Первыми, пришедшими на территорию России, были немцы. Они заняли своей 600.000 армией всю территорию Украины, Дона, Крыма и продвигались дальше на Кубань.

На первых порах, и за неимением лучшего, вроде союзников, для белой эмиграции приемлемы были и немцы. Бежавшие из центра России начали плотно обосновываться на Украине и везде, где были немцы.

Киеву суждено было стать первой и новой столицей бегающего россиянина.

Постепенно начали разбираться и распаковываться чемоданы, корзины, сундуки, баулы и из них извлекать все то, что было туда вложено в момент начала панического бегства и что было тогда под рукой.

При этом генеральном осмотре всего, захваченного впопыхах, было обнаружено много курьезного, ненужного и доказывавшего о том страхе, который обуял беглецами в моменты бегства.

Жена одного генерала, бежавшая из Москвы, лишь только по приезде в Киев обнаружила, что вместо одного из своих чемоданов, в коем она хранила драгоценности, она захватила старый чемоданчик с грязным бельем своей прислуги, оставив ей свой, с драгоценностями. После такого ужасного разочарования она почти всю неделю была больна, а затем в продолжение почти месяца бегала по разным штабам и учреждениям немцев, умоляя потребовать от большевиков ее драгоценности.

Были и такие случаи, когда при разборе всего захваченного с собой находили, вместо нужных и необходимых вещей, — ночные горшки, пустые ящики из-под сигар, бутылки и прочую ненужную дребедень былой веселой и легкой жизни.

Все лучшие гостиницы, меблированные комнаты, особняки и дворцы были заняты беглецами «высшей породы», все остальное, мелкое, «ничто» — разместилось по обыкновенным квартирам, на окраинах, дачах и монастырских подворьях.

Когда первый страх и ужас постепенно прошел, началось осторожное осматривание вокруг себя.

Крупная российская буржуазия начала собирать свои разбитые и разрозненные силы. На юге России появляются ген. Краснов, Корнилов и др.

В Киеве, при деятельном участии немцев, разгоняется мелко-буржуазная Центральная Рада. Петлюра арестован и в тюрьме.

На троке Украинской державы — «ясновельможный пан гетман».

Созванный в мае, с разрешения Центральной Рады, съезд хлеборобов в Киеве стал могильщиком этой Рады. «Похороны» произошли по первому разряду, когда сам мертвец правит лошадью и копает себе могилу.

Съезд, олицетворявший собою «лучшую часть сынов Украины», в действительности на все 100 % представлял собой ультра-черносотенные, монархические, помещичьи круги Украины.

Все происходило по плану, заранее одобренному немецким главным командованием.

Городской цирк. Зал переполнен депутатами-помещиками и их приверженцами, друзьями и знакомыми. Назначено торжественное заседание, хотя подробности неизвестны даже для их широких кругов. Вокруг цирка и на прилегающих улицах расставлены немецкие войска в полной боевой готовности. Заседание открыто. Роли распределены. Читается «универсал» о роспуске Центральной Рады.

Восторженные крики, и зал содрогается от рукоплесканий.

В это время, и как-бы случайно, в одной из парадных лож появляется генерал «Павло Скоропадский», окруженный блестящей генеральской свитой.

Кто-то крикнул: «Да здравствует гетман всея Украины Скоропадский!» Весь зал встает и долго несмолкающими криками и аплодисментами приветствует вновь избранного гетмана Украины.

После закрытия съезда в расходящейся толпе кто-то самодовольно острит: «Вот это здорово и умно… Теперь у нас и есть царь и нет царя».

В это же время, заранее приготовленный немцами отряд окружает здание Центральной Рады и немецкий лейтенант разгоняет ее.

Председатель проф. Грушевский пытается протестовать, но в конце концов подчиняется силе немецкого оружия.

В тот же день, без единого выстрела, были разоружены все отряды и полки Центральной Рады.

Все кончено.

Бескровный переворот свершен к обоюдному удовольствию немцев и помещиков.

