Спускаясь на лифте, Кэролайн даже не обратила внимания на вампира, которого Клаус к ней приставил, дабы проводить домой, и чертыхнулась вслух. Ей до сих пор было трудно дышать после этой встречи. Можно сказать, короткой встречи. Что разочаровало её? Невероятно! Она просто сходит с ума, или же он всё-таки применил свои вампирские штучки на ней, о которых она и знать не знала. Выйдя из здания высотки, она раздражённо сказала своему «охраннику»:
— Спасибо, дальше я сама. — Вампир молча пожал плечами и поспешил ретироваться в ночь.
Кэролайн, посмотрев на самую вершину небоскрёба, увидела, что прямо над ним повисла полная луна. Мистика какая-то! Сначала солнце, теперь это; но она почему-то была уверена, что Клаус сейчас так же, как и она, стоит, подняв голову к луне, и любуется её видом, думая о ней, как и она о нём.
***
Семь часов полёта почти что доконали Кэролайн. И дело было не в том, что она летала до этого всего раз в жизни и не на такое дальнее расстояние. Его тесное присутствие нервировало и заставляло её чувствовать с каждым часом всё больше не в своей тарелке. Несколько часов Кэролайн делала вид, что спит, хотя кого она пыталась обмануть. Наверняка Клаус понял, что она притворяется, но тактично промолчал, когда она, не выдержав, открыла глаза, лишь только понимающе улыбнулся. Это было последней каплей.
— Когда я соглашалась на второе свидание, то надеялась, что оно будет такое же короткое, как и первое, — сухо произнесла Кэролайн.
— Да брось, тебе понравится, дорогуша, — саркастически ответил ей Клаус, — неужели я столь тебе противен, что ты не в силах провести со мной несколько суток?
— В самую точку, — ядовито подтвердила она, — не нужно было меня тащить на край света, чтобы подтвердить правдивость своей истории.
— Полагаю, ты уже догадалась, что мы летим в Париж? — Кэролайн молча кивнула, соглашаясь, и отвернулась к иллюминатору. — Тебе должна понравиться Аврора. Вы с ней чем-то похожи.
— Поверь, в мои планы не входило знакомиться с твоими друзьями-вампирами, но кто меня спрашивал, — она осуждающе на него посмотрела, — достаточно с тобой было знакомства.
— Совсем скоро я уеду, но ты будешь вспоминать меня до конца жизни, Кэролайн, — Клаус с досадой посмотрел на неё, — и жалеть, что не переборола свои принципы, чтобы узнать меня поближе.
— Всё, о чём я буду жалеть, так это о том, что не сдержалась, выдав тебе тайну о коле, и отдала его тебе, а ещё я буду жалеть о потраченном впустую времени, проведя его с тобой. Не нужно себя тешить напрасными мечтами, Клаус. Я вздохну с облегчением, когда ты покинешь Новый Орлеан, — слишком запальчиво ответила ему Кэролайн, про себя подумав: так ли это будет? Кого она пыталась в первую очередь обмануть? Себя или его? Сегодня ночью она почти не сомкнула глаз, думая об их прошлом и будущем свиданиях. Против воли её тянуло к этому вампиру, и это раздражало и напрягало сильнее, чем что-либо.
Услужливая стюардесса предложила в какой раз напитки и закуски, стреляя при этом глазками в Клауса и улыбаясь ему, как идиотка, что ещё больше раздражало Кэролайн в этом утомительном полёте. Она в очередной раз отказалась и отвернулась к иллюминатору, делая вид, что увлечённо рассматривает плывущие облака, но в этот раз первородный не выдержал и недовольно заметил:
— Ты собралась себя утомить жаждой и уморить голодом за эти сутки, дорогуша? Уверяю тебя, что я всегда держу своё слово, если нет на то причин нарушать его.
— Рядом с тобой у меня нет аппетита. Полагаю, даже для тебя будет низким обратить меня на этом чёртовом свидании, — Кэролайн повернулась к нему и хмуро посмотрела, — хотя и в этом нельзя быть уверенной, — добавила она чопорно.
— Ранета, принеси нам шампанское, устрицы, закупоренную бутылку воды и сэндвичи с жареной рыбой, которые ты так вкусно готовишь и которые, бесспорно, любит моя спутница. — На эти слова Кэролайн удивлённо приподняла бровь, так как это был действительно каждодневный любимый перекус для неё. — Цветы были последним, в чём я мог бы перед тобой оплошать, — с довольным видом пояснил Клаус.
— Я бы на твоём месте не была бы так уверена… — фыркнула Форбс. Начинающийся очередной спор был прерван стюардессой с пышными формами, которая подошла с подносом и с невозмутимым видом начала расставлять на столике заказ хозяина, бросая на неё убийственные взгляды. По-видимому, шатенка по имени Ранета привыкла к более тесным контактам во время полётов с Клаусом. Кэролайн сладко улыбнулась той. — Вы такая услужливая, прям находка для своего хозяина, — заметила с двойным сарказмом Кэролайн, переводя взгляд на фужер с кровью.
— Убери это, Ранета, — тихо попросил Клаус, — я это не заказывал.
— Оставь, Ранета, — усмехнулась Кэролайн, поглядывая на её перевязанное запястье, — ведь ты так старалась. Нехорошо, когда люди приносят себя в жертву зазря.
— Ты настолько человеколюбива, дорогуша? Никогда не задумывалась над тем, что есть люди намного ожесточённей и беспощадней, чем вампиры, которых ты так презираешь? — с иронией спросил Клаус, когда стюардесса оставила их одних.
— Не хотелось бы, чтобы от жажды крови ты высушил меня в тёмных переулках Парижа, — не удержалась и съязвила Кэролайн, — но ты прав, я люблю людей, а они любят меня. Что насчёт второго вопроса, ты прав, есть люди с тёмной душой, и таким нет места в моём обществе. Поэтому для меня нет разницы и я стараюсь защитить невинных и от тех, и от других.
— Святая Кэролайн сидит напротив и читает мораль о добре и зле прожившему вечность на этой грешной земле, повидавшему столько всего, что ей и не снилось за маленькую ничтожную жизнь, но знаешь что, — Клаус поддался вперёд и хищно улыбнулся, — не стоит недооценивать привлекательность темноты. Даже самые чистые сердца тянутся к ней.
— Пей кровь и заткнись, вампир, — холодно ответила Кэролайн, не желая больше спорить с ним, невольно задумываясь о его словах. Ведь действительно она думала о нём все эти дни, но тянулась ли она к нему настолько сильно, чтобы пренебречь своим принципам?
— Только после тебя, дорогуша, — Клаус настойчиво посмотрел на сэндвич, — не хочу тебя тащить обессиленную по улицам Парижа. В этом случае мне придётся дать тебе своей крови для поддержания твоего человеческого организма.
Кэролайн поспешно схватила предложенный сэндвич и, отвернувшись опять к иллюминатору, начала с задумчивым видом пережёвывать его, отмечая про себя, что Ранета действительно превосходно приготовила сэндвич, даже можно было сказать даже лучше, чем в её любимой закусочной на Бурбон-стрит.
А Клаус тем временем сверлил её профиль таким же взглядом, попивая мелкими глотками кровь, думая о том, что он действительно не питался с тех пор, после того как желал укусить и изведать её вкус крови в том проулке квартала. Её поднятые в высокий хвост волосы открывали спокойно бьющуюся яремную вену, а стук сердца начинал звучать в его ушах всё сильнее и отчётливей, словно колокол. Клаус залпом выпил кровь, надеясь, что это поможет успокоить его жажду, но и после она стала практически непреодолимой. Чувствуя, что его лицо начало меняться, он, извинившись, моментально встал со своего места и вышел из салона, надеясь, что она не увидела его изменений. Найдя Ранету в кабине пилотов, он без лишних слов вытащил её оттуда, не обращая внимания на объявление командира о скором снижении.
— Только пискни, — внушил он, вгрызаясь ей в шею, наказывая за то, что напомнила ему, вымещая на несчастной злость и безысходность, которые накопились за дни знакомства с Кэролайн, представляя себе именно её, с наслаждением чувствуя, как сердце начинает уменьшать ритм…
— Отпусти её, Клаус, — услышал он отдалённый голос, в котором безошибочно разобрал нотки досады. Кэролайн положила свою ладошку ему на плечо и продолжила: — Если я не увижу провожающую нас Ранету полностью исцелённой, то первым же рейсом вернусь назад в Новый Орлеан… нашей сделке придёт конец.
Клаус не спешил отпускать стюардессу, но всё же перестал пить из её шеи кровь, решая про себя, как поступить. Послать всё к чертям или доказать, что может держать себя в руках? Спорные чувства боролись в нём. Он сам не понимает, почему она на него так влияет. Любого другого он бы уже убил на месте, но не её. Так что в ней такого особенного? Чистая душа, которую хотел заполонить и очернить тьмой, дабы доказать ей обратное? Но тогда нужна ли ему будет сломанная игрушка, и игрушка ли она для него? Слишком много вопросов. Множество непонятного и нового, с чем Клаус не знал, что ему делать и как себя вести дальше. Прокусив запястье, он заставил почти бесчувственную Ранету сделать глоток его крови, затем второй. Усадив её в кресло, он открыл дверь пилотов и решил до конца полёта находиться с ними.
