Лицо Пивза осветила широкая мерзкая ухмылочка, и он умчался выполнять свою часть договоренности с радостными, пародирующими Амбридж возгласами на все лады: “Я наведу здесь порядок!”
А Драко, удовлетворенно кивнув, отправился искать Крэбба и Гойла. Найдя своих друзей выходящими из кухни, Драко быстро распорядился, чтобы они любой ценой отвлекали преподавателей, разрешив им даже рисковать ради этого факультетскими баллами. Отправив с ними наверх случайно встреченных Дафну и Миллисенту для пущего эффекта и контроля ситуации, Драко с трудом отыскал в одном из тупиковых коридоров подземелий Кровавого Барона, попросив его помочь представителям своего факультета, урывками и очень путано объяснив ситуацию, а затем, дождавшись его сдержанного согласия, со всех ног рванул в больничное крыло.
Действительно, волшебная палочка этой сволочи так и находилась у мадам Помфри, и Драко пришлось приложить все свои дипломатические способности, чтобы ее отвоевать. “Добрый день, мадам Помфри. Не уделите ли мне минуту своего, несомненно, бесценного времени? Видите ли, Северус очень беспокоится о судьбе своей волшебной палочки… У вас находилась его одежда после того, несомненно, прискорбного случая, когда я невольно стал одной из причин его весьма неприятного нынешнего состояния, и я подумал, что его палочка может также находиться у вас, или вы, по крайней мере, можете знать о месте ее нахождения. О, так она действительно у вас? Могу ли я попросить вас, мадам Помфри, отдать эту палочку на хранение мне? Нет, я ни в коем случае не собираюсь отдавать ее в руки неразумному ребенку. Да, я только покажу ее ему, чтобы мальчик удостоверился, что с ней все в порядке. Не переживайте, я буду беречь ее как зеницу ока до самого возвращения нашего декана, клянусь своим значком старосты. Прошу вас, мадам Помфри, под мою личную ответственность.”
Диалог был сложным, и к концу разговора Драко ощущал себя настолько опустошенным и уставшим от необходимости в течение добрых минут тридцати изворачиваться под строгим недоверчивым взглядом главного школьного колдомедика, как уж на сковородке, что ему показалось, что до подземелий он добирался, буквально считая каждую ступеньку и каждую мелкую трещину в полу.
На первом этаже творилось невообразимое. Весь этаж был залит какой-то подозрительной зеленой липкой жижей, и профессора Спраут, Флитвик и Вектор уже прочно в ней увязли, пытаясь нейтрализовать действие этой субстанции, пока, к счастью для Драко, безуспешно. На границе этого импровизированного болота стояли все остальные профессора, оживленно споря и анализируя. Под потолком висел Пивз и, радостно тренькая на балалайке (и где только взял ее!), распевал частушки собственного сочинения:
У студентов амбриджит,
Амбридж к доктору бежит,
Только к доктору ворвется-
Доктор тоже проблюется!
В красках изобразив последнюю строчку, Пивз, под аккомпанемент истошных возмущенных воплей главной героини школьного фольклора, заговорщически подмигнул Драко и показал ему большой палец. Одобрительно кивнув Пивзу и убедившись, что преподаватели и студенты надолго заняты разыгравшимся в школе представлением, Драко размножил заклинанием свои ботинки, и, меняя их через каждый шаг, по краю этого болота добрался до спуска в подземелье.
Способ, который Северус придумал для отправки своему телу зелья и палочки, сначала показался Драко несколько ненадежным, но сил спорить совсем не осталось. Все три часа, что эта нелепая глупая птица потратила на полет до Малфой-мэнора и обратно, он провел в совятне, нетерпеливо вглядываясь в сумеречное, хмурое, затянутое серыми облаками, небо. Никогда он еще ничего не ждал с таким вожделением, и когда это пернатое недоразумение наконец сподвиглось вернуться, чуть не подпрыгнул от радости и даже зашел в кухню за крошками от сухарей, чтобы наградить воробья за старания.
А этот малолетний шантажист мирно дремал на книгах. Ну чисто ангел! Тем более, что внешность, которую он сейчас имел, в максимальной степени подходила под данное сравнение. Однако он достаточно быстро проснулся и приступил к делу, небрежно бросив и без того нервничавшему слизеринцу, чтобы тот “действовал по обстоятельствам”.
