабочем месте. Женщина проследила за этим его движением, но смолчала, решив просто опустить взгляд.

— Так-так, — Алистер взял в руку огромную стопку макулатуры и начал в ней рыться, делая вид, что нужные документы где-то затерялись и что это не он уже третью ночь подряд чуть ли не в обнимку спал с ними. — Гвендолин Забини, значит? Подозрение в пособничестве Пожирателям. Попытка поправить своё финансовое положение за счёт выгодной партии для сына… Все так?

Миссис Забини ничего не ответила, упорно продолжая разглядывать узоры на ткани платья.

— Что, даже ничего не скажете в своё оправдание? — не сдавался Портер. — А ведь можно было хотя бы попытаться…

Гвендолин медленно приподняла руки и опёрлась локтями о стол.

— Мистер… Портер, кажется? — женщина наконец взглянула ему в глаза. Алистера чуть не передернуло, так внимательно она изучала каждую черту его лица. — Вам не кажется, что сегодняшняя встреча… она излишняя?

Аврор достал из стопки нужную папку (она лежала поверх всех остальных) и мягко плюхнул ее на стол перед собеседницей.

— А наши следователи считают, — смакуя каждое слово, протянул он, — что нет.

Женщина неуверенно прикоснулась к папке и открыла ее. Алистер пытался понять по ее выражению лица, что творится у Гвендолин в голове, но маска была безупречна: с такой мимикой (а, точнее, ее отсутствием) можно было бы и в покер сыграть разочек-другой. И это насторожило мужчину. По имеющимся у него данным, миссис Забини была довольно эмоциональна.

— Они могут считать все, что угодно, — спустя пару минут сказала она. — Но тут нет никаких признаков расследования. Даже показаний свидетелей, кроме той очумелой семейки, члены которой знали о своём отце лишь то, что на его счету в Гринготтсе можно было найти внушающего вида гору из галеонов.

Алистер, ухмыляясь, забрал папку обратно.

— Лучшее средство защиты — это нападение? — он не сдержал смешка. — На вашей стороне большие деньги, миссис Забини, но они, увы, решают далеко не все.

— На моей стороне справедливость, это важнее, — не моргнув глазом, парировала Гвендолин.

Алистер поднял бровь.

— С чего вы это взяли?

— Все же маги, — продолжила женщина. — Странные существа. Мы легко верим в летающий замок и путешествия сквозь время. Мы боимся возродившихся мертвецов. А поверить в самые банальные вещи, где магии нет, мы не способны.

Она разочаровано цокнула языком, складывая руки на груди и отворачиваясь. Алистер задумчиво прикусил губу.

— Пожиратели оставили глубокий след на жизни магического сообщества…

— Про эти байки я даже слышать не хочу, мистер Портер. Если я — чистокровная волшебница, это не значит, что меня вдохновляли идеи полукровного безносого монстра. Я не об этом сейчас. Я не знаю почему, но вас явно интересует помолвка моего сына, основываясь на том, как часто вы про неё говорите.

— Что вы хотите сказать?

— Что вы все списываете на проклятье, а все намного прозаичнее. Достаточно взглянуть на лица родственников моего покойного мужа, который, в отличие от них всех, был просто-таки святым человеком!..

— Так, — прервал ее Алистер. — Вы же знаете, что это не то, что вы должны мне сейчас объяснять. Аврорат не занимается этими вопросами…

— Но это ведь именно то, что вы так жаждите услышать, — не оставалась Гвендолин. — Вы можете засадить меня в тюрьму по выдуманным обстоятельствам — хотя у меня даже метки нет! — но не трогайте же моего сына и его личную жизнь!

— Ее уже тронули до меня, миссис Забини, — аврор покачал головой. Да, теперь перед ним сидела она настоящая — любящая мать, готовая защищать жизнь своего отродья до последней капли крови. Хотя ни он, ни она и пальца не стоят на руке его сестры. — Это уже скандал. Пока вам удалось стать его эпицентром, но кто знает, что будет дальше? Сумеете ли вы и впоследствии уберечь своего сына?..

Глаза женщина зло сверкнули. Ее гнев Алистер ощущал каждой клеточкой своего тела. Он слишком много болтал, он прекрасно понимал это. Однако в глубине души надеялся на милосердие богини Фортуны, а потому не хотел останавливаться.

— А какое… какое Вам дело? — Гвендолин привстала на своём месте. — Какое отношение к этому имеете Вы, человек, работа которого заключается в погоне за тенью прошлого? Занимайтесь же вы своим делом и не трогайте мою семью!

«Только не тогда, когда это касается кого-то из членов моей семьи», — подумал Алистер. Он играл нечестно. То, что он делал, было сложно назвать поступками истинного аврора. Но тут, увы, весь отдел занимается черт знает чем, так что сложно не поддаться общему настроению.

В дверь кто-то постучал. Судя по громкости стука, стучали уже давно и довольно отчаянно. Портер моргнул, гадая, как это он этого не заметил.

В проеме двери снова показалась белобрысая макушка Адрианы.