— Весьма интересно… Я тоже самое чувствую, когда пишу свою книгу… — он зажмурился от приятных ощущений — девушка продолжала играть с его темными кудрями, ее пальцы дергают завиток волос, тянут вниз — прядь пружинит и тут же принимает былую форму.
— Ты уже выбрала университет, в который хочешь поступить? — спросил Джагхед.
— Я еще не решила… Не знаю, хочу ли я уезжать из Ривердейла. Ведь здесь я провела всю свою жизнь, каждое место в этом городе для меня значимо, с этим городом связано так много воспоминаний… Хороших и плохих… Но больше, конечно, хороших.
— Но здесь нет хорошего ВУЗа, Беттс. Если мы хотим получить нормальное образование, нам надо перебраться в мегаполис, — возразил парень. Он был реалистом до костей, позволяющим себе мечтать лишь в редкие моменты написания своего драгоценного романа.
— Я это понимаю, но все же мне тяжело принять сейчас окончательное решение… — вздохнула она.
— Ну, времени у нас еще достаточно, чтобы определиться с этим, — произнес Джагхед.
Они замолчали. Тишина продолжалась несколько минут, но Бетти не сдержалась и решила задать вопрос, который очень долго ее интересовал, заставлял в душе всегда недоумевать.
— Джаг, можно спросить? — обратилась к нему девушка, поглаживая его скулу.
— Да, моя сладкая? — каждый раз после того, как он так нежно обращается к ней, у девушки перехватывает дыхание. Вот и сейчас ее сердце пропускает удар, а в животе незамедлительно расцветают бабочки.
— Я давно хотела спросить, но все время забывала…
Он заинтересованно уставился на нее.
— Ты никогда не снимаешь шапку… — неуверенно продолжила Бетти.
— Да, не снимаю, — подтвердил Джагхед.
— Только со мной… — прошептала девушка.
— Только с тобой. Потому что доверяю, потому что готов быть самим собой только рядом с тобой, — он нежно улыбнулся.
Ее сердце начало колотиться сильнее, грозясь выбить ребра.
«Господи, как это все мило, как это прекрасно…» — думала она.
— Я так рада это слышать, — снова ерошит его волосы, — Тогда еще вопрос: почему ты всегда носишь эту шапку? — спросила она, подняв с дивана его «корону» и пристально ее рассматривая.
— Это подарок моей мамы. Она начала вязать мне такие шапки, когда мне исполнилось восемь. Помню, как я просыпаюсь, подходит мама и отдает мне в подарок шапку. Точно такую же, вязаную, в виде короны. Я так обрадовался в тот момент! Джелли тогда было только четыре, но она сиюминутно устроила скандал и истерику по поводу того, что мне подарили шапку, а ей нет. Маме пришлось связать для нее такую же, только розового цвета. Джелли всегда любила получать то же, что и я, всегда делала так же, как я, она хотела быть такой, как я, — его голос наполнился нежностью, когда он произнес имя сестренки.
Бетти слушала, затаив дыхание, боялась перебить и отогнать у него желание открыться ей.
— Я отказывался снимать шапку и носил ее постоянно. В начале это был своеобразный знак протеста, что-то такое, чем бы я хотел привлечь к своей незаметной личности внимание, а потом я просто-напросто к ней привык. Это стало своего рода моим стилем, моей особенностью. Корона — символ собственной свободы. Коронованный в своем мире одиночества. Было бы забавно, если бы не так грустно.
Я не хотел с ней расставаться и по той причине, что это была единственная память о маме, память о том, что она заботилась обо мне, сделала что-то для меня особенное.
— Где они сейчас? Ты скучаешь… — едва слышно произносит Бетти. Знает, что ему очень болезненна эта тема, знает, что ему тяжело говорить об этом, но хочет узнать его немного лучше, понять его боль.
— В Толедо. Мама просто в один день забрала Джелли и исчезла. Я проснулся утром, зашел в гостиную — никого. На кухне — тоже. Нашел маленькую записку от Джеллибин, в которой она просила меня забрать ее. Мама ушла, бросив меня одного, — тусклым тоном отвечает он, стараясь не выдавать своих эмоций, и прикусывает нижнюю губу, совершенно позабыв, что она разбита. На коже начинает сочиться кровь, медленно стекает по подбородку. Бетти тянется к столику, на котором лежит аптечка, достает оттуда перекись водорода и промокает ей ватку. Подносит ее к его губе и осторожно прикладывает к кровоточащей ранке. Парень сдавленно шипит от боли.
