– Так нужно. Поверь, – голос отца был хриплым, под глазами залегли морщинки, видно, это решение тоже далось ему нелегко: не я одна гоняла ухажеров.
– Ты знаешь его? – мой голос дрожит, родные стены превратились в клетку. А отец – в торгаша… больно. Как же больно!!!
– Я знаю его семью. Этого вполне достаточно, чтобы я не переживал. Мы тесно связаны с этой семьей, сейчас не могу рассказать всего, это должен сделать твой жених. Он приедет сегодня к ужину. Свадьба через месяц. Жить будет у нас. Он… не местный.
Я готова была уронить челюсть повторно. Вот тебе и на! Через месяц! Все мои планы и мечты рухнули. Я лишь тяжело вздохнула и встала. Отец схватил меня за руку и заглянул в глаза, и столько мольбы было в его взгляде, что сердце разлетелось на кусочки.
– Поверь, если бы я что-то мог сделать, хоть что-нибудь! А ты знаешь, что я на многое способен… Но от этого я уберечь тебя не в силах. В одном уверен: рано или поздно, но ты будешь с ним счастлива. Просто ничего не бойся. Это тот, кто тебе нужен. Я люблю тебя, дочка, и желаю только добра тебе.
Я отрывисто кивнула, не веря ему насчет своего счастья. Я никогда не была свободной, и теперь не стану. Ну, раз отец так говорит, я не могу его подвести. Другой вопрос – если жених не выдержит моего ужа-а-а-асного характера и сбежит еще до свадьбы – я же тут ни при чем? Верно? Это у него нервы слабые. Я закрыла дверь и плотоядно улыбнулась. Ну что ж, женишок, я устрою тебе краш-тест.
Отец сказал, что женишок припрется к ужину, вот к нему я тщательно и готовилась, точнее, не готовилась. Прилетела мама, почему-то она была в восторге от этой бредовой ситуации и была за меня невероятно рада. Как оказалось, этот жених – из очень знатной семьи и является моей маме кем-то вроде племянника, не родного конечно, но с семьей его она была близка, пока не вышла замуж за папу и не уехала. Я сидела на кровати и слушала ее, пока она рылась в моем шкафу в поисках чего-нибудь приличного.
– Актавия, вот скажи, как можно с таким красивым, благородным и старинным именем выглядеть, как пацан? Ну почему у тебя нет приличных платьев на вечер? – раскалялась мама, с упорством единорога вышвыривая вещи из комода. – Что это за бесформенные майки, рваные джинсы, что это за цвет болота? Почему тебе нравятся вещи, которые похожи на половые тряпки?
Все, мама завелась. Она может часами говорить о моем стиле, сетуя на нерадивую дочь, и о том, как она мечтала, что мы вместе будем ходить по магазинам и выбирать изысканные вещи, а тут я выросла, и от парня меня отличает лишь грудь – единственное, что я не могу спрятать.
Через несколько часов мама сдалась и убежала в магазин за чем-то «ослепительным»! Мне же наказала отмокнуть в ванной с ароматными маслами, а через полчаса она пришлет ко мне ее личного парикмахера. Мой зубовный скрежет был заглушен хлопнувшей дверью. Первой мыслью было пойти в спортзал и хорошенько пропотеть. Но фи! Даже мне это показалось лишним. Сидеть и вонять? В программу развлечений на сегодняшний вечер вписаны его страдания, а не мои.
Швырнув в стену расческу, я начала мерить шагами комнату. Мне казалось, что мои родители сошли с ума, и все это похоже на один большой розыгрыш или на очень идиотскую мыльную оперу! Хотелось кричать и швырять вещи, хотелось забиться в угол и как в детстве закричать: «Стоп! Я больше не играю!». Я не могла поверить, что мои милые, любящие родители выдают меня замуж за незнакомого человека! Неужели они не понимают? Я должна буду жить с ним. Я должна буду спать с ним! А это для меня неприемлемо! Я не хочу так! Впервые я почувствовала себя птицей в клетке. Птицей, которая даже не может с достоинством уйти, сложив крылья и камнем рухнув вниз. Покидавшись еще мелкими вещами и выпустив пар, я слегка успокоилась. Я знала своих родителей, они очень добрые и любят меня. Ни за что на свете мой отец не подвергнет мою жизнь опасности и не отдаст в руки мерзавцу. Значит, я могу быть уверена, что мой будущий муж (это мы еще посмотрим) – не кретин. Хотя я и святого сумею довести. Отец об этом тоже знает, а значит тут два варианта: или он тоже рассчитывает на мой характер, или положение вещей настолько хреновое, что даже мой хваленый характер мне не поможет. Я очень надеялась на первый вариант.