Никогда еще Драко не видел и не слышал ничего подобного. Это было на самом деле жутко. Глаза Пэнси светились красным, из груди вместо слов вырывались странные звуки, а голос был каким-то потусторонним и совершенно чужим… Драко успокаивал себя тем, что когда вся эта жуть закончится, он наконец увидит Пэнси. Настоящую, а не ее оболочку. Но когда стих последний сорвавшийся с губ Северуса звук, вместо того, чтобы испытать облегчение, Драко, казалось, окончательно лишился дара речи. На том месте, где только что стояло тело Пэнси, ничком лежало тело маленького черноволосого мальчишки. И в очередной раз за эти сутки Драко поймал себя на том, что его внутренний голос снова метался, точно в лихорадке, бесконечно повторяя одну фразу: “Как. Такое. Возможно?!”
Мерлин мой, что же теперь делать?! Теперь его внутренний голос заговорил насмешливыми интонациями Северуса: “Действовать по обстоятельствам”. Кое-как совладав с собственным дрожащим, словно в ознобе, телом, Драко практически на четвереньках подполз к лежащему в центре пентаграммы ребенку и медленно коснулся его рукой. Он был жив. Это радовало. Быстро достав палочку и прошептав “Энервейт!”, Драко с облегчением увидел, как ребенок пошевелился и медленно открыл глаза. Но последним надеждам слизеринца не дано было сбыться. Это совершенно точно была не Пэнси. Он отчетливо узнавал прямой, холодный, пронизывающий взгляд своего декана.
-Что случилось?— сходу спросил мальчик.
-Я не знаю,— спокойно, как во сне ответил Драко.— У нас не получилось вернуть Пэнси. Теперь она одна, прямо под носом у Темного Лорда. И я не знаю, что теперь делать и как ее вытащить. Скорее всего, он ее убьет.
Во взгляде Северуса заискрился испуг. Резко вскочив, нечетким шагом, шатаясь из стороны в сторону, словно пьяный, он подошел к котлу с остатками экспериментального зелья. Затем, отмерив плохо слушающимися руками нужное количество зелья, и еще раз себя перепроверив, он повернулся к Драко.
-Зелье не прошло испытание. Если оно подействует, я вернусь в свой настоящий, взрослый возраст. Если не подействует… Я, скорее всего, умру. Контролируй.
И с этими словами он решительно влил в себя эту светло-зеленую муть. Потом Драко еще долго удивлялся, каким образом ему удалось за тот день не поседеть. Северуса затрясло, он словно светился изнутри светло-зеленым светом выпитого им зелья. Тело стремительно увеличивалось в размерах, фигура и черты лица менялись и с каждой секундой все больше напоминали взрослого профессора Снейпа. Все это происходило в полнейшей, просто оглушающей тишине, хотя Драко казалось, что это просто у него от стресса отказал слух. Когда трансформация завершилась, тело профессора Снейпа в лохмотьях, бывших когда-то мантией семилетнего ребенка, слабо пошевелилось на полу и с трудом поднялось на колени. Черные, цепкие глаза прожигали мальчишку мутным взглядом из-за спадающих на лицо длинных волос, а голос его прозвучал спокойно, четко и твердо, словно на лекции по зельеварению:
-Безоар в горло. Сейчас же.
После этого краткого указания, на которое ушли, вероятно, все его последние силы, профессор тяжело рухнул обратно.
Linkin Park/Crawling
Muse/Darkshine
========== Глава 22 ==========
Пустая, звенящая тишина и плотный, белый, обволакивающий туман вокруг, густой настолько, что невозможно было даже разглядеть пальцы собственной вытянутой руки. Однако, чем дольше Снейп вглядывался в это аномальное, неестественное явление, тем более возможным становилось увидеть то, что спрятано за ним.
На задворках сознания мелькнуло узнавание. Он знал это место и уже был здесь раньше. Когда-то очень, очень давно. Когда был маленьким ребенком семи-восьми лет отроду. Это время отзывалось в его памяти давящей болью, так как именно этот период его жизни вызывал ощущение неестественности, неправильности, двойственности… Но почему— он пока не понимал.
