-Не бойся,— успокоила ее ведьма вполне доброжелательным тоном. Веди себя нормально, будь послушной девочкой, не пытайся дерзить или бежать— и все будет хорошо. Лично я никогда не трону чистокровную волшебницу. Разумеется, до прямого приказа Повелителя или до вопиющего нарушения этой волшебницей границ дозволенного.

После этих слов в подвал спустился тот самый незнакомый ей мужчина, что тоже присутствовал в кабинете не ранее чем полчаса назад.

-А, ну вот. Знакомься, Пэнси, это Амикус Кэрроу, он будет тоже иногда скрашивать здесь твое одиночество,— резво подскочив со стула, представила вошедшего Белла.— Он принес тебе кое-что из старых вещей моей сестры, чтобы ты могла переодеться. Правда, Амикус?

-Конечно,— неприятно улыбнувшись, подтвердил мужчина и протянул Белле легкое светло-голубое платьице и немного более теплую розоватую кофточку на перламутровых пуговицах.

-Все, Амикус, свободен,— властно усмехнувшись, произнесла Беллатриса.— Я проконтролирую.

-Так я и сам могу все проконтролировать. И даже помочь нашей гостье,— заявил он, окинув Пэнси оценивающим взглядом.

-Свободен, я сказала,— непререкаемым тоном повторила красивая лохматая ведьма, и Амикус, снова бросив на Пэнси липкий взгляд, наконец удалился.

Дни в подвале Малфой-мэнора текли для Пэнси довольно-таки однообразно. Пожиратели, охраняющие ее, сменяли друг друга каждые двенадцать часов, и вели себя абсолютно спокойно и миролюбиво, обычно молча наблюдая за ней с того самого наколдованного кресла. Изредка, когда они начинали особенно скучать, то пытались вызвать девочку на диалог, травя анекдоты или спрашивая ее о какой-нибудь ничего не значащей ерунде, и вскоре Пэнси осмелела настолько, что могла позволить себе просить их отвернуться в моменты, когда ей нужно было по нужде или слегка искупаться в небольшом тазу, приводя свой внешний вид хотя бы в некое подобие порядка.

Кроме железного ведра и оловянного тазика с водой в помещении подвала находился также старый полуразвалившийся деревянный стол, такая же лавка подле него, и узкая, скрипучая сетчатая кровать, покрытая жуткого вида матрацем и проеденным молью в нескольких местах одеялом. Трижды в день ее кормили тем же, чем питались остальные обитатели дома, но так продолжалось примерно около недели.

На шестой день ее пребывания в этом доме Лорд снова потребовал ее к себе, но для чего— она так и не поняла. Очевидно, он был не в духе, сильно злился и задавал странные вопросы о ее отце, вразумительных ответов на которые у Пэнси не находилось. А затем, когда вопросы у Лорда иссякли вместе с терпением, он отпустил Пэнси обратно, наградив напоследок очередной порцией Круциатуса. Кстати, Люциус в тот день также выглядел не лучше ее самой. Видно, тоже попал под горячую руку разгневанного Повелителя.

Пэнси вообще любила моменты, когда присматривать за ней приходил Люциус. Он был знаком ей и его присутствие вызывало у нее чувство относительного уюта и спокойствия, хотя держался он всегда молча, очень холодно и отстраненно. Самой болтливой была Белла, и с ней Пэнси старалась общаться очень осторожно, тщательно подбирая слова и выражения и лишний раз не обращаясь к ней самостоятельно. Еще была Алекто Кэрроу. Она обычно как и Белла читала журналы, но если Беллу интересовали в основном кроссворды, то Алекто предпочитала Ведьмополитен, особое внимание уделяя фотографиям богатых знаменитостей мужского пола. Но тяжелее всего Пэнси переживала те моменты, когда присматривать за ней приходил этот мерзкий тип с неприятной ухмылочкой, брат этой недалекой Алекто. Амикус Кэрроу.

При виде него в душе Пэнси возникал какой-то иррациональный, безотчетный страх, и с ним она подбирала слова еще тщательнее, чем при общении с Беллатрисой, стараясь даже по нужде в его дежурство не ходить. Сначала, первые недели полторы, он с ней тоже почти не заговаривал, лишь время от времени бросая в ее сторону липкие взгляды и гаденько улыбаясь, и Пэнси старалась игнорировать это наряду с частенько источаемым им перегаром. До тех пор, пока к концу второй недели, после очередной беседы Пэнси с Лордом, он не начал интересоваться ее самочувствием.

