========== Грех первый. Гордыня ==========

Глубокий вдох, заполняющий кислородом легкие, а после — размеренный выдох, тело напряжено и расслабленно одновременно. Правая рука вытянута вперед, крепко сжимая пистолет. Выстрел.

Ему нравится ощущение тяжести оружия в руке, словно плоть и металл слились воедино. Вдох, выдох. Выстрел.

Эмоции затмевают разум и могут заставить руку дрогнуть, поэтому он отрицает все человеческое. Мысли проходят словно сквозь тело, не затрагивая того, что внутри. Вдох, выдох. Выстрел.

Боль глухо отдается в груди, рядом с сердцем, колотая рана совсем свежая. Теперь на теле останется память о Нем, которая умрет только вместе с Грэем.

Дверь открывается, и краем глаза детектив замечает своего напарника.

— Макс, его привели.

Грэй опускает пистолет, снимает наушники и выходит из помещения, а Дерек Дэвидсон стоит и смотрит на продырявленную мишень — восемь маленьких дырочек и все точно в цель.

***

Единственным желанием убийцы за все это время было увидеться лишь с одним человеком. Человеком, чье имя для него было не важно, хоть он его и знал. Человеком, который следовал за ним все эти годы. К нему подсылали множество детективов, но он лишь усмехался, отвечая, что будет разговаривать только с одним. Прозревший слепец, детектив Макс Грэй — его последнее в этой жизни желание, на котором он имел право настоять.

— Лицом к стене, Энглман.

Тюремщики. Бешеные псы, что бьются по ту сторону клетки, делая вид, что не боятся заключенных здесь преступников. Свиньи, погрязшие в своих грехах. Им уготовано место возле жертв похоти и зависти. Они боятся и не могут смотреть в глаза психопату, обезоруженному и избитому при задержании. На рассеченной губе Рэндалла до сих пор зияет небольшая красная ранка, во рту чувствуется вкус крови, солоноватый и такой едкий из-за голода.

Психиатры пытаются разговаривать с ним, Энглман с интересом слушает и даже отвечает на понравившиеся вопросы. Если Рэндалла признают невменяемым — его ждет целая вечность в психиатрической лечебнице, если же нет — смертная казнь.

Убийцу толкают в спину, выводя в коридор. Запах лекарств — ему вкололи успокоительное, хотя в этом не было необходимости. Он не такой, как те, что сидят через стенку. Они грозно поднимаются, подходят к решетке и провожают взглядом убийцу, о котором так много писали в газетах. В глазах ненависть, слепая жажда чужой смерти. Энглман не причисляет себя к этим животным, что погрязли в унынии и гневе. Ненависть поглотила их с головой, свела с ума, захватила разум. Они ему безразличны, просто пыль под ногами. Рэндалл же — истинный грех. Ведь только самый страшный грешник может видеть всю порочность мира. Убийца, маньяк, монстр — у него множество имен, но лишь одно отражает его настоящую сущность.

С него снимают неудобные наручники, сдавливающие кости так, словно это инструмент для средневековых пыток, и приковывают к столу другими, на длинной цепи. Выходят, оставляя его одного в комнате для допросов. В зеркале на стене Энглман видит свое отражение. Он не знает, кто находится по ту сторону стекла, но чувствует, что за ним наблюдают.

***

Сколько раз Макс стоял над трупами, рассматривая произведение искусства, что оставил для него убийца. Сколько раз Каратель смотрел на Грэя с экрана телевизора, когда тот говорил, что поймает ублюдка. Словно они уже были знакомы чертову тысячу лет.

Каждый убийца желает, страстно жаждет быть пойманным, и Макс просто выполняет их прихоть. Маньяк оставляет для него знаки и намеки, а Грэй просто идет по следу. Он будто бы собирает мозаику, кусочек за кусочком, чтобы увидеть всю картину в целом, разгадывая замысел убийцы, словно с этого моменты между ними протянулась нить. Словно теперь они связаны тонкой прозрачной леской, которая будет натягиваться, рассекая кожу и плоть, пускать кровь, до тех пор, пока они не встретятся. И он будет искать, пока не найдет. Или не умрет.

