Выслушав, такую высокую оценку моих способностей, зарвавшегося барина, задохнулась от плескающейся у горла желчи. Момент, и в воображении вижу, какую реакцию могу ему устроить в ответ, на столь щедрую подачку «помощи». Молча, подхожу к шкафу с реактивами, достаю нужные компоненты для представления: перекись водорода, раствор аммиака, сульфат меди, жидкое моющее средство. Возвращаюсь к столу, где стоит, и строит из себя великого химического гения, Хисин. Он вносит свои правки в мои записи, проговаривая, что и где я не догоняю с реакциями, и формулами. Бесит невыносимо, зажимаю зубы, и чувствую, как крошиться эмаль. Ставлю на столешницу колбы с жидкостями, начинаю правильными пропорциями и компонентами смешивать, в итоге, перед ним ставлю два сосуда указывая какой в какой надо влить. Он встает со стула, смотрит улыбаясь, а я скалясь в ответ, говорю:

— Ну, раз говоришь умнее меня, посмотрим, как сможешь извлечь для меня семя кристалликов! Удивите меня, Кирилл Павлович! — Ирония бъет из меня ключом.

Он не задумываясь, берет стеклянные емкости. Номер один наполнена перекисью водорода, которую вливает в емкость номер два, держа второй рукой. Тут же происходит реакция выброса белоснежной пены, заливая поверхность стола мягким облаком, расползаясь как осьминог во все стороны, Хисин резко бросает колбу, та разбивается, и вся масса, а ее довольно много, устремляется еще быстрее разбежаться, на его штаны, в район паха, попадает не много, так как он успевает отскочить, и слава всевышнему, пена очень горячая, ожог обеспечен, если попадет на кожу. В этот момент, не передать словами, какие эмоции играют у него на лице, но последнюю улавливаю четко — парень меня сейчас разорвет на лоскутки для будущего, ручным пошивом, одеяла. На нас сразу все обращают внимание, кто-то начинает смеяться, а кто знает Хисина, судорожно носятся, в поисках салфеток.

Срочно бежать, и прятаться, возникает мгновенно отрезвляющая мысль. Но, на последок я должна ему ответить, за все выпады в мою сторону, чтоб в будущем, боялся связываться.

Улыбаясь, оскалом модным в Голливуде, радостно говорю:

— Милый, вижу, как ты рад видеть меня, что я даже трусики потеряла! Но надо было до дома подождать! Я конечно рада, такой твоей реакции на меня, но не на работе же? — И на ухо, шепотом, — заметила, что с детородным органом все в порядке, и моя душа спокойна за продолжение рода Хисиных!

Кирилл, хлопая ресницами, опять завидую густоте их, похож на речного рака, глаза выпучены до неземной орбиты, трусит клещнями, отряхаясь от пены, слова выговорить не может, заикается.

Я пускаюсь наутек из лаборатории. Слыша в спину его крик, что попала на пожизненный срок гонений.

Несусь по коридору, словно ведьма на шабаш, пролетаю мимо лифтов, а на меня все пялятся в удивлении, как на умалишённую. Доходит до сознания мой вид со стороны сейчас, вот дожила, всегда собранная, и спокойная Орлова перевоплотилась, на душе сразу так горько аж плакать хочется. Опять страдает моя репутация из-за этого паршивца.

- «Он ко мне кем приставлен, чтоб жизнь портить?» — Возмущенно вопит мое подсознание.

Сама виновата, повела себя, как дурочка несмышлёная, зачем сцепилась с ним. Теперь, точно покоя мне не видать. Бегу вниз по ступеням, перепрыгивая через несколько. Пробегаю холл, точно ставлю рекорд на олимпиаде по спортивной ходьбе. Охранник уже с шоком на лице провожает меня взглядом, — «Да уважаемый не удивляемся, я бываю разная, но хорошо скрываю свои способности!»

Несусь мимо зеркала, и взгляд цепляет отражение, вот это да, шок беспощадно кривит мое лицо, такой я себя никогда не видела — халат расстегнут, платье задралось, настолько высоко, что можно на киноплощадку в любовной сцене сниматься, кружево чулок почти соблазнило встретившихся на пути мужчин. Судорожно, начинаю на ходу поправлять край подола, натягивая к коленям, волосы собранные в пучок растрепались словно только проснулась, а во сне ворочалась, как осьминог в бешенстве.