Тщетно пытаясь согреться под съеденным молью одеялом и справиться с бьющим все ее тело ознобом после еще одного Круциатуса, Пэнси услышала, как железная решетка открылась и за спиной раздались твердые шаги. С усилием заставив себя обернуться, она увидела подошедшего к ней Амикуса. “Странно, в этот раз трезвый,”— пронеслось в голове с горькой усмешкой.

-Привет, детка. Как чувствуешь себя?— участливо поинтересовался он, слегка тронув ее за плечо.

-Спасибо, все хорошо,— осторожно отозвалась девушка, стараясь унять дрожь хотя бы в голосе.— Просто спать очень хочется.

-Ну смотри. Если что-то нужно— не стесняйся, спрашивай,— заботливо произнес он.— Спокойной ночи, детка.

-Спокойной ночи,— кивнула Пэнси, замерев под одеялом и так и не сомкнув той ночью глаз.

После этой короткой беседы с ней он стал гораздо более разговорчивым. Особенно в те разы, когда выпитая им медовуха давала о себе знать стойким резким запахом, повисая в сыром воздухе полутемного подвала. Она слушала его откровения вполуха, чтобы ни в коем случае не упустить момент, когда нужно понимающе кивнуть, одновременно думая о родителях, о том, что с ними происходит и почему отец не может дать Лорду то, что ему нужно, даже ради нее… Слушала о том, как они с сестрой воспитывались без матери, как отец сурово наказывал их за провинности, и о том, как они теперь ему благодарны за собственное воспитание, потому что взрослые лучше знают, что необходимо их неразумным чадам.

Таким образом, к началу третьей недели она уже знала и о том, что он расстался со своей девушкой, которая ему изменяла каждый раз, стоило ему отлучиться на зов Лорда.

-Ну и ладно,— машет он рукой.— Найду получше. Помоложе и посимпатичнее. Правда, детка?

-Конечно, найдете,— послушно кивает Пэнси.

Широко улыбнувшись, он входит к ней за решетку и присаживается рядом на кровать.

-Скажи, детка, а у тебя парень есть?— интересуется он.

-Есть,— отвечает уверенно и спокойно.

-И у вас все серьезно?— улыбается.

-Более чем.

Улыбка становится шире.

-Значит, умеешь целоваться?

Она молчит, не зная, что предпочтительнее сейчас сделать— ответить правду или соврать.

-Давай покажу как нужно,— двигается ближе, обнимает за талию, дыша в лицо перегаром.— Устроим обмен опытом…

Тело словно находится под заклятьем оцепенения, страх сковывает разум. Его рука перемещается с талии ниже… Она не может больше терпеть и оттолкнув его, вскакивает с лавки, отходит дальше. Дрожит.

-Что случилось, детка?— удивленно.

-Извините, я так не могу…— путано срывается с языка первое самое безопасное, что приходит на взбудораженный паникой ум.

-Почему? Тебе не нравится?

Она точно знает, что отвечать правду сейчас нельзя и, собрав в кучу разрозненные мысли, отвечает спокойно, насколько это возможно:

-Нет, все нормально. Просто обстановка не располагает. Извините…

Он понимающе улыбается.

-Ну так давай добавим романтики. Я сейчас вернусь, детка,— подходит, прижимая к стене пытается поцеловать в губы, но не успевает.

-Амикус, Повелитель звал тебя. Иди, я с ней посижу,— раздается сзади стальной голос Люциуса Малфоя.

Состроив недовольную гримасу и кинув на Пэнси многообещающий взгляд, Кэрроу поднимается наверх. Люциус присаживается в кресло.

-Все нормально?

-Да,— дрожа, отвечает девочка.

-Умница,— одобрительно кивает мужчина, пронзая ее ледяным взглядом и слегка улыбаясь.— Надеюсь, ты понимаешь, что об этом никто не должен знать? Особенно Сама-Знаешь-Кто. Ни к чему подавать ему такие радикальные идеи воздействия на твоего отца. Поэтому, что бы ни случилось, молчи и веди себя тихо и осмотрительно.

Больше в тот вечер они не перекинулись ни словом. А через два дня на дежурство снова заступил Амикус Кэрроу. Привычно шагнул за решетку и взмахнул палочкой, запирая дверь. Ловушка захлопнулась. Он абсолютно трезв, но глаза бегают по ее телу, сверкая лихорадочным огнем.