С папкой в руках, Макс заходит в камеру. Каменное лицо не трогает ни одна эмоция — за этой маской невозможно ничего прочесть. Медленно скользит взглядом по тому, кого искал все эти годы. Того, кого так сильно жаждал, кого вожделел.

Рэндалл оказался высоким, примерно одного с Максом роста, поджарым, сильным и выносливым. У него стертые до затвердевших мозолей руки, почти незаметная сутулость, незагорелая кожа, темно-карие глаза, блестящие безумным блеском. Так вот кого Грэй искал все эти годы, по чьему кровавому следу шел.

Детектив садится за стол и открывает папку с делом, но смотрит лишь на убийцу.

— Рэндалл Энглман, тридцать шесть лет, — холодный голос Макса отскакивает от стен и ничего не выражает. — Неоконченное высшее медицинское образование. Места работы постоянно менял, начиная от волонтерства, заканчивая неофициальной подработкой в фармацевтических фирмах. Из семьи — младшая сестра, живущая в другом штате. Родители погибли в автокатастрофе пятнадцать лет назад. В браке не состоял.

Губы Рэндалла трогает кривая улыбка от произнесенных детективом слов, слышится тихий хриплый смех. Слегка щиплет небольшая ранка, рвется наросшая под корочкой крови кожа. Убийца и его преследователь. Они, наконец, встретились в официальной обстановке. В первый раз они пытались друг друга убить и им почти это удалось. Преследовали ли они оба эту цель? Вряд ли. Хотели что-то доказать, вдоволь насладиться чужой болью. Они словно две стороны одной монеты.

Рэндалл опускает голову вниз. Темные, успевшие отрасти, где-то неровно обстриженные и подпаленные волосы падают на лицо. Энглман знает, что люди по ту сторону стекла сейчас внимательно наблюдают за ними, готовые сами броситься на преступника, чтобы загрызть его. Они боятся и ненавидят. Чем они отличаются от тех псов, что сидят взаперти, облаченные в одинаковую форму? Тем, что их признали вменяемыми, допустили к службе? Глупость. Бессмысленная ложь, призванная вешать ярлыки благодетели, чтобы скрыть грехи. Им всем место рядом с жертвами алчности.

— А вы хорошо подготовились, детектив, — Рэндалл медленно поднимает на него взгляд исподлобья, не переставая улыбаться, завороженный чувством ноющей боли. Во рту вновь железный привкус.

Он, сжав руки, чуть привстает со стула, придвигаясь ближе к детективу, внимательным взглядом изучая своего охотника, и останавливается на серых ледяных глазах. Тот изучает его в ответ. Рэндалл несколько секунд испытывающе смотрит на Грэя, после садится на место, расслабив руки, металл приятно холодит стертую кожу.

— Как ваше плечо, не болит? — наконец спрашивает он, заинтересованный реакцией и ответом в равной степени. — Я не хотел вас убивать, старался не задеть артерию. Подозреваю, что сломанные ребра — это ваша благодарность.

***

Грэй был дома, когда в дверь постучали. На пороге, с окровавленным ножом в руке, оказался неизвестный мужчина, но Максу показалось, что он знал его всю свою жизнь. Улыбаясь, Энглман кинулся на него, лезвие мягко вошло в податливую плоть груди, являя алое пятно на белоснежной рубашке. Горячее дыхание детектива на лице, и кровь, пульсирующая в висках. В ответ лишь сильный удар Грэя кулаком в грудную клетку, боль в ребрах, выроненный нож. Следующий удар пришелся в челюсть, вкус крови, неловкое приземление на пол. С силой скрученные за спиной руки, тугие наручники на запястьях. Угрозы вышибить мозги и приказы не шевелиться. Запах крови, запал схватки.

— Ну, здравствуй, детектив. Вот и встретились.

Детектив был рад, что смог взять Рэндалла живым. Это всегда было проблематично. Ничего не может быть проще, чем пустить пулю в лоб. Но как же сакральный смысл существования? Нельзя просто так лишить жизни, необходимо это делать медленно и со вкусом, чтобы дать человеку время пострадать. Каждый достоин своего сценария для того, чтобы умереть.

Экспертиза показала, что кровь на ноже принадлежит последней жертве. Все убийцы ошибаются рано или поздно, но Макса не оставляло чувство, что здесь что-то не так. Рэндалл не мог так просто попасться.