— Потерпи, немного пощиплет, зато потом станет легче, — ласково говорит Бетти, легонько подув на рану.
Он сжимает зубы, и боль действительно вскоре отступает.
Парень все еще лежит, положив голову на ее коленки. Ему спокойно, светло на душе. Все недавние страхи, тревоги куда-то растворяются. Так странно… Это все влияние его особенной девочки, он это знает. Знает, что она всегда защищает его от боли, не позволяет разъедать его душу.
Берет ее за руку, прижимается к ней губами, нежно целует каждый пальчик.
Этот трепетный жест трогает ее за душу, заставляет недоумевать, за какие хорошие поступки судьба ее наградила этим необыкновенным человеком, находясь рядом с которым, она была готова кричать от счастья, заполняющего всецело ее душу.
Она невесомо проводит подушечками пальцев по рассыпанным по его бледному лицу родинкам, очерчивая их контур, соединяя в созвездия, известные лишь ей одной.
Каждая клеточка его тела трепещет от нежных прикосновений девушки, что аккуратно вычерчивает узоры на его красивом лице.
Он смотрит в ее глаза, утопая в бесконечной чистой синеве его личных небес, куда он переносится каждый раз, стоит ему лишь взглянуть в безмятежный океан, затаившийся в глубине ее невероятных глаз. Желает отгадать, какие тайны они хранят, желает отогнать тьму, что иногда пробирается к ней слишком близко, грозясь поглотить ее, утопить, забрать у него.
Но пока рядом есть он, готовый отдать ей свой последний глоток воздуха, с ней ничего не случится.
А пока есть Бетти, искренне чувствующая всю его боль своим сердцем, готовая забрать эту боль себе, лишь бы его перестало терзать прошлое, пока она есть, и с ним ничего не случится. Пока они вместе, тьма не коснется их душ, которую защищает самая чистая, самая светлая и искренняя любовь.
Сердце Джагхеда с такой силой ударялось о все двенадцать пар ребер, что, казалось, кости трещали. Он предельно ясно усвоил, насколько слева находится сердце, в какое ребро бьет сильнее, и каково это — чувствовать боль в физическом плане, доставляемую безумной влюбленностью.
— Бетти, я тебя так сильно люблю, что в груди аж больно, — улыбается Джагхед, привстает с ее колен. — У тебя, наверное, ноги затекли, прости, — виновато бормочет он.
— Нет, все в порядке… — Бетти удерживает его за руку. — Я тоже тебя люблю, бесконечно люблю, Джагги, — она целует его в подбородок, затем в верхнюю губу, медленно ее оттягивая.
Его руки ложатся на ее плечи, гладят.
Он одаривает ее своей самой прекрасной улыбкой, которая всегда согревает девушку.
Они идут в спальню Джагхеда, Бетти помогает парню лечь на кровать (ушибы так быстро не зажили) и ложится рядом, лицом к нему, обвивает его шею руками, оставляя между их лицами расстояние всего в пару миллиметров. Парень трется носом о ее нос, улыбается, щекочет своим теплым дыханием ей шею.
— Спокойной ночи, сладкая.
— Спокойной ночи, мой король, — хихикает она, закрывая глаза.
Сейчас тепло. Сейчас они счастливы, как никогда. И неважно, что утром Бетти, наконец, откроет непрочитанное смс.
Ведь утро еще не наступило. Сейчас можно крепче прижаться к Джагхеду и не волноваться ни о чем.
Все мы делаем ошибки. Вероника Лодж — не исключение. Возможно, она уже получила свое наказание, которое выражалось в бесконечных муках совести, ночных кошмарах и преследующих ее все время страшных воспоминаниях. Но ей еще предстояло пройти через новое испытание — презрение друзей.
Что мы можем ей сейчас пожелать? Терпения и еще раз терпения. Держись, Вероника! И главное — не сломайся…
Комментарий к Часть 17
Я жутко старалась для вас <3 Каждый ваш отзыв, каждое слово, каждое мнение заставляет меня улыбаться , мотивирует, я люблю вас <3 Надеюсь, вышло не слишком флаффово - но я не могла удержаться,хотелось изобразить сцены с Багхедом именно таким образом,дабы передать всю эмоциональность, всю нежность их отношений <3 Надеюсь, вы оцените:* P.S.: следующую главу постараюсь, как обычно, залить на выходных следующих :) P.P.S: Вау,спасибо за 120+ <3
