Мудрые наставления покойной подруги, укрепили решимость, держаться подальше от Кирилла Павловича. С такими мыслями я и уснула.

— «Мне, и правда, пора начать ездить на такси», ‒ задыхаясь, пробормотала себе под нос.

Поезд опоздал на двадцать минут, и теперь, бегом, преодолев лестницу, выскочила из подземки, и рысцой устремилась в конец квартала, к зданию, где в девять ноль-ноль было назначено собрание руководителей отделов, а также заведующей лаборатории, но Валентина Михайловна позвонила рано утром, еще не было семи, и огорошила меня сообщением — что она свалилась с лестницы, и сломала ногу. И теперь, так как являюсь ее помощницей, буду замещать на всех собраниях и переговорах. Только этого мне не хватало. При том, что в город вернулся мой враг, и наверняка будет работать рядом с отцом в офисе. Меня тряхнуло, словно прикоснулась к оголенному электрическому проводу, от осознания, что могу столкнутся с ним в любой момент. Полночи думала, как этого избежать, а так как наша лаборатория находится пятью этажами ниже, настроилась на то, что наши пути не пересекутся. Но если и пересекутся, пойду к Павлу Кирилловичу, и попрошу перевести меня в филиал или уволюсь, на крайний случай.

На часах значилось восемь пятьдесят.

— «Возможно, на моей пунктуальности сказалось и то, что я восемь раз за утро меняла наряд». — На ходу вспоминала, как вертелась перед зеркалом.

Вбегая в просторный элегантный холл, ультрасовременного полностью остекленного двадцати пятиэтажного офисного здания, я на минуту растерялась, бежать к лифту или лестничному пролету, в утренние часы подъемник был перегружен, и дождаться его требовало затраты времени, которого к слову у меня практически не было.

Пробежав пост охраны, краем глаза замечая, с каким удивлением на меня уставился охранник, еще бы, Орлова никогда не опаздывала на работу, увидела, что двери одной из кабин вот-вот закроются, и не раздумывая, вставила между створок ногу. Лифт остановился, правда, при этом, чуть не лишив меня конечности.

‒ Ауч! Больно! — вскрикнула от боли в лодыжке.

Двери распахнулись, и я заковыляла внутрь лифта, не подозревая, что тонкий каблук моих шпилек застрял в небольшом зазоре между направляющими рельсами дверей. По инерции, мое тело продолжало двигаться дальше, в отличие от ноги, а потом я покачнулась, падая вперед. Только, благодаря чьим-то рукам, которые поймали меня, мое лицо не встретилось с полом.

‒ Боже мой! ‒ себе под нос воскликнула я, поняв, что лишилась одной туфли.

‒ Вот это встреча, Мария? — воскликнул удивленно, до боли знакомый, мужской голос.

Медленно, подняв голову, взглядом сканирую снизу вверх фигуру мужчины, спасший мою личность от унижения, а может, и даже от травмы, понимаю, кто именно удержал меня от падения. Лаковые туфли, стильный костюм, пошитый на заказ в известном салоне-бутике, светлая рубашка, черный галстук в серый мелкий квадратик, черные бездонные глаза. Одним своим видом, этот парень говорил — я король жизни!

‒ Ты должно быть издеваешься! Александровна я! Але-кса-ндровна! — раздражаясь, по слогам повторила свое отчество еще раз.

Сначала, удостоверившись, что я твердо держусь в вертикальном положении, Хисин наклонился, и освободил мою застрявшую обувь. Он похлопал меня по лодыжке, сигнализируя поднять ногу, а затем надел на нее туфлю.

Потом выпрямился во весь свой могучий рост. Кабина лифта сразу показалась мне в разы уменьшилась в объеме. И я по инерции втянула голову в плечи.

— Каким ветром тебя занесло в мою компанию? — удивляясь, и совсем не по-дружески спросил Хисин.

— Хисиным ветром вестимо, работаю я здесь! — дерзко ответила, распрямляя плечи, вытягиваясь в гордой осанке, хотя понимала, что надо поблагодарить, но не могла себя пересилить, смотря на его высокомерный взгляд.

‒ Какой этаж?

‒ Э-мм… девятнадцатый.

‒ Ты направляешься в лабораторию? Андрей говорил, ты работаешь лаборантом, но не сказал, что в моем концерне! — удивление, и непонимание читалось на его лице.

