Я недовольно надула губы и, показав в спину парня язык, крикнула:

― Да!

Парень счастливо улыбнулся, я же не удержалась и расплылась в такой же глупой улыбке. Когда за ним закрылась дверь, с визгом упала на кровать. От переполнявшей меня радости хотелось прыгать до потолка, кричать и танцевать одновременно. Перевернувшись на живот, достала из-под подушки коробочку. Надев кольцо на палец, поднесла руку к глазам, любуясь украшением.

Встав с кровати, снова полюбовалась на обручальное кольцо. Приняв душ, быстро переоделась, и уже натягивая синие мартинсы, подскочила на ноги, стоя затягивая шнуровку. В дверь постучали, я, не оборачиваясь, махнула рукой, открывая дверь. Подхватив куртку с кровати, обернулась. Резкий удар в висок, моментально погрузил меня в темноту.

***

Зажмурившись от острой боли в висках, попыталась дотянуться руками до головы, но тяжесть на запястьях и звон металла, заставил поспешно открыть глаза. На руках были железные кандалы с рунами, от них к стене тянулись цепи, что крепились к стене, за массивные крюки. Я сидела на узкой кровати.

Стены из грубого бруса, под низким потолком висят какие-то пучки трав. В единственное мутное, пыльное стекло проникают слабые лучи солнца. Около кровати жаровня, с уходящей в потолок трубой. У стены покосившийся стул, чуть дальше узкая деревянная дверь, около нее на стене висят пыльные тряпки, в которых я с трудом узнаю теплые меховые куртки. На полу вытертый, грязный тканевый коврик. От окна вдоль стены узкий стол, заваленный разным непонятным барахлом.

Коснувшись шеи, с шипением сжала железный обруч. Попытавшись его сорвать, только расцарапала себе шею и ладони, ноги затекли от неудобной позы, так же как шея и спина. Длина цепей позволила только встать на ноги у кровати. Подойти к окну или к двери не получилось, я даже не могла понять, где именно нахожусь. Неизвестность пугала. Забравшись обратно на кровать, обняла себя за плечи.

Дверь медленно открылась, пропуская в помещение какого-то парня, который вошёл спиной, держа поднос в руках. Я замерла, боясь пошевелиться. Он обернулся и тепло улыбнулся. Удивлённо оглядев Себастьяна, с облегчением выдохнула.

― О, демон, это ты! Где мы? Быстрее сними цепи.

― Я думаю, ты с начала должна позавтракать, ― парень опустил передо мной поднос, ― мы ведь договаривались, помнишь?

― Себастьян, ― тихо выдохнула я, до меня начало медленно доходить, ― что происходит?

― Я знаю, тебе неприятно, ― он коснулся цепи и сел рядом, ― но иначе ты сбежишь, не выслушав меня.

― Себастьян, пожалуйста, я могу выслушать тебя и так, ты мог просто подойти ко мне в Институте, зачем это все? ― я совсем не понимаю, что происходит, взгляд парня меня пугает, он смотрит на меня с обожанием, восхищением.

― Давай пока просто поедим, ― он улыбался так, словно ничего странного не происходит, протягивает мне кружку, я автоматически беру ее в руки, ― а после мы пойдем прогуляться, ты ведь так хотела побывать в Идрисе. Я покажу тебе лес Брослин, Озеро Лин и конечно же наш ручей из детства. Помнишь, как я учил тебя строить кораблики?

― Я не понимаю? ― я качаю головой, стараясь подавить приступ паники, он ведёт себя как сумасшедший.

― Ты скоро все вспомнишь, ― улыбается он, ― снова полюбишь меня, так же как в детстве, Магнолия.

Меня посещает странное чувство дежавю, подобное со мной уже было, только что-то похожее мне говорил Валентин. Я согласно киваю, нет смысла спорить с безумцами, главное в этот раз попытался сбежать без дырки в боку и полных лёгких воды. Я пью чай и даже не ощущаю его вкуса, не замечаю, как кипяток обжигает губы и язык. Внутри бьётся страх и паника, парень же с теплой, радостной улыбкой пододвигает ко мне тарелку с блинчиками.

― Ты выросла такой красивой, ― говорит он, протягивая руку к моему лицу, пальцы касаются кожи, вызывая отвращение, ― когда я тебя впервые увидел, не поверил собственным глазам. Ты была прекрасна, как удивительный хрупкий цветок, в честь которого я тебя назвал. Миниатюрная, словно хрустальная, с молочно-белой кожей. Ты сидела у реки с книгой в руках и стаканчиком жасминового зелёного чая.