Пока я лежала в ванне, пришел стилист. Мне он нравился, и я называла его про себя «Цинна». Да, я читала «Голодные игры», и да, я восхищаюсь Китнисс и очень хочу быть похожа на нее: ей никто не был нужен, она одна отлично справлялась, вот и мне тоже никто не нужен. Я никогда не влюблялась и не горю желанием. Стилист, конечно, ничем не был похож на моего любимого персонажа из книги, разве что обладал таким же спокойным характером и хорошим вкусом. Уж ему я доверяла – он не сделает из меня куклу и будет уважать мой выбор. Я села в кресло, нахохлившись, как сова. Влад сразу почувствовал мое настроение и вздохнул. Я ждала, пока он разложит инструмент.
– Я сразу не поверил, что ты выходишь замуж. Я знаю тебя с детства, детка, и меньше бы удивился, если бы узнал, что ты идешь в армию. Но замуж? Ты?! Ох, малышка. Я тебе сочувствую. Хотя, может, все не так плохо? В конце концов, твои родители – умные люди.
– Да уж. Я тоже так считала, – пробурчала я и посильнее закуталась в халат. Влад тем временем подрезал мне волосы, высушил их, и они легли красивой волной. – Послушай, я не знаю, что просила сделать моя мама, но ты можешь просто заплести косу? Она за это не убьет тебя?
Влад улыбнулся, его пальцы запорхали по моей голове, и я расслабленно откинулась на спинку кресла. Обожаю, когда у меня копаются в волосах. Я сделаю все, что угодно, лишь бы продолжали. Мой отец, зная эту привычку, нагло ей пользовался. Так, он мог прийти с расческой, усадить меня и подолгу чесать, как кошку. Я же закрывала глаза и балдела. Знала, конечно, что после этого последует фраза вроде «К нам приезжает мой друг, не можешь составить компанию его дочери?», хотя дочурка могла любую змею за пояс заткнуть по количеству яда. И я соглашалась. Странно, что в этот раз он так не сделал, хотя понимаю почему: хоть ты меня два дня чеши, я бы не согласилась. А так – поставил перед фактом. Я почувствовала, как начинаю заводиться. Ладно, этот… (ну нет у меня для будущего мужа цензурных слов!) наверняка сейчас ждет красотку, а про птицу обломинго он явно не слышал, вот и познакомим!
Влад закончил, мама впорхнула в комнату с чем-то невероятным в руках, и мои глаза от ужаса вылезли на лоб. Она что, решила меня сразу в свадебное платье запихнуть и не мучиться? Все, что я видела, это ткань, белую, – и ее было очень много. Мама сказала, что оно в греческом стиле, и восхитилась прической – коса у Влада получилась мудреная, я в жизни так не заплету, казалось, что там не одна, а две косы, причудливым образом соединившиеся.
Наконец, после вздыханий и оханий все ушли, и дверь неприятно хлопнула – такой звук бывает, наверное, когда заколачивают крышку гроба. В моем случае под этой крышкой окажется моя свобода. Слезы навернулись на глаза. Я никогда не смогу полюбить. Никогда. Вытерла слезы. Ну, я вроде и не собиралась. Платье затолкала под кровать, скажу – собака сожрала, а собаку потом куплю. Достала из шкафа свободные черные штаны, в которых я занимаюсь йогой, и белую майку. Хрен ему, а не невеста в облаке вместо платья. Краситься я не стала. Пусть привыкает ко мне домашней, раз ему так приспичило жениться. Это его идея, и я не собираюсь разукрашиваться и выглядеть хорошо, было б для кого!
Постучался служащий и объявил, что все собрались и ждут одну меня в столовой. По его глазам я видела, что он готов отдать половину своего оклада за место в первом ряду. С прислугой у меня всегда были хорошие отношения, так что я лукаво улыбнулась и сказала, что с кухни будет отличный вид. Стряхнула пылинки и пошла.
Столовая наша расположена так, что из нее видно лестницу на второй этаж, где располагаются спальни, так что мой выход будет фееричный. Ноги немного дрожали. Потом я одернула себя и выдохнула. Пусть все будет как обычно. Это обычный семейный ужин, и никаких важных гостей у нас нет. Есть один нежеланный гость, но он надолго не задержится. Я представила, как этот идиот с воплем вылетает из окна – брюки на заднице в подпалинах, и сам он немного пожеванный. Улыбнулась. Подошла к лестнице, снизу доносились разговоры, в основном говорила мама, ей отвечал тихий, но очень волнующий голос, я прислушалась – это напоминало утробное рычание двигателя в дорогой машине. Тихое, мощное, уверенное. Так, стоп! Собралась.