В кабине воцарилось неловкое молчание, а затем двери лифта открылись, и Хисин вежливо указал на них рукой, предлагая мне выйти первой. Сделав пару шагов, вспомнила про совещание, стукнула себя по лбу, резко развернулась, и опять столкнулась с широкой грудью парня. Вздох мой получился настолько глубокий, что мне показалось, его запах окутал все органы моего существа. Это был аромат леса после дождя, терпкости придавала нотка мускуса. И опять предательская дрожь. Ну почему я так реагирую на этого человека?

— Я опаздываю на совещание, будь любезен двадцать четвертый! И отвечу на твой вопрос, да я работаю тут помошницей заведующей лабораториями, — до меня начинает доходить, он узнавал обо мне у соседа.

— Постой, а ты что собираешь обо мне информацию? — гнев начал подниматься из глубин сознания, я чувствовала, как тело начинает гореть, и мандраж проносится от пяток к макушке.

Он отвел взгляд в зеркальную стену лифта, и посмотрел из отражения на меня.

— Ну, я должен был узнать, с кем встречается мой лучший друг!

Тут двери лифта опять открылись, и я, вылетела из него, словно пробка из шампанского. Он не отставал. Мы вместе подошли к двойным стеклянным дверям приемной. В ней было пусто. Хисин указал мне на другие двери, и я прошла в указанном направлении.

Стены в конференц-зале оказались стеклянными, и, если бы не частично закрытые жалюзи, можно было бы подумать, что ты находишься в аквариуме, наверное, поэтому зал для переговоров Павел Кириллович решил сделать таким, как гласит поговорка — «Как рыба в воде». Думаю, тут принималось не мало важных решений, и подписывались многомиллионные контракты. Середине зала занята круглым столом из черного камня, мягкие кресла, из оранжевой кожи, на колесиках вокруг, несколько шкафов с разноцветными папками документаций. Очень стильно, но уютно. Вся шикарная обстановка говорила о финансовом положении концерна. Я подняла брови в удивлении, что стол пустовал. — «Ну и где же все?», - мысленно проговорив себе, подошла к панорамной стене, и посмотрела на утренний город, с высоты птичьего полета это было завораживающе.

Решила воспользоваться моментом, чтобы рассмотреть всю эту дорогущую обстановку. Как раз подошла к шкафам у стены, когда услышала голос парня, доносящийся с другой стороны стеклянной перегородки. Очевидно, он меня не видел, когда произнес:

‒ Не думаю, что принять на работу Орлову, было хорошей идеей.

Мое сердце, упало на дно желудка. Во рту пересохло.

‒ Почему? ‒ узнала голос Павла Кирилловича, когда он ответил ему.

‒ У нас была вакансия, и она прекрасно для нее подходила. Ты не знаешь, сколько она выгоды, и новинок разработала нашему концерну.

‒ Она не вписывается сюда. Ты много знаешь о ней, как живет, чем дышит, ты проверял ее резюме. Я не доверяю ей.

‒ Что за ерунда, Кирилл? — слышу возмущение в голосе пожилого мужчины.

‒ Не усложняй мне жизнь, отец. Просто распрощайся с ней и все. — Настойчиво требует молодой.

Я не видела Павла Кирилловича, но могла представить, как он скрестил руки на груди, когда спрашивал.

‒ Назови мне причину?

‒ Потому что я так сказал.

‒ Нет! — решительно, и дерзко ответил Хисин старший. В этот момент, улыбка коснулась моих губ.

‒ Нет? — поднялись мои брови в удивлении, почему он так ее защищает. И опять тараканы недоверия в моих мыслях. Что отца связывает с этой девушкой? Неужели и его она охмурила?

‒ Ты не ослышался, — ответил отец. — Ты суров к Марии, потому что она красива, и, очевидно, нравится тебе, а у тебя связаны руки. Но это все равно, что отказывать человеку, потому что он старый или имеет увечья. А она, очень талантливая и быстро учится, схватывая информацию моментально.

— Не забыл, что у тебя есть невеста? Просто не обращай внимание на нее.

‒ Ты неправ. Дело не в этом.

‒ Тогда в чем? Назови мне хоть одну реальную причину, почему я не должен работать с ней? Орлова прекрасно подходит для этой должности, у нее не стандартное мышление, и опыты проводит с 80 % успехом. Учитывая, что я хотел расширить деятельность лаборатории в ближайшее время. Тем более сейчас заведующая на больничном, а она ее всегда замещает, и в дальнейшем, когда Валентина Михайловна уйдет на пенсию, может взять на себя ее должность.