Я сидела на лекции и откровенно скучала. День тянулся невыносимо долго, и с утра меня не покидало дурное предчувствие. Будто должно случиться что-то плохое. Нет, не так. Будто мне подложат невероятных размеров свинью.

Преподаватель вещал о фольклоре древних викингов, я смотрела в окно и даже не притворялась, что слушаю его. Все равно я эту тему изучила еще неделю назад и знаю ее не хуже препода. Леонид Георгиевич знал мои способности и делал вид, что не замечает моего отрешенного вида. А сердце тем временем все сжималось и сжималось. Как же хочется куда-нибудь уехать! Учебы остался месяц, дальше сессия и – ура! Каникулы! Эта мысль заставила меня улыбнуться. Я стала думать о том, куда отправлюсь на этот раз. Может, в ущелья на скалолазание, или в бескрайние пустыни, погонять на квадроциклах? Или на море? Или на мое любимое место, где есть база и можно прыгать с парашютом? Или взять самолет в аренду и полетать…

Как жаль, что люди не умеют летать. До десяти лет я просила у Деда Мороза крылья. Но он дарил только кукол и наряды. Когда я стала старше, то решила брать инициативу в свои руки: в Деда Мороза я уже не верила, зато поверила в волшебство денег, которые могут открыть любые двери. В моем случае это были двери летной школы. Нет ничего прекрасней полета – то чувство, когда сердце в районе глотки, и нет ни одной мысли в голове, лишь ветер. И небо. Больше всего я люблю летать на рассвете. Сердце заходится от этой красоты. К двадцати годам я перепробовала все: и прыжки с тарзанкой, и парашютный спорт, и планеры, но мое сердце всегда принадлежало самолетам. Хотя с парашютом прыгаю до сих пор, каждые выходные. Это уже традиция. Но мама всегда ворчит и говорит, что я не доживу до своего замужества. Хотя какое, к черту, замужество? У меня даже парня нет. Эти вечные подхалимы, ошивающиеся вокруг меня, не в счет, я их за парней не считаю. Вечно все прилизанно, вечно все в обтяжечку или перекачано до такой степени, что подойти страшно – вдруг лопнет? Как ни крути, а в свои двадцать с небольшим я была сама невинность. И в прямом и в переносном смысле. Мать с детства научила держать достоинство – иногда мне кажется, что она из другого века, порой у нее проскакивают такие аристократичные манеры, что кажется, она ошиблась столетием. Но ее воспитание не прошло даром, и я стала разборчивой. Очень, очень разборчивой! Многие даже говорят – придирчивой.

За своими мыслями я не заметила, как пролетело время, и раздался звонок. Все еще в мечтах я собрала учебники и пошла на выход. Завтра выходные, а значит, уже утром я буду на аэродроме. Я уже чувствовала в носу запах машинного масла, горячего асфальта и шин. Комбинезон обтягивает тело, как вторая кожа, ты садишься в кабину, закрываешь люк, и весь мир для тебя исчезает. И остается небо! Бескрайнее небо. Только во время полета я чувствую себя свободной.

Выйдя из универа, я отправилась на стоянку. И настроение упало до нуля. Возле моего мотоцикла стоял очередной ухажер! Весь прилизанный, надушенный, с цветочками. Тьфу! Я напустила на себя грозный вид и закинула рюкзак за спину. С парнем произошла метаморфоза, лицо его пошло судорогой, одна бровь взлетела вверх, губы съехали в сторону, и он облокотился на мою малышку. МОЮ МАЛЫШКУ!!! ОБЛОКОТИЛСЯ?! Ну, все! Ты труп! Никто не смеет трогать мою красавицу! Мою гордость! Я сама чищу двигатель, сама перебираю проводку и заливаю масло! Это мое детище! И нечего своей тощей задницей на нее садиться, не лавочка!

– Задницу оторвал! – рявкаю я и, не дожидаясь пока он ответит, спихиваю его, чтобы добраться до моей красотки. С пассажирского сиденья я снимаю сетку и беру шлем – он черно-красный, и на нем нарисована пасть дракона. Там, где у шлема козырек для глаз, пасть расходится, и на лбу и подбородке красуются внушительных размеров клыки. Парень от такой наглости опешил, но потом собрался, и его харю опять сковала судорога. Кого же он мне напоминает? А! «Рапунцель» все смотрели? Вот там такой же нарисован, она его еще сковородкой шибанула. Мне, что ли, его шибануть? Жаль только сковородки нет, а шлем жалко – его мой старинный друг вручную расписывал. И лыбится он так же, как тот, в мультике.