― Себастьян, ― я осторожно отстраняюсь.

― Мое имя Джонатан, ― он недовольно хмурится, ― отец заплатит за то, что обманул тебя и заставил поверить в то, что этот мерзкий мальчишка – это я. Я Джонатан.

Я отползаю в угол кровати, злость и ярость пугают меня ещё сильнее нее, он замечает это, недовольно хмурится, делает несколько глубоких вдохов, словно пытаясь успокоиться, и снова смотрит на меня с теплой улыбкой.

― Не бойся, я никогда не причиню тебе вреда, ― он отставляет поднос в сторону, берет мои руки в свои ладони, ― я так ждал нашей встречи, мечтал о ней. Все это время в Эдоме, куда отправил меня отец, лишь мысли и воспоминания о тебе не давали мне сойти с ума от боли и ужаса. Я так хотел снова обнять тебя, но он снова посмел отнять тебя у меня. Соврал! Запутал! Но ты все вспомнишь, ведь ты уже нарисовала ту картину, где мы играем у ручья. Я тогда впервые назвал тебя Магнолией, помнишь? А ещё помнишь, как я играл для тебя на рояле, каждый раз как уходил отец?

Я стараюсь собрать мысли в порядок, но они в ужасе разбегаются от меня. Он говорит такие вещи, которые я даже Джейсу не рассказывала. Откуда он мог узнать? Парень же прислоняется к стене продолжая сжимать мои ладони. Он делает глубокий вдох, словно перед прыжком в воду.

― Помнишь колыбельную, что я сочинил для тебя? Она так нравилась тебе. Хочешь я опять спою ее для тебя как в детстве?

«Спи мой ангел, засыпай,

Я от бед тебя укрою,

Уведу в страну Морея.

Спи мой ангел, засыпай,

Нет чудеснее страны,

Там сбываются все мечты.

Я призову яркую звезду,

Она укажет верный путь,

Не даст тебе с дороги свернуть.

Спи мой ангел, засыпай,

Я тебя от бед укрою,

Уведу в страну Морфея».

Внутри все сжимается от его голоса, обрывается. Слезы текут по лицу, и я не понимаю почему, я узнаю этот голос, он словно пробуждает во мне десятки воспоминаний, одно за другим, как мы играли в доме в прятки и светловолосый мальчик все время выскакивал из-за шторы, до ужаса меня пугая. Как прикладывал подорожник к разбитой случайно коленке, когда я упала в саду около дома.

Я задыхаюсь, не в силах справиться с эмоциями. Парень замолкает, растерянно смотрит на меня, я же стараюсь что-то сказать, но из груди вырывается только всхлип, жалобный и несчастный. Он обнимает меня, гладит по волосам, успокаивая.

― Теперь мы вместе, я никому не позволю снова тебя забрать у меня, ― шепчет он, ― все будет как раньше, только лучше.

― Джонатан, ― выдыхаю я, ― Джонатан!

Я не могу поверить, но где-то в сердце знаю, что он не лжет, я в испуге выпрямляюсь, внимательно оглядываюсь, вот о чем было мое последнее видение. Валентин отправил Джонатана в Эдом.

― Как ты выжил? Как?

― Я все расскажу тебе, ― улыбается он, ― а сейчас я должен встретиться с отцом.

Я не успеваю ничего сказать, как он выходит из комнаты. Я же обнимаю подушку, стараясь осознать все происходящее. Хотя это давалось мне так трудно, я всегда воспринимала Джейса мальчиком из моих видений и даже не могла допустить мысль, что это был кто-то другой. Выходит я росла не с Джейсом, и рядом всегда был другой мальчик, Джонатан настоящий родной сын Валентина.

Его считали погибшим, он сгорел в пожаре, что устроил Валентин. В голове самый настоящий бардак, из мыслей и эмоций. Я не могу понять, что испытываю на самом деле к этому парню. Я любила Джейса, не только за то, что считала его мальчиком из своих воспоминаний, хотя с них все и началось, но сейчас я могла с уверенностью сказать, что люблю его за то, что он мой брат, за лёгкий весёлый нрав, за серьезность в голубых глазах и шальную улыбку на губах. За то, что был рядом, когда я сходила с ума от отчаяния в четырех стенах дома, за то, что так волновался за наши с Алеком отношения и делал все, чтобы они наладились.