— A-а… — протянул Иван. — Это не наше спокойствие, это демон спокоен и нам того же желает. Точно?

Никто не ответил.

— Значит, ты у нас молчаливый демон? Хорошо, хотя, конечно, хотелось бы знать, чего тебе нужно от меня. Как бы поболтать?

Иван прислушался к своим ощущениям. Ничего особенного. Нигде не болит, не дергается, пульс спокойный, даже в висках уже не стучит.

Вот Тепы не видно, а беспокойства нет. Ведь наверняка Ивана рассматривают в прицел, а он понимает это, но не боится. Совсем не боится. А ведь никогда героем не был. Под пули лез, в драку встревал, но внутри всегда дергался. А тут…

Из кустов вышел Тепа. И не один. Вместе с ним шел Крыс собственной персоной, так и не переодевшийся во что-нибудь приличное возрасту и положению.

В автобус Крыс поднялся один.

Сел напротив Ивана. Мизансцена почти такая же, как и перед началом разборки с применением огнестрельного оружия. Действие второе, те же и пулемет в кустах.

— Я говорил с патриархом, — сказал Крыс.

— И как его здоровье? — вежливо осведомился Иван.

— Нашими молитвами.

— Я счастлив. А вы?

— Мы? Мы тебя вывели бы в расход, несмотря на возможные потери и убытки, но патриарх решил, что тебе можно разрешить остаться в живых. Пока.

— Это он сказал «пока» или это вы от себя добавили? От врожденной, так сказать, доброты?

— От себя. Но никто не вечен, сам понимаешь. — Крыс пристально посмотрел в глаза Ивану, покачал головой. — И как же это я проморгал? Хотя не светятся глазки, зрачки видны четко, реакция на свет — естественная. Если честно, я слышал о том, что демон может быть в человеке, но не подчинять его себе. Слышал, но не верил. Демон — это ведь концентрированная ярость. Ненависть и смерть. Он даже Дьявола ненавидит…

— А кто Дьявола любит? — спросил Иван. — Его никто не любит. Может, оттого он такой недобрый? Сидит, бедняга, в Аду, его ведь туда заключили, между прочим, не сам он себе его построил. Правила Дьявол соблюдает, не может своей волей никого выпустить наружу, даже если захочет. И ведь, что показательно, его ведь каждый… почти каждый может попытаться оттуда вызвать. Там обряды, черная месса, требования и все такое… Я читал наставления с грифом «Для служебного пользования», очень живо написано. Но даже там нет описания обрядов. Но некоторые находят. А потом мы их находим… Находили… Бедняги искренне думали, что имеют дело с Дьяволом, что это он приходит к ним по вызову, а это не он, сам он обречен находиться в Аду. Это выходят демоны, их еще бесами называют. Вот они смертных идиотиков и наказывают за гордыню. И Дьявола люди начинают любить еще меньше. Прикиньте, ваше благородие! Получается, что вызывать Дьявола выгодно для Церкви. Там принесенные в жертву дети, поедание плоти, пентаграммы — очень поучительно и зрелищно. А еще — отвратительно от слова «отвращать». Дьявол ведь всем не может объяснить, что это не он, не его волей, а по старому закону, по правилам, установленным не им… Попущением Божьим…

Иван осекся и замолчал.

Если честно, испуганно замолчал. Как-то не по-хорошему его понесло с этим выступлением. Нет, все правильно он говорил, все верно, но какого хрена он устроил лекцию перед Крысом? И он ли ее устроил?

— Все? — спросил Крыс.

Иван медленно кивнул.

— Болтливый у тебя бес, брат Старший Исследователь, — сказал Крыс. — Ты следи за ним, как бы чего не случилось с вами обоими…

— Постараюсь, — искренне ответил Иван.

— Вот постарайся. Не хочешь жить в крепости — пожалуйста. Тепа тебя собрался к Малининой пристроить — не возражаю. Землей с ней расплатишься или еще чем — ваши дела. Седьмую заповедь у нас тут не особо блюдут, так уж вышло. Мы будем к тебе относиться словно ничего и не произошло, словно ты просто брат Инквизитор и все такое. Обязанности выполняй. Или хотя бы делай вид, что выполняешь. По вопросам официальным я тебя буду вызывать, все, что нужно тебе сообщать, — сообщу. О тебе подробности знаю я, ты, патриарх и Тепа. И все. Намек понял?