Выбегаю на улицу, и понимаю, что сумка осталась в кабинете заведующей. Возвращаюсь в здание, как воришка крадусь, озираясь по сторонам, к пропускному посту. Прошу телефонную трубку, и звоню Люде, она моя коллега, и хорошая подруга. Прошу ее забрать мои вещи, и принести в парк, где собиралась спрятаться.

Напротив здания концерна, раньше был заброшенный ипподром, благодаря Павлу Кирилловичу, теперь на его месте раскинулся зелёный красавец — с аллеями, цветочными клумбами, мягкой газонной травой, и главное достояние парка — могучий водопад, собранный из природных камней. Одним словом релакс тут обеспечен. Это место, стало любимым для большинства жителей города. Некоторые с окраины приезжают сюда для прогулок.

Присаживаюсь на скамью, жду подругу, наблюдая за гуляющими мамочками с колясками, и так на душе светло стало от их счастливых улыбок, что невольно сама заулыбалась, неприятности ушли на второй план. Люда подходит, и в удивлении поднимает брови от моего блаженного вида, говорит:

— И что мы такие счастливые? В лаборатории все на ушах, а ты тут радостным солнышком светишься! Хисин рвет и мечет искры, словно бенгальская палочка. Он сорвался за тобой, и сейчас ищет повсюду, в жажде оторвать твою умную голову, думаю, на работу тебе не стоит возвращаться. Она тяжело вздыхает с последней фразой.

— Ты мою сумку не принесла? — Улыбки, как и не бывало на моем лице.

— Нет, я все в кабинете пересмотрела, нет ее там! Вот, — протягивает мне купюру, — возьми деньги и езжай домой, не стоит сейчас туда возвращаться, указывает в сторону здания, — завтра найдем твою сумку, я скажу, что тебе плохо стало, и ты уехала домой.

Благодарю Люду за такую заботу. Молодец, умеет она, из безвыходной ситуации, быстрый выход найти. Я, наверно до вечера сидела бы здесь, ждала, когда охотник, по мою душу, уедет.

Уже в метро понимаю, что ключи от дома тоже в сумке, и телефон с документами там. Вспоминаю, что запасной ключ есть у Андрея, вручила ему, на всякий случай, если меня дома нет или в командировке, он поливает мне цветы, и кормит Шурика, но знает, дальше кухни не ходить, моя паранойя, не могу терпеть посторонних, и даже друзей, в моем убежище. Вздохнула с облегчением, как все-таки хорошо, что есть верные друзья.

Метро в это время еще не заполнено, как в час пик, доезжаю за полчаса, направляюсь в сторону дома соседа. У меня даже мысли не возникло, что он еще не вернулся с работы, так как только шестой час. Звоню в дверь в ответ тишина, успокаиваю себя ожиданием его в своем саду. Пересекаю проезжую часть, неспеша подхожу к забору, открыв калитку, захожу. У стола усаживаюсь на рядом стоящий стул — всегда люблю сидеть тут вечером перед сном, снимая туфли, ступаю на траву, и по ногам, от пяток к коленям, стремится мягкая, пенящаяся волна блаженства. Поднимаюсь, начинаю прохаживаться, утаптывая перину зелени. Поднимаю взгляд к входу, и на меня обрушивается видение, мысленно подмечаю — «дежавю или я схожу с ума?», — лицезрю, как черные злющие глаза моего охотника сканируют меня, до костей пробивая током. Хисин стоит в проеме, открытой на распашку двери, облокотившись о косяк, смотрит изподлобья. Замираю, как хамелион перед опасностью, вот еще бы иметь такую способность цвет менять под окружающую среду, а стопы продалжают жить своей жизнью утаптывая газон.

Мы стояли, и пялились друг на друга молча, минут пять, не выдержав его надменного, пылающего адовым пламенем взгляда, закрыла глаза, и вздохнула, тяжестью океанской волны. Открываю глаза, начинаю понимать, что он вторгся в мой дом, не спросив разрешения, ходил по комнатам, как хозяин, и трогал мои вещи. Откуда-то из глубин желудка начинает подкатывать к горлу тошнота, от понимания — чужак в моем доме, и топтал, своими грязными ногами, полы. Голову поднимает та самая ведьма, которая спешила на шабаш. Помните фильм «Охотники на ведьм», вот я сейчас похожа на главную. Начинаю движение в сторону, где стоит, думаю уже бывший зверобой, так как я в бешенстве страшна, научили жизненные обстоятельства постоять за себя. Подхожу в плотную к мужчине, ткнув пальцем в каменную грудь. Зубы стискиваю, до крошева, губы кривятся в гневе, начинаю шипеть на него: