С полной уверенностью заявляю – никакой справедливости в мире нет. Посудите сами. Я устроился поудобней, закинув ноги на стол, – свежий бестселлер Эспинозы в одной руке и пинта вейдеровского портера в другой. Элеонора тоже читает, заглядывая мне через плечо (она понимает Эспинозу гораздо лучше меня). Даже Попка-Дурак в кои-то веки не верещит. Я впитываю в себя сладостную тишину даже с большим энтузиазмом, чем пиво… И тут какой-то идиот начинает барабанить в дверь.

В стуке можно было уловить признаки высокомерного нетерпения. А это значит, что я наверняка не хотел бы видеть того, кто ко мне ломится.

– Дин! Посмотри, кто там! Скажи, чтобы убирался. Меня нет в городе. Я отбыл в секретную миссию по поручению Его Величества. Вернусь через много лет. Да хоть бы я и оставался дома, все едино не принял бы того, что он собирается мне предложить.

Никто не пошевелился. На самом деле в городе отсутствовал как раз мой повар-домоправитель-доверенное лицо. Я был брошен на произвол возможных клиентов и Попки-Дурака.

Дин уехал в Темизвар. Одна из орды его дурнушек-племянниц вознамерилась выйти замуж. Он хотел лично проследить за тем, чтобы жених не смылся до того момента, когда бежать будет слишком поздно.

Удары продолжали причинять ущерб двери. А я ведь ее только что поставил: предыдущую разломал один бандит, не внявший моему намеку.

– Проклятый бесчувственный кретин! – пробормотал я.

Теперь стук сопровождался руганью и угрозами, что, бесспорно, могло оскорбить слух соседей. В который уже раз.

Сонное, чуть удивленное ворчание донеслось из маленькой комнаты, расположенной между моим кабинетом и входной дверью.

– Убью стервеца, если он разбудит этого говорящего индюка, – объявил я, взглянув на Элеонору.

Она ничего мне не посоветовала. Просто тихо висела, видимо, потрясенная творением Эспинозы.

– Пожалуй, лучше проломить негодяю череп до того, как меня пригласят на разборку в Общественный комитет граждан.

Или прежде, чем мне придется ставить новую дверь. Двери нынче дороги, да и достать их весьма непросто.

Я опустил ноги, поднял все свои шесть футов два дюйма и направился к двери. Попка-Дурак издал какой-то звук. Пришлось заглянуть в его комнату.

Пернатая скотина просто разговаривала во сне. Превосходно! Это чудовище, надо отдать ему должное, довольно красиво. Желтая голова, синий гребень, зеленые с красным тело и крылья. Перья хвоста у него настолько длинные, что в один прекрасный день я смогу превратить их в монеты, продав гномам на украшение для шляп. Но при всех своих достоинствах он остается чудовищем. Кто-то где-то когда-то наложил проклятие на эту птичку с грязным языком, и его словарь состоит в основном из одних непристойностей. Он существует лишь для того, чтобы отравлять всем жизнь.

Это подарок «моего друга» Морли Дотса. После этаких даров поневоле задумаешься, а что же такое дружба.

Попка-Дурак – или иначе мистер Большая Шишка – шевельнулся. Я выскочил из комнаты, не дожидаясь, пока он решит пробудиться окончательно.

На входной двери у меня глазок. Глянув в него, я пробормотал:

– Торнада. Вот еще черт принес. Моя удача – что вода постоянно стремится скатиться вниз. Торнада представляет собой стихийное бедствие, постоянно выискивающее место, где бы разразиться. Она будет барабанить, пока не почувствует голод. Судя по ее виду, до этого еще очень далеко.

Ее совершенно не волновало, что обо мне могут подумать соседи. Она обращает внимание на мнение других не больше, чем мастодонт в лесу – на мелкий кустарник.

Я открыл дверь. Торнада без всякого приглашения двинулась вперед, и мне, чтобы не оказаться затоптанным, пришлось отступить в сторону. Торнада – очень большая и очень красивая, хотя я бы не сказал, что свеча ее разума горит очень ярко.

– Хочу потолковать с тобой, Гаррет, – заявила она. – Мне нужна твоя помощь. По делу.

Можно было и догадаться. Проклятие! Собственно, я и догадался. Однако особых дел у меня не было. Дина не было рядом, чтобы докучать. Покойник дрых вот уже несколько недель, и компанию мне составлял один Попка-Дурак. Все друзья были увлечены своими подружками, чего со мной уже давным-давно не случалось.

– Хорошо. Я тебя выслушаю, хотя и знаю, что буду жалеть об этом. Пока ничего не обещаю.

– Как насчет того, чтобы выпить, пока будем молоть языками?

Вы полагаете, что Торнада застенчива? Так вы заблуждаетесь. Не тратя лишних слов, она двинулась в кухню. Я огляделся, прежде чем закрыть дверь. Никогда не знаешь, кого Торнада может притащить на хвосте. У нее не хватает ума даже оглянуться, и то, что она до сих пор жива, – просто чистое везение, а не результат профессионального мастерства.

– О-го-го! Святые бродяги! Гаррет, останови этих трах-тарарах!..

Боже! Я забыл закрыть дверь в маленькую комнату, за что мне и воздалось полной мерой.

На улице оказалась лишь обычная толпа людей, животных, гномов, эльфов и эскадрона кентавров-иммигрантов. Все как всегда.

Заперев входную дверь, я подошел к маленькой комнате и, невзирая на вопли об отвратительном обращении с птицей, захлопнул и эту дверь.

– Заткнись, птичка, если не хочешь оказаться в кастрюле у кого-нибудь из крысиного народца.

Мистер Большая Шишка расхохотался. Он принялся издеваться надо мной и был прав. Хоть я и недолюбливал крысюков, но никогда не пойду на такую подлость по отношению к ним.

Затем Попка-Дурак заорал, что его насилуют. Пускай. Это Торнаде уже доводилось слышать.

– Почему бы тебе самой за собой не поухаживать? – сказал я, входя в кухню.

Она о себе уже позаботилась, до краев наполнив самую большую кружку в моем хозяйстве. И выбрала посуду сознательно, без тени смущения.

Подмигнув, Торнада произнесла:

– За тебя, парень. И за твоего разговорчивого дружка.

– Спасибо. А тебе, случайно, не нужен попугай? Я взял кружку с кухонного стола и наполнил ее.

– Эта ворона в шутовском наряде? Что я с ним буду делать?

Она уселась напротив меня, наполовину скрывшись за горой немытой посуды.

– Ты всегда можешь завести себе черную повязку на глаз и заняться пиратским бизнесом.

– Не знаю, сумею ли я плясать джигу на деревянной ноге. А он кричит когда-нибудь «Дьявол вас раздери!» или «Помощника ко мне!»?

– Что?!

– Так я и думала. Ты пытаешься всучить мне дефектную птицу.

– Мммм…

– Это не морская птица, Гаррет, а обитатель городских трущоб. Знает больше нецензурщины, чем я.

– Зато ты сможешь научить его распевать морские баллады.

– Йо-хо-хо… Дин решил наконец свалить от тебя?

– Уехал из города. Проследить за тем, как племянница выходит замуж. Тебя, кстати, временная работа не интересует?

Торнаде приходилось встречать племянниц Дина, каждая из которых вносила свой вклад в содержание слова «дурнушка». Она скрыла свое изумление и одновременно притворилась, будто не поняла моего намека на грязную посуду.

– Я однажды была замужем.

Боже, а я-то надеялся, что она не начнет. Торнада все еще оставалась замужем, но юридические тонкости никогда ее не волновали.

– Не надо пудрить мне мозги, Торнада.

– Я тебе пудрю мозги? Зачем? По сравнению с замужеством преисподняя выглядит раем.

Торнада – не совсем обычный ребенок, если вы еще не поняли. Ей двадцать шесть лет, она почти такого же роста, как и я, а сложением напоминает сказочное каменное сооружение, эпическое по своим масштабам. Кроме того, я слыхал, что у нее бывают сложности в отношениях с людьми. Торнаде не всегда удается сообразить, где ее подлинное место.

– Итак, ты просила моей помощи. – Я решил ускорить ход событий. В конце концов мой пивной бочонок вовсе не бездонный. Я ухмыльнулся про себя. Вдруг ее положение настолько отчаянное, что мне удастся сбыть ей Попку-Дурака?