Пока я сравнивала этих двух персонажей и схожесть их лицевого паралича, которую девушки именуют «сексуальной улыбкой», объект отмер, собрал серое вещество в кучу и томно заговорил:

– Привет, детка! Может, сходим куда-нибудь? Это тебе! – И сунул мне под нос букет лилий! Фу! Мерзость какая! Мой уровень бешенства дошел до высшей точки. Сначала задницей своей полирует мою малышку, морды тут корчит, так еще и веник в лицо тычет! Ну кто тут не взбесится? Я ответила соответствующе:

– Привет, детка. Да, можешь сходить куда-нибудь, желательно к невропатологу, проверить лицевые нервы и мышцы. А веник свой на кладбище отнеси, лилии покойникам дарят. А если еще раз твоя задница коснется моего мотоцикла, то эту задницу потом найдут в разных пакетах за городом, под елочкой какой-нибудь! Уяснил?! Свободен! – Я надела шлем, завела свою Бетти, выжала сцепление и, обдав этого психа газами из выхлопной трубы, укатила в закат. Странно, вроде бы уже никто из универа не пытается за мной приударить, потому что еще на первом курсе я прославилась жутко стервозным характером. А мне просто надоело вежливо отказывать, ибо эти олухи вежливость не воспринимают и все равно лезут. Приходится включать стерву, по-другому не отстанут. Если я вижу, что парень нормальный и вместо глаз у него не сверкают два бакса, то я спокойно ему объясняю, что я не та девушка, а он не тот парень. А таких вот, как этот экспонат, я на дух не переношу. Обычный павлин, за хвостом которого – обыкновенная куриная жопа. И жалеть таких не надо – он не видит во мне человека, так почему я должна присматриваться?

Я стоял и не мог поверить своим глазам. И вот на этом мне предлагают жениться? Парня было не очень жаль, сразу видно – слизняк. Обзор у меня был хороший, и я успел насладиться этой милой беседой. Парень даже трех слов не успел сказать, как его облили тонной дерьма и укатили неизвестно куда. Хотя признаю, это было забавно. У девочки явно есть зубки! Плохо, что я больше чем уверен: я не раз на них напорюсь.

Парень тем временем швырнул букет на землю и, прорычав: «сука», ушел прочь. Кажись, отмываться пошел. Что ж, ну хоть она не тупая кукла. А стерву сломать нетрудно. Это они только на первый взгляд непробиваемы, а на самом деле – обычные девушки, глупые и легкомысленные. Я смотрел ей вслед и почему-то подумал, что она не такая.

Дома меня ждала та самая огромная свинья. И скажу честно, размеры ее я, мягко говоря, недооценила. Потому что, как только я вошла в кабинет отца, осознала: мне крышка. Отец не подвел. Огорошил сразу.

– Ави, ты выходишь замуж.

Шлем покатился по полу, моя челюсть, кажется, тоже…

– Ты сейчас пошутил? – спросила я и поняла: не шутит. В груди что-то сжалось. Не ожидала от него. Отец смотрел строго, но в глазах плескалась печаль.

– Нет, дочка, к сожалению, не шучу. Я не могу объяснить тебе всего, но это решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Я не верила. Он не может со мной так поступить. Бизнес есть бизнес, понимаю, но это не повод расплачиваться мной, как очередным пакетом акций. Я села в кресло и посмотрела на него, как на предателя. Отец взгляд понял и виновато потупился.

– За что? – тихо спросила я. Я понимала: спорить и кричать бесполезно. Если отец так сказал, значит, так надо. Я всегда была его опорой и понимала, что каждое свое решение он обдумывает тысячу раз. Но легче от этого не стало. Неужели мне суждено выйти за человека, которого даже не знаю? Эта мысль приводила в ужас. Зная папиных знакомых, максимум, что мне светит, – это экспонат, которого я только что отшила на стоянке. Мажорчик! Или, еще хуже, один из папиных партнеров??? Старый, жирный и жестокий мужик? Да я выпью яду прямо во время знакомства! Все это время я отшивала и бегала от навязчивых поклонников. Этот же не навязывался – он всего-навсего женится на мне. У богатых детей мало свободы, и редко мы решаем, кого любить, а за кого выходить замуж. Но я до последнего надеялась, что меня это не коснется. Что за каменный век?!!