Первые же дни власти гетмана омрачены были страшным насчастьем, разразившимся под Киевом.

В Киеве, как некогда находившемся на театре военных действий и центре железнодорожных путей, естественно было сосредоточено все снабжение армии Юго-Западного фронта. Вдоль полотна железной дороги, начиная от ст. Дарница и до поста Волынского, всюду и везде, были выстроены артиллерийские склады и в них хранились сотни тысяч пудов взрывчатых веществ. Главное же сосредоточие снарядов и патронов находилось на территории окраины города Киева— зверинец, вблизи арсенала.

По приходе немцев в Киев, ими сразу же было обращено должное внимание на все, что не только могло принесть им пользу, но и вред. Все склады интендантства, инженерных войск, Красного Креста, артиллерийские и пр., были ими заняты и из них начали выкачивать все, что имело хотя какую-либо ценность и могло быть применено на фронте против союзников. Нуждаясь менее всего в артиллерийском имуществе, они лишь установили везде на этих складах свою охрану. Изредка же они пользовались кое-чем и отсюда.

В связи с гетманскими переворотами, часть складов была передана в ведение и распоряжение вновь формировавшихся сердюцких полков гетмана. Контроль и учет оставались все же в руках немецкого штаба.

В одно утро, между десятью и одиннадцатью часами, неожиданно над Киевом раздался взрыв. Публика, проходившая но Владимирской ул. (от места взрыва по прямой линии 5–6 верст), буквально была осыпана стеклами, посыпавшимися из выбитых окон верхних этажей. Через секунд 30–40 раздались два новых последовательных взрыва, по силе своей превышавших во много раз первый. Многоэтажные здания буквально колебались и некоторые дали даже трещины. Проходившая на открытых местах публика точно внезапным гигантским ураганом была сбита с ног. Появились раненые осколками стекол, сыпавшихся градом на тротуары.

Многие витрины с саженными зеркальными стеклами были как бы выдавлены рукою гиганта.

Взрывы продолжались, но уже с меньшей силой.

В минуту взрыва все настолько были ошеломлены и перепуганы, что буквально окаменели. Посыпавшиеся стекла и новый грохот взрывов вывели из оцепенения публику. Все бросились бежать, не отдавая себе отчета, куда и зачем. Послышались крики раненых, истерические вопли женщин, плач детей. К бегущим по тротуарам и мостовой начали присоединяться выбегающие из домов.

Слово: «большевики» усилило панику и превратило все в хаос. Все мчались с бледными лицами и выпученными от страха глазами… только установившаяся последовательность взрывов и чья-то случайно-громкая фраза: «взрыв на зверинце» постепенно внесли успокоение.

Публика начала возвращаться к тем направлениям, из которых она была выбита взрывом и страхом.

На Крещатике, хотя и находящемся в лощине, выбитых силой взрыва окон и витрин было гораздо больше, чем, например, на Владимирском проспекте или в других местах.

На Николаевской, Институтской, Александровской улицах паника еще не улеглась и публика беспорядочными массами вливалась на Крещатик и оттуда уже неслась дальше.

Постепенно паника улеглась и жизнь вошла в свою колею.

В течение почти целой недели шли разговоры и догадки о причине взрыва. Одни говорили, что это дело рук большевиков, другие — петлюровцев, третьи — эсэров и, что наиболее правдоподобно — дело самих немцев. И вот по каким соображениям. Немцы, учитывая возможность прорыва союзниками Балкано-турецкого фронта, боялись, что в этом случае французы сразу же восстановят юго-западный фронт, использовав для этой цели имеющиеся запасы снарядов.

Наконец, возникла опасность — захвата боевых припасов самим населением, тем более, что почти по всей Украине началась полоса восстаний против немцев.

Согласно официального сообщения гетмана и немецкого штаба, взрыв произошел от неосторожного обращения со снарядами во время переборки.

Официально убитых и пострадавших насчитывалось около 3.000 человек, в действительности же их было значительно больше. Некоторые утверждали, что число убитых достигало до 10.000 человек.