— Понял. А Тепа? Его же треплом доктор называл…

— Можешь и ты называть. Но если кто узнает о твоей… особенности, то это только от тебя. Со всеми вытекающими. Еще я батюшку нашего предупрежу, а ты уж к церкви не ходи, не нужно. Мало ли что… Если приступ одержимости случится при свидетелях, сам понимаешь, придется принять меры.

— Хорошо, — кивнул Иван.

— Завтра повезем младенца в интернат. Можешь не ехать.

— Поеду. Хочу разобраться в ваших моделях нового общества. — Иван взял Библию и протянул ее Крысу. — Вот, Тепа говорил, что она у вас всегда с собой.

Крыс взял книгу в руки.

— Я прочитал Откровение, — сказал Иван.

— И что?

— Да нет, ничего такого… Просто мне недавно показывали Библию, изданную более семидесяти лет назад.

— Большая редкость.

— Да, большая. Двое погибли из-за нее.

— И что?

— Там Откровение было, — Иван еле заметно улыбнулся. — Я не читал всего, не могу сравнить, но текст с таким заглавием — был. И начинался так же. И так же заканчивался. И град Божий квадратной формы там тоже был.

Крыс посмотрел на книгу в своих руках. Медленно перевел взгляд на Ивана.

— Я не вру, — сказал Иван. — Побожиться не смогу, но не вру.

Крыс сглотнул, кадык дернулся, как затвор, досылающий новый заряд.

— Это написано патриархом двадцать лет назад, — выдохнул Крыс. — Двадцать лет назад.

— Хорошо, пусть двадцать лет назад.

— И если ты начнешь об этом говорить…

— А кто мне поверит?

Крыс встал.

— Значит, отправляешься к Малининой… Хорошо. Тогда — до завтра.

Крыс вышел. Что-то бросил на ходу Тепе, тот глянул через окно на Ивана и пожал плечами. Плюнул на ладонь, погасил о нее окурок.

Вошел в автобус и сел за руль.

— Сразу к Катерине или за вещами поедем? Я могу вещи и потом завезти… Вечером.

— Там же все закрыто. Я перепрограммировал замок…

— Ага, не ты первый, — отмахнулся Тепа. — Замок он, видите ли, перепрограммировал! Интересно, а как мы открыли крепость после смерти Астуриаса? Понавыдумывали игрушек.

— Значит, к Катерине. У нее душ есть?

— На улице. Вода за день нагрелась, не переживай… — Тепа тронул автобус с места.

— Сигизмунд говорил, что у вас с седьмой заповедью просто?

— Ну, с одной стороны — просто, — рассудительно ответил Тепа. — Смертным грехом это у нас не считается… У нас почти ничего смертным грехом не считается, но если ты не к той девке или бабе подкатишься, то тебе и без епитимьи ноги переломают. И упаси тебя боже силу применять в этих вопросах. Сказала баба «да», будь счастлив. Сказала «нет» — огорчайся молча.

Автобус остановился возле небольшого дома на окраине.

— Я сейчас, — сказал Тепа и вышел.

Калитка в высоком дощатом заборе оказалась незапертой, водитель вошел во двор.

Такие дела, сказал Иван сам себе.

Интересно, сказал Иван, а зачем это демон рассказывал о том, что Дьяволу не нравятся черные мессы?

Демон не ответил. Может, не успел, потому что из калитки появился Тепа и стал махать обеими руками.

Иван взял пистолет, сунул его за пояс брюк. Незачем женщину пугать оружием, окровавленных рваных штанов вполне хватит.

— Не дрейфь, — сказал Тепа.

— А я и не дрейф… — Иван кашлянул. — В общем, я не боюсь.

— Тем более, — одобрил Тепа. — Катерина сейчас на летней кухне, иди, знакомься, а я за твоими вещами смотаюсь.

Иван пошел знакомиться.

И не мог не признать, что Катерина Малинина — женщина видная. Еще какая! Спокойно протянула руку, рукопожатие получилось крепкое, уверенное. Только вот взгляд ее, брошенный на Ивана, оценивающий взгляд, таким парикмахеры окидывают клиента перед тем, как приступить к стрижке…

Вот будто это не Ивана поселили к бойкой безотказной бабенке, а ей, спокойной и уверенной, привели свежего мужика. Иван даже поежился под этим взглядом.

— Тепа сказал, ты о душе спрашивал? — спросила Катерина.

— Ну… да, а что? — Иван обвел взглядом кухню, чистую и светлую, случайно глянул Катерине в глаза и торопливо отвернулся.